Экзорцист: Дубль два

27)

  Минут пятнадцать Лин возилась у стола, пытаясь что-то найти, что-то смешать, вечно что-то падало на пол, заставляя её наклоняться и поднимать. Я сидел на стуле и просто следил за ней. Ногам было холодно, а в голове пусто, и так тоскливо, словно я упустил все возможности стать счастливым, и будущее настолько беспросветно, что впору повеситься. Наверное, надо было спросить у неё, в чём суть дальнейших действий, но безразличие неподъёмной горой давило на плечи. Вряд ли что-то можно сделать, это так, суета и бесполезное хлопанье крыльями. Надо ехать в больницу или больницы. Где они? Как они? Нужно бежать, чтобы успеть сказать, какой я дебил, раз позволил соскользнуть тем словам со своего языка, сказать, что без них меня нет. Даже просто мысли о том, что они могут покинуть меня, заставляют чувствовать, как я растворяюсь, становлюсь тоньше, эфемернее. Я исчезаю без них, таю...
— Сначала попробуем исправить последствия, — голос девушки врезался в мой внутренний монолог, — а причины разбирать будем после.
Оказывается, она стояла передо мной, как долго — не знаю, в какой-то момент я перестал видеть её, хоть и смотрел, настолько погрузившись в свои мысли.
— Что надо делать?
— Можно много говорить, и стоило бы прочесть пару книг прежде, чем лезть туда, но времени нет, — она вздохнула и замолчала, сосредоточенно нахмурив лоб.
— Тогда говори короче. Терять нечего.
— Меня отвлекают твои трусы, — фыркнула Лин, отворачиваясь к столу.
— Сейчас не время признаваться мне в любви, — бросил лениво, скорее для того, чтобы больше не оставаться наедине со своими мыслями, а не для того, чтобы зацепить её.
— Пф! — фыркнула она, не оборачиваясь. – Тао, дай ему штаны.
Её охранник тут же выпрямился и стал расстёгивать ремень.
— Эй! Ты же не собираешься отдавать мне свои?! — непроизвольно подавился воздухом и закашлял.
Но парень с совершенно непроницаемым лицом расстегнул чёрные брюки и стал их снимать. Я покосился на Лин, но она стояла спиной, продолжая смешивать в деревянной миске что-то щекотно-пахучее. И я бы отвёл взгляд и не пялился на этого киллера, снимающего штаны, если бы... Блин, если бы у него были ноги! Но у него не было ног! Он расстегнул штаны и стал стягивать их, позволяя мне в шоке уставиться на... дым. У него под тканью серый дым. Ни трусов, ни ног, ни-че-го. Сняв, он протянул брюки мне. Между краем чёрного тонкого свитера сверху и чёрными ботинками снизу — серый дым. Я даже проморгался, чтобы удостовериться, что у меня не поехала крыша.
— Что за хрень? — пробормотал, аккуратно вынимая из вполне себе обычных пальцев Тао чёрные штаны.
— Он — не хрень, — услышала меня Лин. — Он — морок.
— Морок? Вот, блин, хрень.
Штаны морока оказались мне длинными, чуток узковатыми в поясе, слишком облегающими бёдра и чересчур чёрными. Не понравились они мне, короче говоря, особенно из-за того, что я испытывал какой-то дискомфорт. Вдруг и мои ноги со всеми важными причиндалами превратятся в дым? Покосился на Тао и содрогнулся. Он, типа, сидел на полу, ну, если так можно сказать о том, у кого нет задницы. На сером облаке восседало туловище, снизу торчали уголки чёрных туфель. То ещё зрелище!
— Итак, — Лин резко обернулась, сбив моё созерцание, — процесс пройдёт в три этапа.
Её жёлтые глаза (жёлтые, понимаете? Ни карие, ни янтарные, а жёлтые!), как две золотые монетки, не мигая, уставились на меня. Я чувствовал, как страх неизвестности противно ползёт по спине.
— Всё зависит от тебя, — сказала девушка.
— Вот в этом-то и весь попаднос, — пробурчал себе под нос. – Всё, что от меня зависело, я уже сделал. Результаты налицо.
— Кроме тебя никто не сможет это исправить.
— Ты чувствуешь такую же безнадёгу, как я?
— Нет, — Лин покачала головой, взмахнув чёрным хвостом. — Наверное, ты так привык к ней, что не чувствуешь, но я ощущаю её.
— О чём ты говоришь, о безнадёге?
— О силе, о твоей силе.
Я поморщился:
— Вся моя сила заключается в том, чтобы увидеть Тьму, подойти со своим освещённым кинжалом и ткнуть в нужное место. Всё остальное делает Свет.
— Откуда он?
— Что?
— Свет.
— Ну... Он как бы везде, — я замялся, не зная толком, как объяснить. Честно говоря, половину рекомендованных Дженнифер книг я откладывал после первых же страниц. — И вот здесь, — не дотрагиваясь, ткнул себя пальцем в грудь. — Раньше вроде был. Сейчас как-то глухо.
— Он по-прежнему там, — она смотрела в меня пронзительным взглядом.
Ну, как можно смотреть на меня так серьёзно, когда я стою полуобнажённый? От этой мысли мне некстати стало даже чуток обидно. Я вообще к такой холодности от девушек не привык.
— Я могла бы прочитать тебе огромную лекцию о Свете и Тьме, о равновесии и гармонии, но времени нет. Скажу только, что твои силы всё ещё в тебе. Для того, чтобы их забрать, нужен сложный ритуал, одного твоего согласия маловато. Так что не накручивай себя. Силы на месте. Ты должен верить в Свет, ведь он верит в тебя.
— Это всё «болтология». Что будем делать?
— Тебе придётся пройти через Тьму и Свет, чтобы выйти на уровень энергии. Если ты сможешь, если ты выдержишь и сохранишь веру, то на пару мгновений твоё сознание станет чистой энергией, способной войти в энергетическое поле планеты.
— Э-э-э... — я ничего не понял из её слов, что-то промычав в ответ.
— Сама я никогда там не была, лишь читала. Вот здесь, — она метнулась к шкафу, покопошилась там и достала тонкую потрепанную книженцию, — здесь написано, — пролистав пару полустёртых, исписанных ручкой страниц, она ткнула пальцем в строчки, — что «всякое слово, услышанное воздухом, проникнуто духом, который вплетается в нити Вселенной, становясь единым потоком. Здесь первый плач и последний вдох, здесь «люблю» и «будь ты проклят», здесь «хочу есть» и «не хочу жить». Каждое слово — есть приказ, который, подчиняясь воле, исполняет равнодушная Вселенная». Подожди-ка, — зашевелив губами и произнося про себя, она быстро заскользила пальчиком по странице, перевернула, потом ещё: - О! «Дёрни одну нить, и рассыплется связанный ею клубок». Именно это мы и сделаем!
— Я что-то туго соображаю... Три часа ночи, а ты тут какие-то сказки читаешь.
Над краем книги тут же вспыхнули жёлтые глаза.
— А что? Я — ничего. Сделаю всё, что нужно, — примиряющее выставил перед собой ладони.
— Пошли в ванную, — скомандовала Лин, сгребая в подол кофты склянки со стола.
— В ванную?
— Давай-давай, — подтолкнула меня плечом. — Помни о времени.

— А можно мне какие-нибудь более конкретные инструкции дальнейших действий? — боязливо поинтересовался я, глядя на наполняющуюся тёплой водой ванну.
— Сначала ты выпьешь это, — перед моим носом показалась чёрная бутылочка.
— Что это?
— Тебе лучше не знать, просто пей, — прохладное стекло коснулось моей ладони. — Ты же в напитках неприхотливый, — ехидно хмыкнула девушка, и мне стало как-то неприятно от этого.
— Я не люблю мартини и виски, - буркнул я.
— Уверена, это тебе тоже не понравится, но выбора нет. Залезай, — кивнула на воду.
— Ты не выйдешь?
— Зачем?
— Мне раздеваться прямо при тебе?!
— Раздеваться? В штанах лезь, бестолочь! — и толкнула меня.
Пришлось залезать в ванну в штанах.
— Что теперь? — повернулся к устроившейся рядом на табуретке Лин.
— А теперь – пей.
— И что будет?
— Посмотрим, — она пожала плечами.
— Что?! — я всплеснул руками. — Ты ещё и не знаешь?!
— Ты должен пройти три этапа. Это всё, что я знаю! Судя по папиным записям, это могут сделать только экзорцисты, поэтому на себе я попробовать не могла. Но у тебя всё получится!
— Ты уверена?
Она еле заметно отрицательно качнула головой.
— Это точно не отрава? — подозрительно прищурился, глядя на маленькую стекляшку в руке.
— Аккуратно! — Лин быстренько подставила под неё ладони, чтобы я не уронил в ванну. — Я настаивала этот отвар пятнадцать лет, — тихо добавила она.
— Сколько? — вылупился на неё.
— Пятнадцать, — повторила она. — Он обязательно подействует. Должен подействовать!
— Оу, стесняюсь спросить, а сколько тебе лет?
— Больше, чем тебе, Бён Бэкхён, — Лин укоризненно поджала губы. – Пей.
Я поддел пробку и принюхался. Пахло кисло, кисло и протухшее как-то.
— Если что, туалет не занимай, — вдох-выдох — и содержимое сосуда склизко поползло в горло, отдавая протухшими яйцами, лимоном и чем-то, не менее противным.
— Что теперь? — прохрипел, возвращая ей бутылочку.
— Закрой глаза. Теперь будем ждать.

И мы стали ждать. В тесной ванной только наше дыхание и капающая из-под крана вода. Я закрыл глаза, пытаясь расслабиться. В голову тут же полезли слова Франческо о Кае, потом Дженнифер и Минсок... Моргнул, отмечая, как потускнела лампочка. Наверное, скоро перегорит. Звук капающей воды притупился, как привычный. Вода начала остывать...
Ничего не происходило уже довольно долгое время. Я никогда особым терпением не отличался, поэтому, не выдержав тишины, распахнул глаза.

Тьма была вокруг.
Открытые глаза смотрели в густые чернила, тревожа её взмахами ресниц... Темнота неожиданно хлынула в меня, скользко вползая в уши, в рот, в нос, забивая глотку, вызывая рвотный рефлекс... Она вползала в желудок, странно наполняя его пустотой. Наполняя пустотой... Хотелось блевать, но чернила грозились вылиться из лёгкий, чёрными кляксами утопая и растворяясь в абсолютной Тьме. Она просачивалась под ногти, впитывалась в поры...
Тьма становилась кислородом и кровью... Она была чёрной разрывающей изнутри пустотой, вакуумом. Не было ни звуков, ни света, ни форм, ни пространства. Не было ничего. Кроме тупого, бьющего в затылок желания... умереть, стать частью чернильного океана, захлебнуться в нём и в собственной чёрной блевотине.