Reactions BTS / Porno BTS # 2

#292

Вся комната залита неярким светом, исходящим от одной единственной настенной лампы, которая не полностью освещает оголенное женское тело, что подрагивает  от перевозбуждения и томительного ожидания, которое разливается по организму, подобно алкогольному напитку, пока естественная смазка сочится из влажной промежности, пачкая стройные ножки.

Кожа покрывается мурашками в местах, где кожаная плеть касается её, обжигая своим неестественным холодом, пока её хозяин возвышается над тобой, упиваясь беззащитностью своей жертвы, скалясь опасно. Намджун смотрит на тебя взглядом, в котором сплошь одна темнота, мажет им по обожаемому телу, задерживаясь на особо привлекательных местах и упивается твоей беспомощностью, длинными пальцами проводя по половым губам, заставляя тебя нетерпеливо дернуться. Он подносит  испачканные в вязкой жидкости перста и погружает их в рот, пухлыми губами обхватывая фаланги и языком собирая с них солоноватую жидкость. Она кажется Киму слаще всяких вин и он прикрывает глаза, смакуя не на языке.

— Сладкая, — слетает с чужих губ, а у тебя из груди рвётся несдержанный стон. Ты сама от себя в шоке; чувствуя, как бедра увлажняются под напором природного лубриканта,  ты с ума сходишь и думаешь о том, что никогда в жизни так не текла, как перед Ким Намджуном, как от него.

У тебя тело дрожит, когда кожаная плеть касается твоей поясницы, передвигаясь ниже, и ты замираешь в сладостном ожидании нового удара, который, вперемешку с болью, распространится по телу сладкой патокой.

— Я нанесу четыре удара, считай, Т/И~я, — голос его хриплый, осипший от возбуждения: Намджун по-другому не может, у него член болит от этой прекрасной картины, и голова идёт кругом от твоих стонов и запаха в этой комнате. Теперь Ким понимает, что есть такое «запах секса», потому что именно он насквозь пропитал стены его комнаты, въедаясь в кожу.

— Да, господин, — Намджун замахивается, и ты слышишь затем, как плеть рассекает воздух, как рвётся твоя кожа под натиском холодной кожи и как с чужих губ, искусанных до ран, рвётся громкий вздох. Дергаешься всем телом, потому что по телу боль пьянящая распространяется, тугим узлом завязываясь в животе. — Один.

«Один» и ты замираешь, выстанывая это слово громко, ногтями цепляясь за шёлковые простыни, сминая их в собственных ладонях, вовсе не обращая внимания на запястья, что ноют. Кожаные браслеты натерли нежную кожу неприятно, но это все уходит на второй план, когда рука твоего господина касается покрасневшей кожи ягодиц, оглаживая ее нежно.

— Два! — второй удар приходится совсем неожиданно, принося с собой безумное удовольствие. Больно - это бесспорно, приятно до одури, и ты потому сильнее выпячиваешь попку, прогибаясь в спине до хруста позвонков, пока Намджун вздыхает отчаянно, сжимая сквозь ткань плотных брюк колом стоящий член. Он замахивается снова, безжалостно рассекает кожаной плетью нежную кожу и смотрит так завороженно на то, как алая кровь струйкой стекает по бледному щелку твоего тела.

— Три!  — у тебя с губ срывается то ли стон, то ли крик - разобрать невозможно, пока ты ногтями впиваешься в матрас, шумя цепями, за которые прикована. Тебе хорошо и плохо одновременно, хочется наконец почувствовать в себе твёрдый член, ощутить, как он подрагивает, но тебе нельзя: сначала наказание.

— Ты такая красивая в своём отчаянии, — властной ладонью он оттягивает назад твою голову, наблюдая за тем, как по щекам стекают соленые слезы и усмехается, зная, что это от безысходности.

Тебе хорошо до помутнения в глазах, но в то же время плохо, потому что узел в животе тугой, вот-вот лопнет, выплеснется в кровь крышесносным удовольствием, но для этого плети недостаточно. Хочется большего, хочется глубже и резче, хочется до сорванного голоса и боли в мышцах на следующий день, но ты послушно терпишь сейчас, зная наперёд, что Намджун милостив. Он потом обязательно оттрахает тебя качественно, выбьет из груди все стоны и соберёт коллекцию из твоих оргазмов, а потому ты замираешь в предвкушении, утыкаясь носиком в чистые простыни и дыша часто, сбивчиво.

— Четыре! — кожаная плеть летит на паркет, падает с характерным грохотом, а Намджун поспешно избавляется от лишней одежды, оголяя стройное тело.

— Хорошая девочка, — Намджун входит резко, без подготовки, а ты на секунды теряешь сознание, уносясь в мир иной, туда, где только удовольствие, где только Намджун и его бархатный голос.

Ким чувствует, как мышцы сокращаются, как отчаянно ты сжимаешь в себе толстей член, как хрипишь в удовольствии куда-то в подушку и замирает на секунды, пытаясь справиться с собственным организмом.

Ты кончаешь бурно, пачкаешь белыми выделениями бедра и простыни под своим телом, стонешь громко, протяжно, жмуря глаза в удовольствии. У тебя перед глазами все плывет, все краски мешаются в одно серое пятно, пока разум отключился. Слишком хорошо, слишком «слишком»...

— Слишком рано, Т/И~я. У меня сегодня грандиозные планы.