Марсельеза

Пролог

Посвящается папе,
самому храброму из всех мужчин

В ночь на 30 июня по Парижу прошёлся решительно настроенный, пропитанный революционным духом, шепоток: «Бастилию взять любой ценой!», и уже вечером 13 июля защитники грозной крепости обменялись со взбунтовавшимися парижанами первыми выстрелами. Королевские войска с достоинством приняли этот вызов, но когда те приблизились к предместью Сент-Антуан со стороны Тронной заставы, вооружённый до зубов народ уже знал об их планах и баррикадировал северо-восточные улицы.

Около семи часов утра 14 июля толпа революционеров прорвалась в Дом инвалидов, где захватила пушки, тридцать две тысячи ружей и некоторое количество пороха. Впрочем, с порохом и так не было больших проблем: накануне парижане задержали тридцать шесть бочонков, им наполненных и уже готовых к отправке в Руан. Народ вооружался на протяжении всей ночи.

Солнце в тот воскресный день стояло высоко и оно освещало теперь не корону Людовика XVI, а назревающую против неё революцию.

При виде наводнившей улицы толпы, превышавшей по количеству вооружённых триста тысяч человек, комендант крепости, маркиз де Лонэ, немедленно запаниковал, ведь гарнизон Бастилии состоял всего из ста четырнадцати человек. До этого дня он считал возможность нападения на крепость самой нелепой мыслью, а потому не занимался даже подготовкой припасов, и сейчас ему оставалось лишь обещать восставшим не стрелять первым.

Этому отчаявшемуся коменданту неприступной по легенде крепости переговорами удалось протянуть время до полудня, но вскоре народ окружил и начал обстреливать крепостную стену, требуя спустить мосты. Бастилия была окружена глубоким и широким рвом, через который было невозможно перебраться без них.

Все прилежащие улицы были черны от столпившегося народа. Особенно сильно бушевала толпа у ворот Бастилии. Непонятно на что надеясь, они верили, что смогут запугать де Лонэ, но тот, пусть и был уже запуган до чёртиков, спускать мосты боялся ещё больше.

— Смотрите! Наверху! — прокричал вдруг в толпе революционеров вооруженный вилой конопатый мальчишка и указал на стену.

И правда — над кордегардией крепостной стены, словно оценивая толпу и ее мощь, возвышался неизвестный мужской силуэт. Лицо человека было скрыто тенью капюшона, концы его плаща развевались на ветру. Эту загадочную фигуру успели увидеть только самые внимательные — словно призрак, готовящийся к возмездию, человек в плаще скрылся со скоростью брошенного во врага кинжала, — так что когда остальные устремили свои взгляды в указанную сторону, фигура уже исчезла.