Когда наконец настал день цирка, Посси буквально вибрировала от
возбуждения - но не из-за цирка. Все были заняты
тем, что хлопотали над гардеробом Хелен. Портнихи были повсюду.
Прибыла гувернантка-француженка, и все, включая самых
маленьких детей, отрабатывали свои французские фразы. Все
, кроме, конечно, герцога Макса. Мастер танца элегантно подметал
Хелен расхаживала по гостиной, и все, на этот раз
включая герцога Макса, раскачивались и напевали венские
вальсы. Маленькая Софи раскачивалась на своих неустойчивых ножках,
получая не меньше удовольствия.
- Но цирк будет продолжаться, император он или не император! Герцог
- провозгласил Макс. "Ничто не остановит этого!"
Были расставлены стулья и расставлены коробки. Семьи местных пастухов
со своими прыгающими детьми, одетыми в яркие
костюмы, покрыли почти каждую травинку на лужайках Посси.
Музыка лилась из смычков скрипачей, и все шли в такт
музыке.
Были расставлены стулья и расставлены коробки. Семьи местных пастухов
со своими прыгающими детьми, одетыми в яркие
костюмы, покрыли почти каждую травинку на лужайках Посси.
Музыка лилась из смычков скрипачей, и все шли в такт
музыке.
На нем не присутствовал ни один аристократ. Они остались за своими
массивными воротами, заткнули уши и недоумевали, почему Людовика
допустила такое отвратительное зрелище, особенно учитывая
циркулирующий слух о том, что император Австрии присматривается к ее дочери.
Элизабет оделась с особой тщательностью в день цирка и вышла
пораньше, улыбаясь всем. Ее улыбка стала шире, когда она услышала похвалы в адрес своей новой
охотничьей шляпы с большими золотыми перьями, выполненной по последнему слову английского
стиля. Однако ее тревога давала о себе знать. Не было никакого счета
Ричард.
Она совершала свои подвиги в верховой езде без изъянов, ни разу не пропустив
ни одного прыжка. Отец умело обучал ее. Раздались охи и
ахи. Люди поднялись на ноги, хлопая в ладоши.
И все же в первом ряду не было графа Ричарда,
который хлопал бы громче всех.
Элизабет проталкивалась сквозь толпу в поисках. Клоуны со
смеющимися лицами делали сальто, гремела музыка, и люди тянулись к
ней с поздравлениями. Она обходила собак и детей,
изо всех сил стараясь удержать шляпу на голове.
Графа Ричарда по-прежнему не было.
Она застала своего отца беседующим с какими-то деревенскими мужчинами.
- Папа, - позвала она, прерывая его, - ты видел графа
Ричард?"
Он этого не сделал и, резко извинившись, повернулся обратно к
своим друзьям.
Именно тогда она поняла, что больше никогда не увидит графа Ричарда
. Она знала это. Это было в глазах ее отца в тот день на
горе. Сегодня это снова было в его глазах.
Она помчалась обратно сквозь толпу. Все видели ее слезы.
Некоторые тянулись к ней с сочувствием, но она отмахивалась от них.
Она заперлась в своей комнате на целых две ночи и два дня.
Ее мать не постучала. Хелен не постучала. Стучали только младшие
дети.
Венские вальсы никогда не переставали эхом отдаваться от стен.
Когда третье солнце скрылось за горизонтом и всякая надежда
исчезла, она похоронила свою печаль в последней дани уважения Ричарду.
Она спрятала записку на дно своего комода. Она вытерла
слезы и вышла в хаос Посси. Она больше не заговаривала о
графе Ричарде ни с Марией, ни с Элли, ни с кем-либо еще.
- Сиси, - позвала Людовика.
Ричард, увы, этого больше нет.
Звонят колокола,
Лунный свет шепчет тебе
Как сильно я люблю тебя.
Я никогда больше не увижу тебя.
Она потащила ее в гостиную, уворачиваясь от портних
, прикалывающих подолы и поправляющих рукава, в то время как Хелен терпеливо улыбалась.
"У нас есть для тебя новое платье для... бала в Бад-Ишле".
"Мяч?"
Элизабет никогда не была на балу. И новое платье? На
его лице появилась улыбка.
Когда ее мать сверкнула перед ней бело-розовым платьем
, Элизабет ахнула. Она не могла поверить своим глазам.
"Это для меня?"
"Да, для тебя", - сказала ее мать, сверкнув глазами.
Элизабет взяла платье и держала его перед собой. Она
покрутилась перед зеркалом.
- Это прекрасно. Прекрасно!"
Граф Ричард питал ее разум.
"И тебе не повредит выучить несколько танцевальных па", -
сказала ее мать с озорной улыбкой.
"Кто бы хотел потанцевать со мной?" - пропела Элизабет, все еще
вертя платьем перед зеркалом.
- Не забывай, там будет Чарльз Людвиг.
"Чарльз Людвиг". Элизабет резко остановилась. "Я совсем
забыл".
Она вспомнила Бад-Ишль, и ее глаза заблестели.
"Он был немного странным и тощим, но всегда дарил мне
маленькие подарки в виде фруктов и шоколадных конфет".
"Похоже на него",
Людовика рассмеялась.
Элизабет повернулась спиной, разглядывая себя в зеркале,
крутанулась на месте. Чарльз Людвиг, размышляла она. Она остановилась.
"Мама, - застенчиво сказала она, - мне следует выучить несколько танцевальных па и
, может быть, сделать что-нибудь другое со своими волосами, как у Нене".
Глаза Людовики вспыхнули. Она подняла глаза к потолку, может быть,
просто может быть, молилась она, все получится.
По мере приближения дня путешествия в Бад-Ишль
волнение Элизабет росло вместе с ее любопытством. Что бы сказал Чарльз
Людвиг будет таким, как сейчас?
Далеко в Вене Франц Иосиф размышлял над последним
изречением своей матери: он должен жениться. Она также решила, кто это
будет. Он знал, глядя в окно с мрачным сердцем и
растущими опасениями, что пути назад не будет, когда его мать,
Эрцгерцогиня Софи примет решение.
Склонность Франца Иосифа завоевывать юных леди
возросла до огромных размеров, но его время было
на исходе.
