Фиалка

37. Он и есть смерть.

Когда на тебя смотрят иначе — это невозможно не заметить. И я видела, как Тоби смотрел на меня прямо сейчас. И казалось, он не собирался перебивать меня, если бы я вдруг начала говорить. А когда бы я говорить закончила, он бы вовсе не поторопился с ответом. Он намеренно бы выдержал паузу, затягивая её до тех пор, пока я окончательно не утонула в мучительных догадках — о том, что будет со мной дальше. И о нём.

Это ведь всегда пугает — и не обязательно только в случае с вампиром — когда тебя слушают слишком внимательно. Словно каждое твое слово стараются запомнить, выхватить из них что-то важное, подгадать о тебе самое сокровенное. А главное — заглянуть в твою тревожную душу, которую выдают твои же робкие слова, дрожащие в каждой своей букве.

И, наверное, к лучшему тогда, как перепугавшись, я не могла воспроизвести ни звука. Я не смогла даже заплакать, а раньше у меня это неплохо получалось. У меня не было ответа и на его слова, ведь они являлись уже совсем откровенной угрозой. Всё было сказано так, словно любой мой выбор, или даже отказ от него, превращался в ловушку. И не просто хитрую уловку ради забавы, а в мою первую и последнюю ошибку с серьёзными последствиями. Точно такую же, как и он сам — Тоби.

Я ведь никогда не представляла себе ни свой последний день, ни своего первого парня. Зачем такое вообще представлять? Это пугающе и смущает. Пугающе смущает. А теперь оба этих понятия, слившись воедино, стояли прямо передо мной. Точнее, возвышались надо мной — ещё и плеч касаясь. Он и смерть.

Он и есть смерть.

Я, только, так и не смогла понять, не успела просто, расстраивал ли меня тот факт, что для вампира, для Тоби, я вовсе не являлась никакой первой «девушкой». Скорее всего да — очень. Я ведь не знала никакой другой любви, кроме родительской, и мне казалось — наверное, это и есть взрослое понимание — что любовь нельзя менять. Просто потому, что тебе так хочется. Ни многократно, ни даже дважды. Если мама у меня одна только, то почему Тоби должно быть два? Или наоборот — у него? Это даже не столько несправедливо, сколько просто бессмысленно.

— Эй-эй, тише, успокойся. — заговорил вампир вновь, сжимая моё плечо. Мне стало сложно сосредоточиваться на нём, взгляд расплывался. А у него, казалось, голова шла кругом от потока моих самых разных мыслей, вот он и просил меня думать перестать. — Всё, что я тебе сказал, не произойдёт мгновенно. И сейчас тебе не стоит об этом думать. Идёт? — его глаза на миг скользнули вправо, к окну. Туда, где, вероятно, всё ещё были Дима и Ксюша, на улицу. — Нам всем стоит передохнуть. Вот и всё. Ты проголодалась? Я голоден.