Юлиус Андраши резко остановился, когда увидел Элизабет.
Большой зал дворца Хофбург, оживленный и веселый, исчез из
его поля зрения. Совершенно незнакомые ему чувства наполнили его сердце
и разум.
Красивые женщины толпились среди мраморных колонн, обмахиваясь
веерами, сверкая драгоценностями и сверкая глазами, как никогда
раньше. Там были напыщенные венские мужчины, не сводившие глаз с
декольте дамских платьев. В
центре всего этого веселья были венгерские дворяне в маскарадных костюмах
, с наброшенными на плечи леопардовыми шкурами и в отделанных золотом
сапогах со звенящими шпорами. Их громкие голоса переливались от смех, вокруг сновали слуги с улыбками во
всю ширину их лиц.
А еще там была Элизабет.
Андраши протолкался сквозь толпу, чтобы получше ее разглядеть.
Она стояла между императором и эрцгерцогиней, приветствуя
венгров, которые пытались встать в очередь. Ее лицо сияло от
волнения.
Андраши был наслышан о ее красоте, но, увидев ее воочию, потерял
дар речи. Ее спонтанный восторг был просто очарователен, когда
она протянула руки, приветствуя своих гостей. И все же, какой элегантной она была в
своем венгерском платье, очаровательно подчеркивавшем ее тонкую шею и тонкую талию
. Он поймал себя на том, что представляет себе эти каштановые волосы, ниспадающие
на изящные плечи.
"Боже мой", - пробормотал он себе под нос.
Она была самым очаровательным созданием, которое он когда-либо видел
.
"Пойдем, Джулиус".
Его друг граф Рене взял его за локоть, подталкивая вперед.
- Мы пропустим встречу с нашей новой королевой, если не встанем в очередь.
Они протолкались сквозь толпу и заняли свои места в
очереди. Андраши не сводил с нее глаз. Он слышал ее голос. В ней было
что-то от веселого ребенка, резвящегося в парке. Ее игривость заинтриговала
его. И все же она была статной, величественной и уравновешенной. И
она была так молода. "Мы ей нравимся", - подумал он, наблюдая
, как она протягивает руку венграм. Его возбуждение росло - скоро эта изящная ручка
окажется в его руке.
Он видел, как эрцгерцогиня кипит от негодования. На самом деле, ее
лицо было таким красным, что казалось, она вот-вот взорвется. Он понял юмор
ситуации. Все в этой комнате знали о неприязни Софи к
венграм, независимо от того, аристократы они или нет. Она никогда этого не скрывала. Она
считала их предателями, необузданными и невоспитанными. Ей совсем не
нравилось, что Елизавета бурлила от таких приветственных жестов,
часто протягивала к ним руки и
посылала мимолетные поцелуи.
Франц Иосиф с нежностью смотрел на свою невесту. Он был рад
видеть ее такой счастливой.
Венгрия нуждалась во Франце-Иосифе, подумал Андраши. И
Елизавета могла бы стать ценным приобретением, Юлиус лелеял мечту,
великую мечту - однажды освободить Венгрию от тотального
господства Австрии, эрцгерцогиня никогда бы не согласилась на такие перемены.
Франц Иосиф был их единственной надеждой, и, видя реакцию Элизабет, он
подумал, что, возможно, она могла бы стать путеводной звездой.
"Сотри это глупое выражение со своего лица, мой друг", - сказал граф
Рене.
Он знал, что Андраши неравнодушен к красивым женщинам. В
Венгрии он был героем, вызывавшим романтическую симпатию как у мужчин
, так и у женщин. Мужчины пожимали ему руку в знак восхищения и почтения за
его храбрость и смелые достижения во время революции 1848-49
годов против Австрии. Его рыцарское обаяние и привлекательная внешность
приводили к его ногам женщин со всей Европы.
Рене подумал, что он едва ли был похож на аристократа,
которым и был на самом деле, глядя на копну черных вьющихся волос Андраши и его театральный
наряд с замысловатой львиной шкурой на плече. Тем не менее, это не
остановило восторженных взглядов австрийских придворных дам. Они были
в восторге, в то время как эрцгерцогиня кипела
от отвращения. Тем не менее, Рене вынужден был признать, что он был не только героем,
наделенным остроумием и обаянием, но и интеллигентным дипломатом, которого принимали
в самых престижных домах Англии и Европы.
Будущее Венгрии вполне могло зависеть от него. - Вы могли бы покорить сердца половины женщин Европы,
- прошептал граф Рене Юлиусу, чувствуя его волнение, когда они
приблизились к Елизавете, - но она ваша императрица. Она никогда
не сможет стать кем-то большим, если вы хотите реализовать свои амбиции.
Затем Джулиус оказался перед Элизабет и заглянул ей в глаза. Она
улыбалась, ее голос был тих, как шепот. Она вложила свою руку
в его. Это было так нежно, что он замер. Он не мог вымолвить
ни слова. Он просто держал ее крошечную ручку в своей. Рене подтолкнул его вперед и
потянулся, чтобы взять ее за руку.
Джулиус услышал, как Рене элегантно поклонился. Он по-прежнему
стоял молча. Он услышал ее несколько слов на запинающемся мадьярском,
произнесенных с такой искренностью и теплотой. Его глаза увлажнились.
"Я никогда не видел, чтобы ты терял дар речи перед кем-либо, тем более
перед женщиной", - заметил позже Рене.
Рене, смеясь, втолкнул Джулиуса в праздничную толпу
венских аристократов и венгерской знати.
Джулиус взял бокал шампанского с золотого подноса и
невидящим взглядом уставился на улыбающихся, жеманных дам,
на шее которых, словно веревки, висели драгоценности. И все же он ничего не мог сказать.
- Не бери в голову, мой друг, - сказал ему Рене, - каждый
Венгр, присутствующий в этом зале, впечатлен прекрасной Элизабет.
И посмотрите на Франца Иосифа. Он в восторге от нашей любви к его
прекрасной невесте и пообещал привезти ее в Будапешт".
Остаток вечера Андраши почти не разговаривал.
Рене подумал, что это тоже было необычно для него. Он был известен как превосходный
коммуникатор на подобных мероприятиях. Он демонстрировал это мастерство
с элегантным мастерством, завоевав Венгрии авторитет во всем
мире. Обычно он никогда не упускал случая подать руку
дамам, но в тот вечер в поле его зрения была только Элизабет.
Джулиус любовался каждым ее движением, ее высокой, грациозной фигурой,
нежной грудью под венгерской блузкой, детским
весельем, которое излучали ее глаза. Странное предчувствие овладело его
мыслями. Эта женщина каким-то образом, где-то должна была стать частью
его жизни.
