Красота Корфу и его умиротворяющие воды погрузили ее в
мир нереальности. Ее дворец был окружен садами,
спускавшимися со скал к морю. Элизабет сидела на балконе
с видом на Ионийское море, читала книги и смотрела на
море, а ее собаки храпели у ее ног.
Она погрузилась в древнее прошлое Корфу, исследуя
руины некогда сказочного королевства великодушных
Алкиной и девица Навсикая, о которой Гомер писал: "Она
сродни бессмертным своей грацией и красотой".
"Илиада" и "Одиссея" Гомера были ее любимыми историями, когда
она пыталась избавиться от своей печали и найти понимание у
мифических богов и богинь. Многие истории, например, об
Адонисе, зачатии от союза Киниры, короля Кипра, и
его дочери, вызывали улыбку на ее губах. Он был настолько красив,
что его имя использовалось как метафора юношеской красоты.
Афродита, богиня любви, влюбилась в него, как и
Персефона, царица подземного мира. Зевс повелел, чтобы Адонис
проводил часть года с каждым из них. Времена года - весна
и осень - родились в его воображении. "Если бы только жизнь была такой
простой", - подумала она.
Когда Элизабет закрыла свои книги, тишина стала такой оглушительной
, что ей показалось, будто она осталась одна на Земле. Она скучала по своим детям,
отчаянно скучала по ним. Ей не хватало их подпрыгивающих тел, их объятий
и поцелуев. Слезы потекли по ее щекам, когда
она вспомнила всхлипывающие слова Гизелы: "Мамочка, не уходи!"
Пришли письма от Франца, в которых она умоляла ее вернуться. Пришли письма
от матери, в которых она призывала ее обрести здравый смысл, пока
ее мир не рухнул. Ее последнее письмо повергло Элизабет в отчаяние.:
Вы - неотъемлемая часть чести великой нации. Вы
пренебрегаете доверием и традициями своих предков, когда
действуете под влиянием личной обиды и страсти.
Она посмотрела на море. Как мало она знала о жизни, когда
Франц покорил ее. Любовь была романтической иллюзией. Она она была пятнадцатилетним ребенком, украденным из рая и заключенным
в мире, к которому никогда не могла принадлежать. И все же ее мать была
права, и Франц был прав. В этом несовершенном мире человек должен
научитесь приспосабливаться. Она закрыла глаза. Но как?
Франц сказал, что любит ее, что он поможет ей справиться с их
проблемами. Но он никогда не брал ее за руку в знак сочувствия, не
пытался понять ее смятение. Возможно, он сам не знал, как это сделать.
Он жил по строгому распорядку - любовь никогда не могла
этому помешать.
Его страсть к сексу никогда не удовлетворялась, его интриги и интрижки
на стороне, хотя он и говорил, что они ничего не значат, подорвали ее доверие
и разрушили ее невинное представление о любви и браке. И все же
в глазах всех она была слабой, виноватой. Они
так и не увидели другой стороны медали. Она встала, подошла к краю
балкона и выглянула наружу.
"Я не могу продолжать убегать", - прошептала она в
темноту. "Я должна взять под контроль реалии своей жизни и приспособиться
к ним".
Она подумала о своем отце. Макс ненавидел легкомыслие и
неискренность их аристократического общества, но он не
сбежал. Он жил среди них так, что это приносило ему гордость
и удовлетворение.
Луна опускалась в море, бриз был все еще теплым. Она была
дочерью своего отца. И снова она спросила себя: "Есть ли у нее его
сила?"
Последние лучи луны растворились в темноте, и рябь
на воде успокоилась. И все же ее мысли были далеко не
спокойны. Успех и гордость приходят не от
бегства. На этот раз она произнесла эти слова вслух.
Они приходят от силы и решимости".
И снова она подумала о своем отце. Она тоже могла бы это сделать.
Так же верно, как то, что солнце будет всходить каждый день, что
ее не будет ждать любовь. Франц всегда будет поддаваться другим
женским чарам. Всегда будут соблазнительные женщины, которые
вскружат ему голову своей привлекательностью - и, без сомнения, его
голова всегда будет кружиться.
Эрцгерцогиня заменила ее в жизни своих детей.
"Моя судьба решена", - подумала Елизавета. И все же я должна быть
верна себе. Только тогда я смогу идти с гордостью.
"Вена, я иду!" - пообещала она. "Как и мой отец, я буду
жить по своим правилам и по-своему".
Она закрыла глаза и мысленно помолилась: "Пусть у меня будет
мужество моего отца и решительность моей сестры".
Волны мягко плескались о скалы, успокаивая ее.
Но страхи все еще оставались.
