立春. Начало весны. Личунь.

Арка 3. Глава 63. Огненное солнце.

Подперев подбородок ладонью, Фэн Хуэй завороженно рассматривал толкущего грушу Хэ Ши. 

Этот мужчина собрал свои вьющиеся волосы в низкий пучок, бросив затею заплести косички, потому что кое кто, а точнее сам Фэн Хуэй, между словом обмолвился, что хочет булочки.

Уже успев изучить каждый видимый ему цунь кожи на лице, шее и кистях рук, Фэн Хуэй отметил, что Хэ Ши смотрелся наполовину заплетенным донельзя неуклюже, отчего внутри него бурлило какое-то невыразимое умиление, смешавшееся с восторгом.

Хэ Ши в самом деле мог выглядеть чересчур милым, особенно, когда вот так вот увлеченно занимался своими делами, и в такие моменты все, чего ему хотелось, это либо просто наслаждаться лицезрением, либо же, аккуратно пристроившись рядом, крепко обнять, решив таким образом унять неугомонную, поднимающуюся со дна, душащую его тревогу. 

Фэн Хуэй никогда не отказывался от своих более глубоких желаний, включающих в себя удовлетворение физических потребностей, поэтому и не придавал значения другим, появляющимся все чаще и чаще. 

Иногда, в фантазиях, простой, ничего не предвещающий поцелуй заканчивался оральными ласками, и он особо не чувствовал вины, но если откровенные картины лишались нежности – тут же терял свое настроение, так же как и терял его, когда в груди что-то скребя просилось наружу, стоило только захотеть без всяких внешних обстоятельств одарить взявшего себе личину птенца дракона всей имеющейся у него нежностью. Вот например как сейчас. 

Хочу обнять. И поцеловать. Можно даже не в губы. Уши, шея, брови, глаза, лоб, щеки, да что угодно, блять. Усыпать всего поцелуями, чтобы и цуня не тронутого не осталось. Сейчас я хочу обнимать и не выпускать тебя из своих рук даже сильнее, чем потрахаться. Хочу видеть, как ты улыбаешься, и чтобы в этом взгляде не было никакой скрытой боли. Я просто хочу тебя. Как же я тебя хочу… 

Фэн Хуэй тихо вздохнул и, когда на плечо пристроилась все ещё сонная гадюка, прервав чуть не угодившее в болото самоуничижений сознание, лениво бросил: 

— Лэй-гэ, свали нахер. — даже не оттолкнув. 

Обсидиановый взор встретился с темно-карим, а после с шафрановым, вновь вернувшись к первому. Он улыбнулся. 

Чего ты такой милый? — надув щеки. — Я себе сейчас руки пооткусываю от этого блядского желания.