Экзорцист: Дубль два

19)

— В смысле, проклята? — обернулся на застывшего в центре кухни Минсока.
— Я только читал об этом, но никогда не видел, — тот покачал головой в ответ. — Существуют тысячи проклятий.
— А как... как Дженнифер поняла? — не укладывалось в моей голове. Положа руку на сердце, половину книг, которую она мне давала для обязательного прочтения, я чистосердечно листал. Но не читал уж точно. Где-то во мне теплилась надежда, что я никогда с подобным не столкнусь. А тут — на тебе!
— Там что-то с глазами и руками, — поморщился Минсок. — То ли руки теплеют, а глаза светлеют, то ли глаза темнеют, руки холодеют...
— Блин! Не мог внимательно читать!
— Я никого проклинать не собирался, поэтому не вчитывался, — обиженно буркнул он. — И вообще, слышал, что тебе сказали? Вещички пакуй.
— А я сказал, что никуда не поеду, — показательно вцепился в дверную коробку. — Силой вынесешь?
— Я? Да мне больше делать нечего, — фыркнул ведьмак. — Сейчас Каю позвоню, и он тебя на плечо закинет и вынесет.
— Но почему? Почему я должен съезжать?! — захныкал, перетаптываясь на месте.
— Уверен, на это есть какая-то веская причина, — Минсок принялся мыть чашки.
— Нет! Она уверена, что я — маленький ребёнок!
— Ты психуешь и топаешь ногами. Даже я думаю, что ты — маленький ребёнок, — съехидничал ведьмак.
Я плюхнулся на пол, всем своим видом выражая несогласие с несправедливостью этого мира. Мне двадцать, а не два! Я имею право на собственную жизнь! Почему я должен слушаться, почему?! Меня мелко трясло от негодования. А Минсок, как ни в чём не бывало, стал медленно и аккуратно собирать мои вещи.
— Не трогай! — подскочил и выхватил у него из рук свою рубашку. — Я никуда не еду! Я остаюсь! И...

— Кстати, — раздался голос Дженнифер, и мы с ведьмаком одновременно разжали пальцы, выпуская рубашку на пол, — забыла сказать, что хозяйке квартиры я уже позвонила и сказала, чтобы она подыскивала нового квартиранта.
— Что?! — взвизгнул. — Ты... ты не имеешь права! Ты не можешь! — закричал на неё.
Она стояла передо мной такая уверенная в себе, что хотелось сказать что-то очень-очень обидное, только бы сбить с неё спесь.
— Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Ты мне никто! Никто, слышишь!
Она вздрогнула, словно я её ударил по лицу. Губы побледнели и задрожали. Я удовлетворённо хмыкнул — получилось. Волна безнаказанности подхватила меня, срывая заслонки.
— Я уже не ребёнок. И ты не можешь за меня решать, — процедил. — Я буду делать то, что захочу. Решу остаться здесь — останусь. Захочу пойти на встречу с высшими демонами — пойду. Стукнет в голову спрыгнуть с крыши — спрыгну! — мой голос звенел от крика. — Следи за своей жизнью, а я со своей сам разберусь. И если ты тоже на её стороне, — Минсок дёрнулся, когда я обернулся к нему, — то тоже проваливай. Мне ваши телячьи нежности и удушающая забота ни шли, ни ехали.
— Бэкки... — Дженнифер хотела что-то сказать, но я уже не мог остановиться.
— Не называй меня так! Тошнит уже! Тошнит! Бэкхён я, Бэкхён! Время, когда ты могла мне приказывать, прошло. Всё. Теперь я сам себе хозяин.
— Надо Каю... — забормотал Минсок.
— И пусть и он приходит, — согласно кивнул, предвкушая знатную драку с ещё одним «родственничком». — Я найду, что сказать, чтобы и он от меня отстал.
— Бэкхён, — нерешительно протянул Минсок, воспользовавшись паузой.
— Просто оставьте меня в покое, — глядя в ставшие такими беспомощными глаза Дженнифер, сказал я. — Знаю, что обуза, так оставьте, бросьте, забудьте. Сколько можно цацкаться со мной? Роди уже себе кого-нибудь и...
Обжигающая пощёчина неожиданно ударила в правую щёку, выбивая из головы все гудящие слова.
— Ты переходишь все границы! — Минсок схватил меня за майку. — Ты...
Дженнифер же за его спиной молча, не сказав больше ни слова, опустив голову, развернулась и тихо ушла, бесшумно закрыв за собой дверь.
— Какой же ты ещё ребёнок, — Минсок брезгливо оттолкнул меня. — Ремня тебе не хватало в детстве. Я всегда тебя жалел.
— А надо было бить, — язва во мне не желала сдыхать. — Я же чужой. Надо было хорошенько дубасить. Чего же ты такой мямля? Не удивительно, что Дженнифер выбрала Чондэ, а не тебя.
По потерявшему дар речи Минсоку, я понял, что попал в цель.
— Можешь продолжать жить рядом с ними и знать, что другой будет рядом с этой ледышкой, а не ты. У тебя даже шансов не было!
— Бэкхён... Зачем ты... так?
— Я даже не уверен, умеет ли она любить, а ты, наивный, всё ещё на что-то надеешься. Забудь, съезжай, и стань, наконец, нормальным мужиком. — Мои слова, казалось, делали ведьмака меньше, заставляя съёживаться, сжиматься. — Заведите, в конце концов, своих детей, и оставьте меня! Я не пропаду. И пусть вы думаете, что без вас я — никто, я выживу!
— Но я же... — выдохнул Минсок.
— Только не говори мне, что полез вчера на вокзал, чтобы спасти меня, — презрительно фыркнул ему в лицо. — Хотел выпендриться перед Дженнифер, а сам чуть коньки не отбросил, идиот. Как можно быть таким придурком в твои-то преклонные годы?
— Нет! Я, — он хотел возразить, но я даже слушать не стал, отмахнувшись от него.
— Перестань. Просто уходи. Когда бросите там свои собственнические замашки, тогда и возвращайтесь. Впрочем, я и без вас прекрасно проживу. Меня уже тошнит от вашей правильности, надуманных запретов и тараканов в её башке, — ткнул пальцем в запертую дверь. — Неужели вы реально думаете, что можете мне приказывать? С какого хрена? Из-за того, что кормили и одевали меня? Надо было сдать в детдом и не париться.
Минсок стоял бледный, поникший.
— За то, что вы меня взяли, я плачу по счетам каждый день. Каждый. Божий. День. Хотя, причём тут выдуманный бог? Ты понимаешь, Минсок? Я ничего вам не должен. Она передала мне свою силу, и я несу эту ношу. По сравнению со мной каждый из вас живёт идеальной жизнью, - я, наконец, начинал испытывать какое-то подобие облегчения. Никогда не говорил этого, но копил годами. Эти слова опустошали, наполняя взамен безразличием и умиротворённостью.
— Всё, что я просил, это жить одному, но она теперь и это хочет забрать. Я не позволю. Не волнуйтесь о высших и проклятых, на фиг я им сдался. Погудят и забудут.
Мне даже показалось, что пока я всё это говорил, Минсок не дышал, стоя с поникшей головой. Я чувствовал себя взрослым и зрелым, в то время как они были глупыми и наивными.
— Что-то ещё? — на меня поднялись лисьи глаза.
— Нет. Я всё сказал.
— Надеюсь, тебе от этого стало легче, — тихо произнёс он и покинул квартиру, уйдя босиком, оставив одну сандалию сиротливо валяться в прихожей.