Начало весны. Личунь.

Арка 2. Глава 19. Вспомнить юность.

Сидя на высокой деревянной бочке, Фэн Хуэй щёлкал орешки, болтая ногами.

Прищур тёмно-карих глаз от слепящего, но негреющего солнца, был настолько играющим, что впору порядочным людям отвести взгляд.

Шум толпы, заливистый смех, доносящийся почти из каждой лавки, запахи жареного мяса и рыбы, специи, ароматный свежезаваренный чай, которым грели себя ругающиеся друг с другом торговцы – всё это описывало рынок Нинцзина. Чем же отличается Нинцзин от любого другого города? А отличается он тем, что на каждом шагу здесь продают звериные шкуры. Всё бы ничего, шкуры шкурами. Только вот то были шкуры шириной и высотой в несколько чжанов, самого разнообразного окраса, и стоили те очень даже дёшево. Спросите, и что же в этом такого? А то, что это были шкуры, мать его, священных животных.

Фэн Хуэй уже даже смирился с данным фактом, ведь почти две недели он спал на таких же, да и завёрнут был тоже в шкуру, напоминая теперь одного из зверей. Правда, неизвестно какого. Он бы и не хотел знать, но в соседней лавке продавали что? Правильно. Головы. Головы священных животных. Самые разнообразные. И уродливые, и наводящие ужас, даже милые донельзя. Ему совершенно не хотелось рассматривать подобное. Поэтому он ограничился одним мимолётным взглядом, наверное навсегда запомнив открытую зубастую пасть и три полностью чёрных глаза.

Спрыгнув с бочки, взял новую горсть орехов. Торговец, заметив пропажу, отвесил пробегающему мальчишке оплеуху.

— Ай! За что?!

— Сорванец, воровать у меня вздумал? Я тебе покажу! Уши поотрываю и сделаю из них студень, чтобы выпить с крепкой настойкой! А то у меня кости болят от постоянного сидения целыми днями!

— Нужны мне ваши застарелые орехи? — отбежав, мальчишка показал торговцу неприличный жест и под весёлый смех подоспевших юнцов скрылся в толпе.

Торговец сплюнул и, собрав орешки, принюхался, забрасывая в рот. Убедившись, что те отменного качества, бросил:

— Застарелая моя задница! А такие орехи я могу перепродавать даже в империю! Во много завысив цену!

— Сяо Хуэй, это уже третий или четвёртый мальчишка, получивший незаслуженную оплеуху, тебе не стыдно?

— Кто виноват в том, что здесь все отвешивают друг другу оплеухи?

Подойдя к лавке со сладкими ореховыми булочками, он, абсолютно не чувствуя стыда, дождался пока отвернётся упитанная женщина и стащил три штуки, ухмыляясь.