Фиалка

34. Твоя на сколько хочешь.

Я ничего Тоби не ответила. Если, конечно, он вообще именно этого от меня ожидал — ответа. От чего-то казалось, что он другого хотел. Может, чтобы я наконец взялась за еду — поспешней, насторожившись его ещё не рассказанными страшными сказками. И наверняка, чтобы сразу при нём я это сделала, пока он не ушел: схватила ложку и поубедительней набила кашей себе рот, куда его глаза и заглядывали. Только моя голова, возвратившись обратно к подушке, ощущалась тяжелой, словно не моей. Поэтому, ничего подобного я не была в силах сотворить. И я закрыла глаза, чтобы об этом тогда и не думать, а вампир продолжил говорить.

— Вряд ли ты об этом слышала, но те, кто по той или иной причине длительно голодали, в итоге получают дефект речи. Не могут потом нормально изъясняться, разговаривать. Я знаю такие непопулярные детали, потому что всегда стремился запомнить о человеке многое. Как он устроен для меня важно хотя бы потому, что каждый день мне нужно перенимать очень многие, естественные вещи. К примеру вскрикнуть, правдиво разозлиться или покривить лицом, если я, допустим, упаду. Да и как именно приземляться  — тоже важно. Я ведь, долго выжидать не стану и очень быстро окажусь обратно на ногах, встану с колен. Такая поза меня вообще мало устраивает. Она напоминает мне о... моем будущем. — он сделал паузу. — Но сейчас не об этом, я расскажу тебе о прошлом.

То, что я стремительно забываю о том, как быть человеком, я заметил за собой не сразу. К хорошему ведь быстро привыкаешь и в какой-то момент ты перестаешь его акцентировать — вот и я, прекратил обращать внимание на свои качества. Которые, уже слишком очевидно, видимо во мне и если оценивать разумно, меня выделяли, сделав превосходнее любого другого, лучше каждого. И мне сразу пришлась моя выносливость, губительная идеальность, по вкусу. То ещё, что мне не приходилось больше останавливаться ни перед чем, включая и такие мелочи, как например сон: для отдыха или чтобы день свой бестолково прекратить. Перед самим собой у меня имелась и есть, лишь одна обязанность — добывать кровь. И только с годами, когда технологии шагнули вперед, мне стало несложно это делать. Но вот раньше...

— Не говори его имя. Хватит!

— Это ещё почему? Тоби, Тоби, Тоби. — заело у Клавы, просто уже из вредности.

— Он узнает тогда, где мы живём. Ты его так к нам позовешь. Мне сказали, между прочим, что он умеет читать мысли. Слышать ещё на расстоянии может. Он разговаривает с Дьяволом, потому что с ним дружит. Так и делает всё. Всё поэтому знает. — пересказывала не самые тревожные слухи обо мне подруга Клавы, Лиза. Её соседка по комнате в приюте, где они обе жили.