Завещание Тёмного Лорда

4

— Я так долго наблюдала за тобой и только сегодня, взглянув тебе в глаза, увидела именно ту, что когда-то увела у меня Тома, — лицо Вальбурги выражало крайнюю степень отвращения. — Пора бы уже понять, Вальбурга, что он никогда не принадлежал тебе. И отчего же ты со мной раньше не заговорила? Блэк оскалила зубы, плотоядно ухмыляясь. — Поверь, не было бы мне истинного удовольствия заговори я о том, о чём ты не имела понятия. А я уверена, что ты не знала о своей причастности к Тому. Сейчас же я могу наслаждаться, лицезря твой страх перед раскрытием тайны. Полагаю, твои дружки и не подозревают, какая ты лицемерка. Она действительно ощущала страх перед разоблачением, но, взяв всю свою волю в кулак, постаралась не показывать, насколько она уязвима перед словами этой женщины. У неё не было желания доставлять Вальбурге Блэк ещё большее удовольствие. — Говори. Мне уже всё равно, да и тебе никто не поверит. Слово женщины, что всякий раз относилась ко мне с ненавистью, против моего, — Гермиона попыталась выдавить из себя ухмылку не менее ядовитую, чем у собеседницы. Та озлобилась ещё больше. — Не смей говорить со мной так, мразь! — взвизгнула она на весь дом, и, если бы не шумное гулянье внизу, все собравшиеся непременно бы сбежались на её вопли. — А я ведь сразу же разглядела в тебе грязную кровь. — И что же мешало тебе поведать это Тому? — перебила она разбушевавшуюся старуху. — Глядишь, вернула бы своего возлюбленного, и он бы не женился на грязнокровке! Было видно, как Блэк удивлена, но уже через секунду её лицо вновь приняло холодное выражение. — Лицемерная грязнокровка! — в голосе было столько яда, что хватило бы отравить половину Лондона. — Ты, как бич, везде, куда ступала твоя нога, разрушения, ты оставляешь после себя выжженную землю. Смерть и боль... Ты разрушила нашу размеренную жизнь, отобрала у меня Тома, а затем сбежала, оставив его томиться в ненависти ко всему окружающему. Он любил тебя, а чем ты ответила ему, а? Тварь грязнокровная! Во всём виновата лишь ты одна... Её слова задели за живое. И как не было тяжело признавать, слова Блэк были отчасти правдивы. Но слушать их Гермиона не желала. Она, зажав уши ладонями и, мотая головой из стороны в сторону, шёпотом проговорила: — Не желаю тебя слушать. Ненавижу, ненавижу... Вальбурга лишь рассмеялась утробным голосом. — Нет. Ты не меня ненавидишь. Ты себя ненавидишь... Не разбирая дороги, она побежала вниз, желая исчезнуть из этого дома как можно скорее. В голове до сих пор, не унимаясь, звучали последние слова Блэк. В коридоре дома она столкнулась с Джинни, которая была навеселе и улыбалась. — Гермиона, спасибо тебе огромное. Мы с Гарри только что получили твой подарок, — Уизли помахала перед лицом Гермионы конвертом, в котором, судя по всему, находились путёвки. — Ты не представляешь, насколько я счастлива. Это же надо — недельная поездка на двоих во Францию! — Рада, что понравилось. Джинни, я, пожалуй, пойду домой. — Тебе не понравился вечер? — Ну, что ты. Всё было замечательно, — слукавила она. — Просто я устала и хочу отдохнуть, а здесь слишком шумно. Извинись за меня перед Гарри... — Но ты же можешь остаться и здесь, — рыжая никак не желала сдаваться, пытаясь всё же уговорить подругу не уходить. — Нет, Джинни, — говорить больше не было желания, и она, избегая очередного повода уговорить ее, распахнула дверь и, выкрикнув напоследок "До встречи", исчезла с хлопком аппарации... ...И очутилась в Косом переулке. Она не знала, сколько пробыла в гостях у Поттера, но на улице уже почти стемнело. Гермиона стояла напротив бара, мимо которого не раз проходила, живя в доме у дяди другого времени. Зайти в него ей так и не пришлось. Да и не было нужды. Но в нынешней ситуации у неё было нестерпимое желание выпить пару бокалов светлого эля, чтобы расслабиться. Она отварила входную дверь и, особо не осматриваясь, сразу же направилась к стойке бара. Дойдя, присела на свободный стул и заказала выпивку. Сделав два глотка, Гермиона почувствовала, как нервозность наконец-то отступает. Весь вечер просидев в пропитанной алкоголем столовой, она ещё была способна получала удовольствие от распития крепкого напитка. Оно помогало ей забыться. Дверь бара вновь открылась, впуская живительный прохладный вечерний воздух. Через пару секунд на соседний стул опустился человек. Гермиону абсолютно не интересовала личность новоприбывшего посетителя. Она, облокотившись локтями о стойку, задумчиво глядела на свой фужер, думая о своём. — Грейнджер, — усевшийся рядом, заговорил с ней, растягивая слова, — вся Магическая Англия отмечает день рождения героя, а ты здесь. Тебя что, Поттер забыл пригласить или ты поведала ему свою биографию? — даже не глядя на этого человека, она могла сказать с уверенностью, что тот сейчас ухмыляется. — И тебе привет, Малфой! — Чарльз, огневиски! — обратился он к бармену как к старому другу. — Ну, так что, Грейнджер, почему ты не на празднике? — Всё уже не то, и отношения с друзьями тоже. — Сегодня проходил суд над моим отцом. Его приговорили к пожизненному, — выговорил Драко почти безжизненным тоном. — Не надейся на сочувствие... — В последнюю очередь мне бы хотелось от тебя жалости, — ощетинился он. — Взаимно. — Глупо как-то, мы с тобой пытались сделать хоть чуточку счастливее других, а сами стали от этого ещё более несчастными... — О чём ты, Малфой? — она, хмурясь, поглядела на своего собеседника. — Ты оставила мужа, чтобы помочь другу остановить войну. Ты отодвинула на второй план свою жизнь. И что ты в итоге получила?.. Твой дружок Поттер после всего занят своей личной жизнью с мелкой Уизли. И его в этом не приходится винить. Рыжий, возможно, до сих пор лелеет надежду на ваше совместное будущее, — он усмехнулся. — Да только тебе это не нужно, я прав?.. Вам есть теперь, что сказать друг другу, вы нуждаетесь друг в друге как раньше? Она не хотела отвечать ему, но он был абсолютно прав. Гермиона не получила того спокойствия и счастья, к которому так отчаянно стремилась. Сейчас осталась только пустота. — Молчишь?!.. Грейнджер, у всех своя жизнь, а мы с тобой сидим тут и пьём алкоголь, пытаясь заглушить ноющую пустоту внутри себя... — Ну, а ты, Малфой... Ради кого или чего ты стал Пожирателем? — А ты думаешь, только ты можешь поступиться своими желаниями и мечтами ради кого-то? Не будь я тем, кем стал, мои родители поплатились бы жизнью. Волдеморт никогда не скупился на грязные методы и один промах отца стоил мне свободы выбора, — Малфой поднял свой стакан и, привлекая внимания бармена, безмолвно сообщил тому, что нужна ещё порция. — Каждое моё неповиновение — новая пытка. — Только не надо говорить мне, что ты такой весь белый и пушистый, и поступал так исключительно ради отца и матери! Ты же и до возвращения Тома и Пожирателей был полным засранцем и не упускал момента, чтобы сделать мне очередной "комплимент" по поводу моего происхождения... Ты ненавидел меня из-за этого. — Я не ненавидел тебя. Но и симпатична ты мне не была...Ты жуткая зануда, а твои дружки, — Малфой при их упоминании рассмеялся, — так было забавно видеть, как они отстаивают твою честь... Просто умора! В начале, это забавляло, а потом стало уже привычкой... — И что ты так разоткровенничался, Малфой? — А какой толк сейчас притворятся тем, кем ты, по сути, не являешься? Никакого. Знаешь, я надеялся, что, как только Волдеморт сдохнет, всё станет как раньше, но как раньше уже никогда не будет. Моего отца арестовали, моя мать впала в депрессию, ничем не интересуется — полная апатия, — Грейнджер вполне понимала Драко. Они оба надеялась на лучший исход ситуации, но, в конечном счете, проигравшей стороной оказались именно они. Несмотря на то, что они старые враги, в данную минуту их объединяла пустота. Она помнит слова Вальбурги, и, сложно было это признавать, но она согласна с ними. Как никто другой Гермиона понимала, что не сбеги она из прошлого, возможно, всё бы было по-другому. Но только для кого? — Малфой, а что если я во всём этом хаосе виновата? — В смысле? — Ну, что если тот мир, в котором мы живём, не должен был становиться именно таким? — Знаешь, Грейнджер, я, конечно, считаю себя умным человеком, но ход твоих мыслей никак не могу уловить... — Ведь я была в прошлом, и, поверь, Том... да он жёсткий и властный, но он не Волдеморт. Я покинула то время ради друзей, во избежание изменения моей реальности, ведь будущее нельзя менять. Но что если мне суждено прожить в том времени, чтобы дать нормальную жизнь в этом? — со слезами на глазах говорит Гермиона, запивая свою горечь третьим бокалом спиртного. — Так, всё, тебе, похоже, достаточно, а то ты уже самобичеванием начала заниматься. Пойдём, Грейнджер, я провожу тебя до дома... Гермиона встала со стула, на котором сидела, и, почувствовав слабость в ногах, бесцеремонно облокотилась на плечо Малфоя. Тот лишь ухмыльнулся, обнял девушку за плечи и, крикнув бармену "Запиши на мой счёт, Чарльз", двинулся с ней на свежий воздух. — Ты как? — спросил Драко, как только они дошли до её дома. — Нормально, — захихикала она в ответ на его заботу. Ну, не всегда же Гермиона могла наблюдать такого Малфоя. Но стоило только поглядеть в его глаза, как враз перестала смеяться. Всё напоминало тот момент, когда Том провожал её. И если бы сейчас Драко что-нибудь шепнул ей на ухо, она разревелась бы, не задумываясь. — Когда-то Том провожал меня и стоял именно на том месте, что и ты, — сказала она всхлипывая. Малфой при этом заметно нахмурился. — Грейнджер, но ты же можешь вернуться. Остаётся только воспользоваться нужным зельем, разве я не прав? — Прав. Но сначала я должна узнать, нужно ли это ему сейчас... — Кому? — Это не важно... Ладно Малфой, до встречи. И спасибо за компанию, не думала, что скажу это когда-нибудь, но с тобой было приятно пообщаться. И продуктивно, — язык заплетался, когда она это выговаривала. И не дожидаясь какого-либо ответа с его стороны, она вошла в дом и закрыла за собой входную дверь. * * * Утро принесло с собой головную боль и неимоверную жажду. Открыв глаза, она увидела на прикроватной тумбочке зелье и письма. Вероятно, услужливая Соня не пожелала, чтобы та мучилась и, позаботившись о её самочувствии, оставила зелье против похмелья. Гермиона одним глотком выпила лекарство и принялась за почту, надеясь, что её дядя, который в последнее время не особо-то писал ей или писал, но откровенно маленькие и бессодержательные записки, прислал-таки что-нибудь более вразумительное по поводу того, где он и чем так занят, что не может посетить Англию. Первое письмо было очень даже неожиданным. Его прислала нынешний директор школы "Хогвартс" Минерва МакГонагалл. «Уважаемая Гермиона Грейнджер! Довожу до вашего сведения, что вы зачислены на седьмой курс школы чародейства и волшебства "Хогвартс". Просьба прибыть этим порталом, (который приложен к вашему письму) в семь часов вечера первого сентября для дальнейшего собеседования. Также ждём от вас ответного письма на согласие продолжать обучение. С уважением, Минерва МакГонагалл, директор школы "Хогвартс"» Она ещё раз перечитала содержимое письма. Относясь к обучению трепетно, Гермиона была очень рада этой новости. Отложив приглашение, принялась за следующее письмо. Его прислал мистер Дагворт, сообщающий, что в ближайшее время не сможет прибыть в Лондон, но обязательно увидится с племянницей, но вот когда это будет — загадка. Гермиона, грустно улыбнувшись, отложила записку дяди в сторону, как незначительную деталь: в последнее время она привыкла получать от него подобное и устала гадать, что он делает в своей Франции. * * * Первое сентября, без четверти семь вечера — вещи Гермионы Грейнджер собраны. Недостающие принадлежности для учёбы были закуплены. Девушка была очень рада опять окунуться в студенческую жизнь. Это позволило бы ей отвлечься от проблем. Во время всего приготовления к учёбе у неё из головы вылетели даже мысли о Томе. Ровно в семь портал сработал как надо, перенеся Гермиону прямиком в кабинет директора. Женщина сидела за своим рабочим столом, расслабленно облокотившись на спинку кресла, вероятно, ожидая её появления. — Мисс Грейнджер! Гермиона отложила свой чемодан в сторону и присела на стул напротив директора. — Добрый вечер, профессор! Я так рада опять оказаться в родной школе, — она, оглядывая неизменившуюся обстановку кабинета, улыбнулась. — Я не могу надолго задерживаться, скоро прибудут первокурсники, поэтому перехожу сразу к делу. Мисс Грейнджер, я вас пригласила, как и многих других учеников, которые не закончили седьмой курс, продолжить обучение, но в вашем случае, у меня имеется особое предложение. Вы можете закончить обучение экстерном ещё до Рождества. Проживать будете в учительском крыле на третьем этаже и заниматься исключительно факультативно. Что вы скажете? — Конечно же, я согласна, профессор. — Прекрасно. Ну, а теперь нам пора в Большой зал. Я не могу задерживаться надолго, через пять минут прибудут первокурсники, их надобно встретить. Вещи оставьте здесь. Эльфы отправят их в комнату, подготовленную специально для вас, — обе поднялись со своих мест и направились на выход. — После банкета я вас лично провожу до ваших покоев. И ещё, мисс Грейнджер, — она лёгким жестом руки остановила Гермиону, которая уже почти вышла за пределы кабинета. — Я говорила с вашим дядей ещё тогда, в мае, мы договорились, что не будем поднимать тему вашего отношения к Тому Риддлу. Поэтому, я думаю, что будет уместнее, если ваша прежняя фамилия будет фигурировать в этой школе. — Я думаю, что это будет самый лучший из вариантов... Они вышли из кабинета и направились в сторону, где вся школа уже ожидала появления директора. Перед входом в Большой Зал женщина, пожелав приятного аппетита и сказав, что будет её ожидать после ужина, удалилась навстречу первокурсникам. Гермиона прошла в зал и, оглядев столы факультетов, заметила, что за столом слизерина почти никого нет. Человек тридцать сидели и перешептывались между собой, когда остальные четыре факультета радостно общались. Она заметила Малфоя и удивилась его появлению здесь, учитывая, что тот, вроде как, учился на седьмом курсе. Он, заметив ее, подмигнул, чем вызвал у неё мимолётную улыбку. За гриффиндорским столом сидела Джинни и, счастливо улыбаясь, махала ей, подзывая присоединиться. Гермиона, не медля, проследовала до своего места и, усевшись, попала под словесный поток впечатлений своей рыжей подруги. За этими разговорами Гермиона пропустила распределение, сосредоточив всё своё внимание на младшей Уизли. Только когда поднялась со своего места сама директриса для объявления некоторых школьных изменений, она всё же отвлеклась, чтобы выслушать. Та говорила чётким начальственным тоном, так присущим её характеру. — Дорогие мои ученики! В нашем штате преподавателей имеются некоторые изменения. Позвольте мне представить вам нового преподавателя зельеварения, выдающегося человека — профессора Гектора Дагворта-Грейнджера — Основателя Экстраординарного Общества Зельеваров. Гермиона шокировано уставилась на то место, куда показала рука профессора МакГонагалл. Мистер Дагворт с сияющей улыбкой на лице поднялся со своего места и, поклонившись ученикам, присел обратно. Такого развития событий она никак не ожидала и была настолько удивлена, что даже не заметила, как Джинни, толкнув её в бок, прошептала: "Это же твой дядя, Гермиона, что он тут делает?". Что он тут делает, было загадкой и для неё самой. А директор продолжила: — Далее в нашем составе появился новый преподаватель Защиты От Тёмных Искусств — профессор Демиан Морелло... Гермиона слышала, как тут же пошли шепотки со стороны всего девичьего коллектива родного факультета. Так и слышались со всех сторон фразы: "Красавчик", "Интересно, у него есть девушка?". Но разглядеть нового учителя не было возможности, так как директор загородила весь обзор. И только та отошла к своему месту... Мужчина лет двадцати двух-двадцати пяти с коротко стрижеными чёрными волосами и заметной щетиной на лице, в брючном костюме, что не соответствовал обычной одежде, которую носили преподаватели. Он сидел расслабленно и иногда улыбался на частые знаки внимания со стороны женской половины школы "Хогвартс". Он был очень молод для профессора, тем более такого предмета как ЗОТИ, где важен опыт. Но не это заставило её смотреть на мужчину, не отрывая своего взгляда. Хотя она не видела его ранее, она могла с уверенностью сказать, что знает его, но, вопрос, откуда? Он, вероятно, почувствовал на себе её пристальный взгляд, повернулся и поглядел прямо в глаза. И в этот момент она готова была упасть в обморок или убежать от волнения прямо из замка. На неё смотрели глаза того, кого она боялась и одновременно жаждала увидеть. Глаза Томаса Марволо Риддла, хотя всё остальное было не его, возможно, это модифицирующее внешность заклинание или что-то ещё, но то, что это был именно Том, не вызывало сомнений. Мужчина, глядя на неё, ухмыльнувшись, подмигнул.