Революция разума

Глава 44

Началось новое безумие, сильный ветер стал перебрасывать по воспоминаниям, я снова потерял связь со своим миром. Сначала я оказался в детской, где мы с Кириллом играли в кубики. Я даже не смог задержаться здесь, как ветер унес меня следом. Меня пронесло по школьному коридору с бегающими детьми, следом вышвырнуло на улицу, в дождь. Я пытался зацепиться за асфальт, но мир продолжал рушиться, а сцены исчезать.

Неожиданно меня перекинуло в церковь, где среди прочих посетителей стояли Спектр и Одуванчик. Они были в белых длинных одеяниях, наподобие шелковых халатов. Я пригляделся и увидел рядом с ними своих родителей и маленького себя. Мы пошли в тот день на службу.

— Спектр, Оди! Я здесь! — закричал я. Они, к моему удивлению, обернулись.

— Михаил, что ты тут делаешь? — спросил Спектр.

— Все уничтожено. Все исчезает... — сказал я. Ангелы посмотрели наверх. Оттуда стали раздаваться голоса.

«Мы его теряем».

«Пульса нет».

«Еще разряд».

Одуванчик положил руку мне на плечо и сказал:

— Миры не исчезают.

Он выглядел спокойным, несмотря на то, что творилось со мной. Был ли это он на самом деле? Я не знал. Эта сцена ускользала из-под ног, ветер снова подхватил меня, но перед тем мой взгляд упал на маленького себя. Я улыбался, и в глазах отражался свет. Это показалось мне таким странным, ведь я так давно не видел этого взгляда, этой наивности, невинного выражения лица. Этот взгляд стремительно ускользал от меня вместе с детством, спрятанным под обломками прошлого.

Меня снова пронесло сквозь сотню воспоминаний, приятных и не очень. Но самое главное воспоминание было о ней. О Вике. В нем я смог задержаться, и это было лучшей наградой.

— Смотри, я сплела тебе венок из одуванчиков, — сказала она и одела его на меня.

— Раз у меня корона, то я теперь король, — улыбнулся я. Она рассмеялась и сделала реверанс.

— Что прикажете, ваше величество?

— Распусти волосы.

Она сделалась чуть серьезнее и вытащила карандаши из пучка. Густые волосы упали на плечи.

— Так гораздо красивее.

Летнее солнце освещало ее лицо. Я сидел на лавке и думал ее поцеловать, а она словно прочитала мои мысли и подарила мне этот поцелуй. Оставшись в этом воспоминании лишь на несколько коротких минут, я умолял продлить эти мгновения хоть ненадолго.

Порыв ветра одним ударом вышиб меня из этого воспоминания. В тот момент, когда мы целовались, я наблюдал за ней, как она смотрела на своими умопомрачительными голубыми глазами. И душа моя умирала оттого, что приходилось с этим расстаться.

С неба снова слышались голоса.

«Спасите его!»

«Еще разряд».

Я взглянул вниз, всю мою душу охватило пламя. Среди творившегося безумия я вдруг услышал голос Вики:

— Миша, ты слышишь меня?

— Я слышу.

Нас снова прервали голоса сверху.

«Сделайте еще разряд! Не останавливайтесь!»

— Миша, не слушай. Все хорошо, — говорила она.

Я посмотрел вниз, огонь стал ярче и уже практически доставал до меня.

— Не смотри вниз, — успокаивал ее голос.

— Я ведь убил тебя, почему я о тебе еще помню? — спросил я.

— Миша...

«Мы его потеряли».

— Миша, послушай меня. Души часто образуют нити, которые сплетаются между собой. Дернешь за одну — заденешь все. И чем крепче связи между людьми, тем больше сплетаются между собой их нити, тем сложнее их разорвать. И тем проще напомнить об очень важной вещи. Миры не умирают. И я в твоей душе не умру. И тебе не позволю. Ведь мы связаны, наши нити сплели сами ангелы.

Снизу ко мне потянулись огненные руки. Ветер перестал перебрасывать меня из стороны в сторону. Я не пытался убежать куда-то, мы получаем то, что заслужили, потому я замер.

— Миша, пора очнуться.

И в тот момент, когда огненная рука почти коснулась меня, я очнулся стоящим над зорким с мечом в руках, неподалеку бушевало море. Увиденное будущее потрясло меня, я не мог пошевелить даже мизинцем.

— Ну что же ты застыл? Второго такого шанса у тебя уже не будет, — сказал мне зоркий. Волны увеличивались, с грохотом ударялись о камни, забирая некоторые из них с собой.

Я бросил меч в сторону, и тот громко звякнул. А после посмотрел наверх и заметил, каким же чистым и ярко-голубым было небо. Вдохнув морской воздух полной грудью, я, не в силах сдерживать глубокий душевный порыв, произнес:

— Я отпускаю свое прошлое. Свои ошибки. Свою ненависть к себе. Прошу, прими меня. Мне не исправить того, что я уже сделал, но прими меня нового, такого, каким я хотел быть все эти годы.

Зоркий поднялся с камней. На его лице промелькнула лишь усмешка перед тем, как его тело разлетелось в пепел. Я остался наедине с шумом волн и девственно-чистым небом. Впервые за долгое время мне было не противно находиться одному, потому как я почувствовал себя поистине свободным.