Мне же 18. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

√68

Порыв ветра унес соломенную шляпу прочь, и лишь яркая желтизна ее единственного большого подсолнуха мелькнула вдалеке.

Лиса бросила на меня возмущенный взгляд.

— Ты сделал это нарочно.

Я поцеловал ее, и она обмякла в моих объятиях.

Лиса протянула мне сына, который пристально посмотрел на меня своими темно-черными глазами. Это наполнило меня гордостью, видя наше физическое сходство, но оно не было сильнее той гордости, которую я чувствовал, когда Чонсын делал то, чему я его научил — например, играть в бильярд. У него неплохо получалось. Я любил двоих одинаково.

— У меня ещё есть такие шляпы, — многозначительно сказала она.

— Знаю. Я примирился с твоей любовью к подсолнухам.

Лиса посадила несколько таких огромных цветов в нашем саду. То, что когда-то было аккуратно подстриженной лужайкой, теперь было заполнено игрушками, для детей и Лулу, полевыми цветами и этими желтыми зверствами.

— Ты внесла хаос в мою жизнь.

— Тебе нравится мой вид хаоса.

Чон продолжал свою погоню на пляже. Лулу вскочила со своего места на шезлонге и присоединилась к нема с веселым лаем.

Сегодня вечером пол нашего пляжного домика будет усыпан песком. В прошлом это привело бы меня в ярость.

— Да. Больше всего на свете я люблю нашу жизнь. В моих глазах это прекрасно.

Лиса поцеловала меня в грудь над сердцем, а потом лобик Поко.

— Мы сделали это таким образом. Мы работаем каждый день, поэтому так оно и остается. Счастье это выбор.

Я не был уверен, что это правда для всех, но для меня, особенно с тех пор, как Лиса вошла в мою жизнь, это было правдой. Лиса по-прежнему рисовала, почти каждый день и даже посещала курсы повышения квалификации. В одном из них учитель попросила их создать картину, выражавшая бы их видение счастья.

Лиса нарисовала наших детей, Лулу и меня, прогуливающихся по пляжу.

Все было очень просто. Всякий раз, смотря на фотографию жены и нашей маленькой семьи, которую я носил в бумажнике, меня переполняло одно непреодолимое чувство: и это счастье.