Reactions BTS / Porno BTS # 2

#235

Кольца

Чимин любит кольца и с удовольствием носит их. И это так правильно и красиво, что Юнги и представить не может, что когда-то могло бы быть по-другому. Он с завидным постоянством залипает на нежные маленькие пальчики своего мальчика, унизанные изысканными украшениями, и тихонько сходит с ума, вспоминая вкус этой шёлковой кожи на своих губах.

Однажды, под конец всеобщей попойки, после того, как они выиграли 1 место на МАМА, Юнги, изрядно набравшись, зажал не менее пьяного Чимина в кладовке и долго с упоением ласкал ртом его руки, посасывая каждый маленький пальчик и вылизывая горячим языком чувствительное местечко между ними, наслаждаясь Чиминовыми судорожными вздохами и всхлипами, что вырывались наружу из хрупкого тела под влиянием Шугиных ласк.

На утро, Юнги ужаснулся содеянному и сделал морду кирпичом, выходя к завтраку. Он от души надеялся, что этого никто не видел. Ещё не хватало, чтобы и его за гея приняли! У них в группе уже есть парочка. Самые младшие, вон, чуть не прилюдно пидорасятся целыми днями, аж смотреть противно! Ни дай Бог и его "к своим" причислят! Во век от такого позора не отмоешься.

Всё ещё сильнее осложнилось, когда мелкий идиот Чимин решил признаться ему в своих чувствах. Он, видите ли, влюбился! Блять! Да что ж такое?! Ещё один пидор в группе! И, что самое страшное, на него, Юнги, покушается. Он тогда, как следует, отругал младшего, нарочито грубо и пошло для того, чтобы выбить эту дурь из глупой Чиминовой башки.

Казалось, помогло.... По крайней мере, больше мелкий к нему с подобными глупостями не приставал, да и вообще, общаться стал реже, перестав постоянно забегать в студию и сидеть тихонько в сторонке, наблюдая за процессом рождения шедевров, подливать горячее какао за завтраком, вертеться под ногами в общаге и усаживаться рядом в любом транспорте. В общем, отвалил младший, что сначала Юнги радовало, но потом, вдруг начало напрягать, что было очень странно.

И вот теперь Шуга выть готов от того, насколько ему Чимина не хватает. Ему становится невообразимо тоскливо от того, что мелкий всё своё внимание дарит лидеру, постоянно врываясь к Намджуну во время трансляций в V-Live, тиская пухлые щёчки главного из Бантан на концертах и совершенно свободно разминая шею и плечи старшего, не стесняясь камер, как он это делает сейчас, когда RM учит речь перед выступлением в ООН.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Чимин поднимает глаза и видит, как Юнги буквально тонет в своей боли. Он криво усмехается, закусывает губу и отводит взгляд, стараясь не вспоминать свою боль и не дать волю слезам, что было бы уж совсем унизительно. Он плакал перед Юнги только один раз. Тогда, когда понял, что зря он когда - то давно с горящими глазами и срывающимся дыханием признался Юнги в любви, дрожа от переизбытка чувств, бушевавших в юном теле.

В тот памятный для себя, некогда счастливый, день Чимин просто не мог больше сдерживаться. Всё, что кипело и бурлило внутри на протяжении нескольких месяцев, требовало выхода, грозя, в ином случае, вынести мозги к чертям собачьим. Вокруг вступала в свои права весна. Бездонное голубое небо, море солнца, улыбок и буйство пробуждающейся к жизни природы рождали такую безудержную волну счастья, что не поддаться ей было невозможно. И Чимин, отчего - то, наивно решил, что тоже имеет право быть счастливым.

А для счастья ему нужно было только одно - видеть в сводящих с ума сонных глазах ту же любовь, что сжигала изнутри самого Чимина. Вполне понятное желание любить и быть любимым в ответ рвалось наружу, сметая на своём пути все преграды, так тщательно выстроенные в сердце за долгое время. Краем сознания Чимин, конечно же, понимал, что всё это неправильно, и очень мучился от этой запретной любви. Ведь Юнги, тоже, парень. А такие отношения порицались их обществом. Но вот поделать с собой ничего не мог. Ему было всё равно кем был Юнги - девочкой или мальчиком. Да хоть марсианином! Чимин бы всё равно его любил.

Тогда его не посещали мысли, которые обычно прячут под грифом "19+". Ни о чём таком он даже и близко не думал. Огонь, вскипающий в крови от вида желанного тела и порождающий в хмельной голове непристойные мысли, ещё не опалил его сердца. Вожделение ещё не имело власти над его по-детски невинной душой. Всё это придёт позже, с возрастом, с опытом. Горьким опытом. А тогда Чимину было бы достаточно простого осознания, что он, тоже, любим. Было бы достаточно возможности просто бесконечно смотреть в любимые глаза, сжимая в дрожащих руках длинные тонкие пальцы своего хёна, и знать, что он также значим и нужен в ответ. И уж совсем верхом наслаждения была бы возможность на одно мгновение невесомо нежно коснуться мягких розовых губ своими губами для того, чтобы запомнить их сладость и вспоминать их вкус лёжа ночью без сна в полнейшей эйфории от пережитого днём.

Чимин долго не мог решиться, месяцами мучился от невозможности выразить свои чувства, каждый раз обмирал от страха, думая, что его разоблачили и сходил с ума от мысли, что Юнги, возможно, возненавидит его, когда всё узнает. И в один день Чимин решился признаться, в надежде на то, что Юнги ответит ему взаимностью, ведь совсем недавно он так ласкал Чимина, что у того голова шла кругом. Но получилось всё гораздо хуже. Столько гадости и мерзости младший не слышал никогда в жизни. С тех пор время для него остановилось, заново начав свой неспешный ход совсем недавно, когда лидер не оттолкнул Чимина и с благодарностью принял принесённую на трансляцию чашку кофе.

Теперь он с удовольствием изливает всю свою заботу и доброту, накопленную в сердечке, на Намджуна-хёна, стараясь, как можно реже сталкиваться с их бледным музыкальным гением.

— Чиминн-а, - зовёт его лидер в сторонку после одного из концертов. - Возьми, это тебе

RM протягивает младшему небольшой футляр, в котором лежит красивейшее серебряное кольцо, украшенное витым кружевом резьбы и россыпью камней.

Чимин любит кольца и с удовольствием носит их. И это так правильно и красиво, что Намджун и представить не может, что когда-то могло бы быть по-другому. Он с завидным постоянством залипает на нежные маленькие пальчики пока ещё не своего мальчика, унизанные изысканными украшениями, и тихонько сходит с ума, представляя вкус этой шёлковой кожи на своих губах.