Марсельеза

Глава 22. «Нация хоронит монархию»

Баллотируясь в Конвент, Дантон был крайне озабочен тем, чтобы на скамьях новой Ассамблеи сидела вся его свита, а именно: Робеспьер, Марат, Корде... Он группировал свой штаб и оказывал давление там, где в этом была нужда.

Робеспьера и Марата уговаривать не пришлось, — выставить свою кандидатуру они решили сами, без указки Дантона — в то время как Арно, мы знаем, решительно отказывался от места в Конвенте. Этим министр расстроился более всего: ему было бы проще обойтись без Робеспьера, чем без Корде.

Как у политика из минусов у Арно был всего один, но значительный: он думал своей головой. Как ни старался, Дантон, этот отменный оратор, никогда не мог переубедить его. Если Корде с самого начала решительно порицал сентябрьские убийства, то он до самого конца оставался при своём мнении. Если же его мнение менялось, на это влияли исключительно размышления самого Арно, а не чья-то хитрая политика убеждения.

Красивый и молодой, воинственный и полный сил, рассудительный и светящийся умом... Дантон видел и знал, что у него хорошо подвешен язык. В отличие от хрупкого Робеспьера, он никогда не запинался и говорил громко и уверенно. Корде не тратил слова попусту, он высказывался редко, его речи не изобиловали пафосными метафорами, — такими, как у Робеспьера, — но они зиждились на человечности, здравом смысле и истинных мечтах революционера — мечтах о свободе, равенстве и братстве. Если Арно поднимался на трибуну, то говорил всегда коротко — больше ему и не требовалось, потому что говорил он исключительно по существу: одной лишь фразой он мог заставить задуматься весь клуб, и одним лишь своим появлением у ораторского стола сводил полемику на нет. Если Корде поднимался на место оратора, тишина воцарялась в зале ещё до того как он успевал открыть рот, потому что все — и даже Сен-Жюст — любили слушать его; многие приходили на собрания с одной лишь надеждой увидеть как Арно последовательно и стойко защищает права французского народа.

Он говорил «нет», когда все говорили «да», и этим заслужил уважение столицы. Его активно цитировали уже в ноябре 1789.

Многие не согласились с ним лишь по поводу сентябрьских расправ.

Арно де Корде был опасным человеком. Все лидеры это знали. Тот, кто обладает даром убеждения, но действует исключительно по своему произволу — обязательно опасен. Он может стать врагом в любой момент, и тем угроза больше. Сегодня он с вами согласен, но завтра — уже нет, и хуже всего, что его ничем нельзя купить, поэтому Дантон почитал за разумное поддерживать с Арно хорошие отношения. Только так он более или менее мог хоть как-то влиять на него. Министр всегда приходил в ужас, представляя, что станет, если пыл Корде однажды сдерживать станет невозможно. Надменный и одинокий, он смело смотрел в будущее, в завтрашний день, который видел за баррикадами.