Завещание Тёмного Лорда

24

Гермиона очнулась, лёжа на кровати своей спальни. Стоял полумрак из-за плотно зашторенного тяжёлыми бархатными шторами окна. На прикроватной тумбочке стояла свеча, отбрасывающая тени на стены и потолок. Тело сковала душевная боль от осознания того, что произошло по возвращении. Она старалась не думать об этом, пыталась отогнать воспоминания прошлого и настоящего, но сделать это было невыносимо трудно. Единственное желание, посещающее её в данную минуту забыть обо всём и забыться крепким сном. — Ты очнулась, дорогая, — Гермиона пригляделась в темноте, только сейчас заприметив, что в комнате не одна. Она внутренне напряглась, полагая, что это Том, но в следующую же секунду из тени вышел дядя. — Что произошло, детка? Ты нас всех так напугала, — мужчина сел на край кровати. Тут вся тяжесть произошедшего вырвалась наружу, образуя нескончаемую истерику. Дядя обнял Гермиону, поглаживая по спине, пытаясь успокоить. — Что не так? — встревожено, спросил он, вглядываясь в залитое слезами лицо племянницы. — Знаешь, я, пожалуй, попрошу Жюстин приготовить для тебя липовый чай, а сам спущусь за успокаивающим зельем, да скажу Тому, что ты очнулась. Он так переживает, — мистер Дагворт начал подниматься, но она тут же схватила его за руку. — Дядя, не нужно ничего говорить Тому. Где он сейчас? — тихо произнесла она, вытирая ладонями заплаканное лицо. — Внизу, и знаешь, они там с Адрианом оскорбляют друг друга, на чём свет стоит. Право, я даже не понимаю, что они не поделили. — Это мне на руку, — прошептала Гермиона, еле ворочая языком. — Ты можешь объяснить мне, что случилось?— обречённо спросил Гектор. — Дядя, мне нужны твои зелья, а точнее зелье «Миранда» и «зелье воспоминаний», — сказала она, понимая, что иного выхода из этой ситуации нет. — Ты... ты, что же, всё вспомнила? — Да, дядя, но нет времени обсуждать это, нужно, как можно скорее отправиться в Англию, — Гермиона, соскочив с постели, подошла к платяному шкафу, открыла его и, не заботясь о порядке, начала выворачивать всю имеющуюся одежду на пол. — Да где же, чёрт возьми, эта одежда! — воскликнула она, пытаясь найти ту, в которой появилась в этом времени. — Не выражайся! — мужчина побранил её. — Погоди, я сейчас схожу за зельями и мигом вернусь. Она уже было кивнула в знак согласия, как её тело окатила новая волна страха. Она только сейчас вспомнила, что лаборатория находится на первом этаже и, чтобы к ней пройти, пройдется миновать холл, а этого никак нельзя допустить. Том обязательно поймёт всё и явится в комнату, а видеть его она не то, чтобы не хотела, просто не могла. Она любила его, но в сложившейся ситуации не могла остаться. Гермиона и так наворотила в этом времени много неположенного. Знала, что из Тома Риддла выйдет в будущем, что даже их любовь, видимо, не остановит его в реализации своих идей. Что до их брака, то она старалась вообще отключить все мысли, связанные с этим. И чтобы полностью избавиться от них был только один выход. — Нет, ты не можешь туда идти, нужно что-то придумать. Как нам достать зелья, не привлекая внимания? И надо подумать, как добраться до Косого переулка? — Ну, можно же позвать Соню. — Точно! Вот я глупая! — она ударила себя по лбу ладошкой. — Соня!— произнесла девушка довольно громко, но не настолько, чтобы её услышали внизу. Не прошло и минуты, как в спальню с приглушенным хлопком аппарировала эльфиха Соня. Она непонимающе хлопала своими большими глазами, глядя то на хозяина, то на Гермиону. — Мисс Гермиона, звала Соню? — домовой эльф в почтении поклонился. — Да-да. Соня, нам нужна твоя помощь. — Всё, что пожелаете. — Дядя, объясни, пожалуйста, Соне, где находятся твои труды. Пока мистер Дагворт рассказывал эльфихе расположение всех нужных им зелий, Гермиона опять принялась искать затерявшиеся вещи. Она слышала, как спустя пять минут с вторичным хлопком исчезла эльфиха и вернулась именно в тот момент, когда девушка таки нашла свою злосчастную одежду. Она старалась делать всё максимально быстро. Том мог в любую минуту наведаться к ней. Поэтому, как только Соня появилась она, бегом проследовала в ванную и через три минуты была уже готова. Одевшись в свои джинсы, майку и кроссовки, она вышла к дяде, на ходу одевая кофту. — Я готова. Соня, а теперь тебе предстоит перенести нас в Косой переулок, справишься? Эльфиха закивала головой в знак согласия и протянула им свои ручки, чтобы те ухватились за них. Гермиона бросила последний взгляд на свою комнату и постаралась перестать думать о Томе, что он подумает, как воспримет, все эти мысли только резали на живую её без того израненое сердце и не прибавляли уверенности её поступку. Они аппарировали. Все трое очутились в переулке, недалеко от дома мистера Дагворта. На улице, видимо, недавно прошёл дождь, мощённая булыжниками дорога была мокрая, стоял туман. — Гермиона, я жду объяснений, — сказал ей дядя. — Дядюшка, ты не представляешь, сколько всего я натворила здесь. Я вообще не должна здесь находиться. У меня не получится ответить на все твои вопросы, но думаю, что на некоторые всё же смогу. Ты пойми, тебе небезопасно знать все, что знаю я! Я из тысячи девятьсот девяносто седьмого года, — ком встал в горле, отчего стало трудно говорить. Она вспомнила, почему оказалась здесь. Тогда она готовилась к длительному путешествию за крестражами со своими друзьями. — Я... — дядя перебил её. — Это всё из-за Тома. В нём причина твоего побега? — Да, вся причина в нём и всегда была, даже там, откуда я, — она почувствовала подступающие слёзы. — Просто, если я останусь здесь, боюсь, я убью его рано или поздно, несмотря на то, что люблю. Я знаю, что он представляет из себя, и, поверь мне, это ужасно. Мне нужно «зелье воспоминаний», я должна избавиться от этих воспоминаний, это необходимо, иначе я не смогу сделать то, что должна. А я должна попытаться убить его, уничтожить все кусочки его души. Я должна. Слишком много людей пострадало от его безумных идей, — прошептала она еле слышно, как в трансе, не особо заботясь о том, что её слова может услышать мистер Дагворт. Но очнувшись, вновь обратилась к дяде. — В моём времени идёт война, но большего я не могу тебе сказать, ты уж прости меня. Мистер Дагворт извлёк из своего кармана два пузырька. Один был с прозрачной жидкостью, а другой — с прозрачно-лиловой. Она знала, что первое зелье — «Миранда», такое она получила от дяди в тот злополучный день. — Я хочу, чтобы ты перед отбытием сказала, какой же последний ингредиент этого зелья, — он протянул племяннице «зелье времени». — Мысль, как отправная точка. — Вот дурень! Всё гениальное просто! — воскликнул Гектор, улыбаясь лучезарной улыбкой. — Я рада, что хоть кому-то я помогла, а теперь пора. Когда это зелье начинает действовать? — Примерно через пять минут после принятия. У тебя как раз после этого будет возможность отдать мне свои воспоминания. — Хорошо, так и сделаем, — Гермиона, не говоря больше лишних слов, взяла свою волшебную палочку и, направив её на свою голову, произнесла заклинание, извлекая своё последнее воспоминания из тысяча девятьсот девяносто седьмого года для «зелья времени». Она аккуратно поместила его в зелье, заранее открытое дядей. И, ничего не дожидаясь, выпила одним глотком. Ощущения не изменились после принятия. И девушка спешно обратилась к мистеру Дагворту: — Что я должна сделать для следующего зелья? — Ничего особенного. Все, как и с последней процедурой, сосредоточься на воспоминаниях, которые тебе необходимо уничтожить из памяти. Когда будешь готова, скажи, я помогу тебе, произнесу невербальное заклинание, необходимое для этого, а дальше я сам решу, как поступить с ними. Но нужно поторопиться: время на исходе. Гермиона сосредоточилась на всех воспоминаниях об этом времени и кивнула дяде, давая тому понять, что готова. Он поднёс к её голове палочку, и в следующую секунду из её головы потянулась серебряная плотная нить, она начала ощущать тяжесть в ногах, а затем её окружила темнота... * * * 3 мая, 1998 год. Полчаса спустя... — Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер, — Гермиона слышала, что кто-то её настойчиво зовёт. Она открыла глаза и обнаружила себя в кабинете директора Минервы МакГонагалл. Воспоминания были настолько реальными, что ей на время показалось, что она была там, именно сейчас, и что всё это повторилось снова. — Мисс Грейнджер, что с вами? — спросила директриса с беспокойством, — вы сидите уже добрых полчаса, не шевелитесь и плачете. — Простите. Это всё эмоции. — Вы всё вспомнили, мисс Грейнджер, — осведомился Министр Магии Кингсли Бруствер. Говорить ей не хотелось, как и рассказывать про свою личную жизнь. «Разве мало я отдала ради этой победы, так ещё и отчитываться», — пронеслось у неё в голове. — Да, — протянула она. — И? — Вас интересует, почему он оставил мне это завещание? Я скажу, но хочу предупредить, что не желаю рассказывать, как так получилось. Вас это не касается! — она поставила свои условия, немного нагрубив Министру, отчего профессор нахмурилась, а дядя, сидящий по правую руку, ухмыльнулся в свои пышные усы. — Хорошо, — согласился Кингсли. — Я его, — она сглотнула, пытаясь избавиться от возникшего кома в горле. — Я его жена! Я миссис Гермиона Риддл вот уже пятьдесят три года. В кабинете будто всё наэлектризовалось. Девушка понимала, что у сидящих здесь Министра и директора помимо шока созревал миллион вопросов, но как она уже заявила, отвечать она не намерена. Гермиона взяла в руки пакет, переданный ей Кингсли Бруствером. Девушка, запустив в него руку, достала остатки содержимого. Как она и предполагала, там находились её кольца, обручальное и свадебное, помимо этого колдографии, сделанные сразу же после их с Томом свадьбы. Всё это рассматривать не было желания. Она хотела побыть одна и подумать, как же жить дальше. Девушка, собрав все вещи обратно в пакет, поднялась со своего места и направилась на выход. Здесь её ничто не держало, на всё, что она могла, она ответила. Дядя поднялся за ней следом и, обняв её за плечи, прошептал утешительное «Всё будет хорошо». — Мисс, — запнулся Кингсли, — миссис Риддл, — последнее слово он произнёс сквозь зубы. — Что делать с телом вашего... кхм... мужа? Гермиона остановилась у двери, понимая, что совсем про это забыла. Но мистер Дагворт пришёл ей на выручку, обратившись к Министру со своим заявлением: — Мистер Кингсли, думаю: моей племяннице сейчас необходимо побыть одной. Вы же понимаете, сколько всего на неё навалилось за последний час. Я прибуду к вам позже: только провожу Гермиону, и мы обговорим всю процедуру передачи тела и захоронения. Они вдвоём покинули кабинет, и, оказавшись в коридоре, дядя, молча, протянул ей письмо. Она решила, что хуже уже не будет, если прочтёт. Ей было всё равно. Она вскрыла конверт и достала пожелтевший от времени пергамент. На нём красивым почерком было написано несколько строк: "Здравствуй, моя милая! Если ты читаешь это письмо, значит, я умер. Знаешь, странно как-то писать тебе письмо, которое ты получишь только через пятьдесят два года или того больше. Ну да ладно, я пишу вовсе не за этим... Я хочу сказать тебе, что мог простить тебе многое, но не предательство той, кого любил и уважал. Я положил все свои стремления и цели на алтарь ради того, чтобы быть вместе с тобой. Даже не могу поверить, что пишу сейчас эти бредовые романтические слова, но факт остаётся фактом. Как там старик Дамблдор всё время говорил: всё это — ЛЮБОВЬ. Да только я оказался, как всегда прав: это чушь, раз ты наплевала на свою клятву и покинула меня. Не удивляйся, если и я изменю ей в будущем. Хотя, исходя из того, что поведал мне твой дорогой дядюшка, я, должно быть, сдержал данное в этом письме обещание. Ты так разочаровала меня, милая. Но у меня осталось много вопросов к тебе, сколько и претензий. Хочу смотреть тебе в глаза, спрашивая об этом, и посему не прощаюсь, а говорю: «До скорой встречи, любовь моя...".