Саламандр: Хроники Синего пламени

Глава 5, часть 2

Вечер тянулся своим чередом. Лилла отчитала их за то, что они позволили подобному произойти, расспросила о странных зверях, и в целом успокоилась. Нео был в чрезвычайно приподнятом настроении, недавнее происшествие только взбодрило его, словно ничего страшного полчаса назад не произошло и не могло произойти. Нет, Тэтсуо тоже особо не раздумывал, не вспоминал тех существ, не думал о том, что мог лишиться руки или жизни на худой конец. Главное, что они всё-таки забрали своё. Его волновало другое.

Каждое второе использование магии сопровождалось жжением и пульсацией в ладонях, а на этот раз остались лёгкие ожоги. Первое время Тэтсуо думал, что эти ощущения ошибочны, что ему лишь кажется и что магия и боль никак не связаны друг с другом. Но сегодня был первый день, когда эта связь оказалась очевидной. Его пламя обжигает его собственную кожу.

А ведь Тэтсуо считал это невозможным. Пламя всегда было продолжением его руки. Это то немногое, на что он в любой момент мог положиться. Во всех учениях, которые он читал, безоговорочно повторяли: магия не может навредить своему носителю, никогда и ни при каких обстоятельствах. Никогда. И тем не менее, вот он здесь, не в силах ясно мыслить от непереносимой боли, которую приходилось скрывать. Точнее... он просто не хотел её показывать.

Окружавшие их лагерь редкие, вроде бы сосновые, и до странного высокие деревья тонули в лёгкой дымке. С приближением ночи туман становился гуще и темнее, но как только тьма полностью поглотила округу, он потерял хоть какой-нибудь смысл. Что с ним, что без него – ничего не видно. Пламя костра освещало лишь пятачок в несколько ярдов, и этого было достаточно. Тэтсуо дождался, когда все уснули, делая вид, что погружен в чтение свитков, и начал перевязывать свои ладони, чтобы повязка не слишком бросалась в глаза и не мешала двигаться.

Тэтсуо осмотрел руки. Желтоватая повязка сливалась с цветом его кожи, особенно в темноте, особенно, если не присматриваться. А ещё прохладная мазь от ожогов, которую дала им в дорогу Ханика, приятно остужала до сих пор пылавшую кожу. Результат его вполне устраивал, а потому, чувствуя облегчение от угасающей боли, он снова взял в руки свитки, но на этот раз действительно в них вчитался.

Пока что Тэтсуо не чувствовал сонливости. Несколько дней назад он занялся одним любопытным делом, в очередной раз изучая исследования Джеро. А именно – их расшифровкой, за неимением более подходящего слова. Однажды, перечитывая их, он забыл значение очередного навороченного сокращения, которые Джеро так любил использовать. Постоянно возвращаться назад по свитку, другой конец которого он уже скрутил, совсем неудобно, так что он отыскал на дне сумки пару листов чистого пергамента, баночку чернил и выписал себе всё, что могло пригодиться. Вскоре заметки разрослись: он уже не просто расшифровывал, а дополнял и исправлял. Многие свойства его фиолетового камня Джеро упустил в силу того, что не пробыл с ним так долго, как Тэтсуо. Его целью было ни в коем случае не принизить работу Джеро, скорее улучшить её. Ведь, перечитывая её в сотый раз, он начал ценить её по-настоящему. Возможно, потому, что теперь и он приложил к ней свою руку. Честно говоря, он давно не писал ничего с таким рвением и интересом.