Марсельеза

Часть II. «Изменник». Глава 20. «Архангел смерти»

Только к вечеру народные волнения начали утихать. В восемь часов на улицах стали слышны отдельные крики:

— Пощады! Пощадите оставшихся!

К тому времени, впрочем, в тюрьмах уже почти не осталось живых политиков, и началось утоление яростной жажды очищения.

Теперь убивали не из убеждения. Теперь убивали не монархистов. Теперь Париж очищали. Очищали от фальшивомонетчиков, мошенников, подделывателей ассигнаций и даже проституток. Публичные женщины — считали многие парижане — все были роялистками и, исходя из этого, по их мнению, заслуживали смерти.

В тот же день пьяные патриоты ворвались в тюрьму для галерных рабов на мосту Турнель и убили шестьдесят трёх заключённых.

Сами убийства были делом ограниченного числа людей, но вокруг каждой тюрьмы, в соседних улицах стояло множество народа, одобрявшего эти убийства и готового призвать народ к оружию против всякого, кто захотел бы помешать им.

3 сентября в Большом Шатле уже были перебиты воры, а в тюрьме Бернардинов — каторжники; 4-го — толпа людей отправилась убивать в Сальпетриер, в Бисетр и даже в бисетрскую La Correction, хоть и ожидалось, что эту тюрьму народ пощадит как место страдания таких же несчастных, как он сам, особенно детей.

Коммуне удалось положить конец жестоким убийствам только 4 сентября.

За два дня были убиты более тысячи человек: из них двести два священника, двадцать шесть королевских гвардейцев, около тридцати швейцарцев из их генерального штаба и свыше трёхсот уголовных заключенных. Матон де ла Варенн, который приводит в своей «Histoire particuliere» алфавитный список убитых в сентябрьские дни, дает общую цифру в тысяча восемьдесят шесть человек и упоминает троих несчастных, погибших по глупой случайности.

Повезло автору «Женитьбы Фигаро» — Пьер Огюстен Бомарше был выпущен из тюрьмы за ночь до страшных событий.

Самые влиятельные газеты, такие как «Moniteur» и «Revolutions de Paris» Прюдома, одобряли произошедшее: другие, «Annales patriotique», «Chronique de Paris» и даже Бриссо в «Patriote français», ограничились несколькими холодными и равнодушными фразами. Что же касается роялистской прессы, то она, конечно, воспользовалась событиями, чтобы рассказывать повторявшиеся потом в течение целого столетия самые фантастические сказки.