Завещание Тёмного Лорда

11

Это был Том, её Том. Его взгляд обжигал своей злостью, а руки причиняли боль, жёстко стискивая локоть. Вся лёгкость вечера тут же испарилась, сменившись волнением и... страхом. Он грубо приказал Гермионе держаться за него крепче и тут же аппарировал к воротам, откуда они с Драко исчезли более трёх часов назад. Дойдя до своей комнаты, Том отворил вход заклинанием и, всё так же таща за собой жену, прошёл с ней в помещение, где по мановению палочки зажглось множество свечей. — Отпусти сейчас же! — выкрикнула она ему в лицо, пытаясь вырвать свою многострадальную руку из его хватки. — Да что ты себе позволяешь? — Я себе позволяю? — неприятно улыбнулся он. — Ты переходишь все границы, милая, — в его обманчиво мягком тоне слышалась нарастающая с каждой секундой ярость. — И что, собственно, я сделала? — Гермиона задыхалась от возмущения. — Просто сходила развлечься. Имею, знаешь ли, на это право! — Ты — моя жена! — зло прошипел Том, вдруг резко притянув её к себе ближе. Их лица почти соприкасались. И ей так некстати вспомнился Малфой. Стало тошно. — У тебя нет права вести себя как... — Как кто? — ощетинилась Гермиона, с силой оттолкнув его, но его тиски были непоколебимы. — Давай, договаривай, Риддл! «Да как он смеет попрекать меня хоть в чем-то, когда сам только и делает, что с Маркуарт флиртует и уединяется!» — крутилось у неё в голове. И это такой волной поднялось в ней, что Гермиона не удержала её в себе и, замахнувшись, с силой ударила мужа по лицу свободной рукой. — Как потаскуха, — глаза его потемнели ещё больше. — Следующая такая выходка, и мне придется заняться твоим воспитанием... — его голос был похож на змеиное шипение. Гермиона уже было хотела ответить на эту дерзость, но не смогла и рта раскрыть. Он грубо впился в её губы, деля с ней нарастающее в нём напряжение. Сильные руки притянули её теснее к телу. И эта связь невольно вызвала возбуждение. — Ох, Том, — выдохнула она ему в губы. — Повтори, — приказал Риддл и, намотав её густые вьющиеся волосы себе на кулак, слегка дёрнув назад, прошёлся влажной дорожкой поцелуя по её шее, обжигая своим горячим дыханием. — Да-да, Том... — подчиняясь, произнесла Гермиона. — Только моя... — прошептал он, прерывисто дыша. — Только мне принадлежат твоя ласка и тепло... Моя... И в следующую секунду тонкая ткань вечернего платья была сорвана с её тела, а она сама безжалостно брошена на кровать. «Чертов слизеренец,» — подумала она, приподнимаясь на локтях и глядя на то, как муж, довольно ухмыляясь, стягивает с себя рубашку, подступая. Приятная тяжесть его полуобнажённого тела на ней. Контраст между его горячей кожей и холодной простыней был потрясающим. Она коснулась пальцами его скулы, слегка царапнув ногтем и приблизившись, провела языком, точно зализывая рану. Риддл издал тихий стон удовольствия. Их окружало пьянящее желание. Натиск его рта стал мягче, губы заскользили с ласковым убеждением. Длинные пальцы пробежались по спине, охватывая Гермиону острым чувством наслаждения. Она выгнулась и тихо застонала в ответ. Ей понравилась их игра: поцелуи, ласки, откровенные прикосновения. Его губы, целующие шею... Умелые руки, ласкающие лицо, грудь. Медленные, тянущие движения... Мерлин, она и не представляла, что её тело способно на такой потрясающий отклик! Губы Тома ласкали её грудь, тогда как она задыхалась, тонула, уплывала... Она словно во сне потянулась к ремню его брюк, провела ногтями по молнии, чуть царапая грубую ткань. Том закрыл глаза, упиваясь каждым прикосновением. — Не сейчас... — он отвел её руку от себя с небольшим усилием и снова приник к губам. Гермиона закрыла глаза, ловя каждую каплю его нежности, нежась в его объятиях. — Ну, пожалуйста... Том... Он приглушенно хмыкнул, целуя и лаская грудь жены. — Я больше не могу... — Можешь, — такой знакомый бархатный голос сейчас был хриплым, с рычащими интонациями. Горячие пальцы проложили себе дорожку к низу её живота, заставляя Гермиону выгибаться в спине и шептать его имя после каждого ловкого движения. Он мучил её и истязал ласками ещё какое-то время, пока не дозволил насладиться собой целиком... — Моя, — простонал Том на пике удовлетворения. — Твоя... — согласилась она, прижимая его крепче к себе, когда всё закончилось. * * * — Прости меня... — прошептала она, кладя голову ему на плечо. — Давай поскорее вернёмся домой, ты и я. И постараемся забыть всё, что было... — Вернёмся... — хрипло и отчего-то уныло повторил он её слова. — Да... — Милая, — Том, отстранившись от жены, повернулся набок, чтобы видеть её лицо. Убрал нежным движением руки прядь с её лица за ухо и прошептал, да так тихо, будто сам боялся сказать то, что хочет произнести: — Только ты... — Я? — непонимающий взгляд. — А ты? — Я... не могу. — Я без тебя и с места не сдвинусь! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Ты не понимаешь.... Тот Том, которого ты оставила, всё так же совершает ошибки в своём сорок пятом, которые после приведут к столь плачевным последствиям в будущем и твоём настоящем. Я это он и нет... Она присела на кровати, прижимая к груди ноги, согнутые в коленях. Том же по прежнему оставался в положении лёжа, разглядывая обнажённую спину жены. — Я не понимаю тебя... — тихо прошептала Гермиона, в предчувствии чего-то нехорошего. — Когда ты исчезла, я создал свой первый крестраж, — был ей ответ, — заключив часть своей души в моё обручальное кольцо. Ту часть, что всегда принадлежала тебе, которая умеет любить, испытывать страх и боль... — Но... — по спине прошелся озноб. Она невольно отстранилась от ласкающих спину рук мужа. — Том, но для этого ведь нужно... Он же создаётся... — Да, Гермиона. — И кого ты убил? — спросила она, сглатывая ком, образовавшийся в горле. Чему спрашивается, она удивляется, это же Том, в будущем Волдеморт, для которого убийства были вполне приемлемы. Но на душе было гадко, ужас пронзал каждую клеточку её организма. — Это был Розье. Гермиона обхватила свою голову руками, пытаясь совладать с эмоциями. Слёзы застилали лицо. Она хотела думать, что ей это всё послышалась, но она знала, что то, что говорит Том, — правда. Чувствуя себя до ужаса отвратительно, Гермиона мысленно согласилась со словами Вальбурги. Она, как бич, что несёт боль, разрушение, смерть... Она себя сейчас так ненавидела. Ведь, если бы не поступила, как последняя трусиха, ничего бы этого не было. Смерть Адриана, болезнь, доведшая до смерти его мать Анетт, все последующие трагедии, связанные с Волдемортом... Это она создала этого монстра... Том поднялся с кровати и, подхватив халат со спинки стула, стоящего возле нее, одел его. Отошёл к окну и, глядя на рассвет, продолжил: — Когда Гектор отнёс тебя в спальню тем днём, мы с Адрианом ещё долго выясняли отношения. Эта ваша экономка, Жюстин, не переставая кричала на нас, обвиняя нас в твоём обмороке и требуя покинуть дом для дальнейших разбирательств вне его, что мы и сделали, продолжая сыпать обвинения в адрес друг друга в саду, пока я не понял: «Какого чёрта я здесь нахожусь и трачу время на этого ублюдка, когда должен быть там наверху с тобой, узнать, что случилось, как ты?» — подумал я. И так и сделал. Я с минуту стучался в закрытую дверь, но с каждым новым стуком приходило осознание, что что-то не так, и каким-то шестым чувством я ощутил, что тебя больше нет со мной. И я оказался прав, ведь, отперев дверь заклинанием, я никого не нашёл, лишь разбросанные в спешке вещи. — Искать твоего дядю не имело смысла: я знал, где бы ты ни была, он с тобой. Усевшись в кресло, я стал ждать. Гектор появился спустя час, без тебя. Дагворт заявил мне, что ты ушла и больше не вернешься. Никогда. Ты представляешь мои чувства в тот момент? — Том повернул голову в сторону жены. Гермиона молчала, продолжая сидеть на кровати и плакать. — Она ушла, ушла навсегда, крутилось у меня в голове. Я был в ярости. Меня сжигала неведомая ранее боль. Как же ты могла, клянясь, что будешь всегда рядом, вот так уйти, не объяснившись? Удивительно вообще, как я удержался, чтобы не начать посылать Аваду во всё живое, не знаю, но в ту минуту мной двигало нестерпимое желание понять, что всё-таки произошло. Но я получил лишь скудные ответы: Гектор искусно закрывает своё сознание... И я тут же ринулся искать того, по чьей вине, как мне тогда казалось, я потерял тебя. Я... Я убил тогда Розье. И создал свой первый крестраж благодаря его жертве, а после избавился от тела. — За что, Том? — всхлипывая, спросила она, прикрыв ладонями лицо. — Он же тут вовсе не причём. — Это его уязвленное самолюбие пробудило в тебе твоё прошлое. Так что не жди моего раскаяния! Я должен был знать всю правду... вернуть тебя. И готов был пойти на многое. Но я и не догадывался, что как раз это-то и станет тем, из-за чего ты сбежишь от меня. — Что же я натворила... — Твой дядя принёс мне Непреложный Обет. Пройдет время, и он сделает всё, чтобы возродить меня. Не скажу, что действовал честно по отношению к нему. — И как мы упустили этот крестраж? — горько спросила она саму себя. — Как так получилось, что Дамболдор не знал о нём? Том, ухмыльнувшись, отошел от окна и присел рядом. — А кто сказал, что этот старикашка должен знать всё на свете? — Почему же Волдеморт не пожелал забрать этот крестраж у дяди? — Гермиона, обтерев ладонями слёзы с лица, решила, что своими слезами уже ничего не изменишь. Она хотела знать правду, какой бы горькой та не была. — Насчёт этого меня, я могу только догадываться. Я не жил его жизнью, моя память заканчивается на том дне, когда всё и случилось. Но исходя из того, что я узнал будучи здесь, могу только предположить. Думаю, отдав всё светлое этому крестражу, тот я потерял всякую грань. Все мои самые отвратительные качества вырвались наружу, коверкая мою душу и мировоззрение. Я начал создавать всё больше возможностей бессмертия. Ты знаешь, я и раньше задумывался об этом, когда был с цельной душой, но это не было манией, лишь интересом. Ты спрашиваешь, почему он не забрал его у Гектора? Возможно, потому что человек, который презирает такое понятие как любовь, а тем более к грязнокровке, не будет заботиться о сохранности части души, столь позорящей его репутацию. Должно быть, он забыл о нём как о ненужном элементе. Хотя почему не попытался сам уничтожить его? Точно мы никогда не узнаем... Мужчина, притянул к себе Гермиону и, обхватив ладонями её опухшее от слёз лицо, сказал: — Мы всё исправим. Обязательно исправим, ведь ты готова отправиться обратно? — она кивнула. — Вот и умница. Приготовим зелье, и всё вернётся на круги своя... — Ты так и не сказал, как оказался здесь? — спросила Гермиона, открыто глядя в глаза мужа. Она боялась задавать этот вопрос, а ещё больше боялась ответа. — Каким образом дяде удалось помочь тебе вернуться? Он тоже кого-то убил для этого? — Гермиона вспомнила, как Гарри однажды рассказывал про появления Тома из крестража. Джинни чуть не умерла, когда тот принялся высасывать все жизненные силы из её подруги, чтобы принять телесный облик. — Нет, не убивал... — она облегчённо вздохнула, что не укрылось от него. Он обнял её и, поглаживая по волосам, продолжил: — Он нашёл способ обойти это условие, у него на это было много времени. Имея крестраж, он сумел осуществить это благодаря какому-то древнему египетскому заклинанию, где уж он его откопал и почему я не знал о нём, я до сих пор удивляюсь, а я ведь почти всю литературу изучил по этому вопросу. Гектор дал мне более или менее осязаемую оболочку, а потом принялся укреплять мой дух и тело зельями, различными поддерживающими жизнь заклинаниями. Что вышло, ты можешь лицезреть сейчас, но это не значит, что я полноценно возродившийся человек. Ритуал возрождения с использованием человеческой жертвы не был произведён. И мне приходится принимать каждый день не по одному зелью, а если прекращу, то попросту исчезну так же легко, как и появился. Я не могу позволить этому случиться, пока не удостоверюсь, что ты отправилась обратно... — Том прилег на кровать, увлекая её за собой. И она не думала сопротивляться. Из-за избытка противоречивых чувств Гермиона не хотела больше ни думать, ни говорить. Единственным желанием было заснуть, и как только Том уложил её рядом с собой, укрыл одеялом, она прикрыла глаза, проваливаясь в сон под звуки его тихих слов: — Прости за боль...Но я не мог иначе, ведь я люблю тебя...