立春. Начало весны. Личунь.

Арка 2. Глава 29. Чушу.

Предупреждение. В главе присутствуют сцены 18+. 

У Лэй сжал крепко зубы, борясь с желанием громко взвыть от боли, выдернувшей его из сна.

Пшеничная кожа, усеянная капельками пота посерела. Всегда темно-карамельные губы потеряли всякий оттенок, став почти белыми. 

Огненная ци отвернулась от своего хозяина, доставляя теперь нестерпимые страдания. 

Сползая с кровати, едва слышно простонал от выжигающей изнутри боли. Дрожащие руки попробовали развязать рубашку.

Ци внутри накалилась до предела, почти шипя в ушах. 

Ощущая головокружение и испепеляющий жар, смешанный с ознобом, медленно поднялся.

Каждое движение приносило мужчине волны рвущей рези и боли.

Скатившаяся слеза показалась ему настолько обжигающей, что в сознании проскочила мысль, что в той можно запросто сварить лапшу. 

Всегда послушная ци вела себя так, словно хотела сбежать и самолично расправиться с тем, кто заточил ее в этом теле. Она безжалостно ударялась о стенки, желая вырваться, разрывая чужое тело изнутри.

У Лэй кое-как добрался до двери, несколько раз чуть не упав.

Мужчина готов был разрыдаться, когда лежащие на веранде снежинки с порывом ветра налетели на него, врезаясь в кожу и даря немного холода.  

Тяжело вышагивая, чувствовал, как каждая косточка и сустав в его теле не согласны с решением ходить. По ощущениям, всякая жидкость внутри обратилась раскаленной лавой, выжигая внутренности. 

Суставы терлись друг о друга, отдаваясь болью и скрежетом в ушах. По костям словно ударяли молотом. 

Нащупав перила, приоткрыл веки и, сделав последний рывок, свалился в сугроб, издав протяжный стон.

                             ***

Темно-синяя гладь в широкой бочке была неподвижна. Если приглядеться, то даже можно заметить лёгкую наледь сверху и кусочки медленно парящего колотого льда внутри.  

В помещение царила промозглая сырость и дымная темнота. 

Дверь в купальню была открыта, как и окно, из которого раздавался далёкий, переругивающийся друг с другом лай собак.