Марсельеза

Глава 2. «Приглашение на бал»

Несмотря на сопротивление, 14 июля 1789 года Бастилия пала. Это было высшей точкой славных июльских событий. Народ одержал свою первую победу над короной в борьбе с монархией. Он нанёс верховной власти сокрушительный удар, овладев ее главной цитаделью.

— Это восстание? — спросил король у герцога де Лионкура в тот роковой день.

— Нет, Ваше Величество, это революция, — был ему ответ.

Накануне 14 июля при дворе устроили празднество, совершенно не понимая важности движения народных масс во взбунтовавшейся столице. Король, королева, принцы и придворные танцевали и пили за грядущую победу над восставшим народом, но после известия о взятии Бастилии в Версале запаниковали. Теперь все при дворе знали, что единичным бунтом всё не кончится.

Испугавшись, принцы крови немедленно покинули страну и оставили короля без поддержки. А впрочем, оно и лучше: большую часть гибельных решений советовали Людовику именно они, вершиной цели которых были трон и корона. Престол восставшей Франции, однако, их более не привлекал, и они уехали интриговать в Германии.

В Париже тем временем осмелевшие буржуа и примкнувшие к повстанцам дворяне, такие как Марселетт и Арно, гнали с улиц голодных пролетариев, вооружённых пиками, выкованными из чугунных решёток Тампля. Народ активнее обычного требовал признания своих прав.

С тех пор как Арно принёс раненую Марселетт в дом хирурга Моро, прошёл уже целый месяц.

Слишком многое успело произойти за это время — Лола только и делала, что делилась с подругой новостями, ведь Марселетт был прописан постельный режим, и максимум, что ей позволялось — это выходить на крыльцо, что делала она обычно ранним утром, когда воздух был особенно свеж.

Доктор Моро оставил ещё не восстановившуюся после операции Марселетт в своем доме, чтобы иметь возможность за ней присматривать. Родители навещали дочь каждый день и каждый раз ругали ее за то, что она влезла в такую передрягу, которую и простой передрягой назвать было нельзя, но голова у Гуффье болела совсем не от их упреков.

— А ты знаешь, Марселетт, что якобинец, спасший тебя в Бастилии, и есть тот герой, что забрался на стену и спустил мосты? О, какой мужчина! — восхищалась Лола после операции подруги.