Дочь Пожирателя

30

На следующее утро Гермиона с трудом заставила себя выбраться из кровати и, переодевшись в школьную форму, спуститься в Большой зал. Прижимая к груди учебник по зельеварению, подаренный отцом, она быстрым шагом шла по коридорам, стараясь не задеть ни одного ученика. В эту ночь ей в первые не снилось ничего: лишь мягкая, обволакивающая тьма расслабляла и на короткую ночь позволила забыть весь ужас, произошедший с ней. Про себя она решила, что в этом замешан Черный человек. Гарри и Рон уже сидели в Большом зале и обсуждали расписание. Гермиона села напротив них и взяла свой экземпляр расписания. С лёгким сожалением она отметила, что после завтрака у них ЗОТИ со слизеринцами. Она была рада за отца — он наконец получил желанную должность. Но Гермионе совсем не хотелось видеться с ним: как никто другой отец знал ее, и Гермиона была уверена, что отец заметит ее состояние. А если он догадается про аборт… Гермиона даже представлять не хотела, чем все это может закончиться. — Гермиона, — Гарри приветливо улыбнулся подруге, — может, поешь? Ты совсем исхудала. — Гарри дело говорит. — Поддакнул Рон, обильно посыпая овсянку сахаром. — Такое ощущение, что тебя все лето держали на одной воде. Ты только не обижайся, но сероватый цвет лица и худоба не делает тебя красивой. Гермиона нахмурилась, но все же взяла тост и начала намазывать его джемом. Гарри и Рон были правы, хоть ей и неприятно было это признавать. — Ты уже за учебники взялась? — спросил Гарри, увидев потрепанный учебник. Он протянул руку, чтобы взять его, но Гермиона испуганно взглянула на него и резко схватила учебник. Гарри бросил удивленный взгляд на нее, но руку убрал. — Эй, все в порядке? — Рон изумленно и встревоженно посмотрел на Гермиону. — Д-да, — заикаясь, ответила Гермиона, убирая учебник в сумку. — Я, пожалуй, пойду… — Никуда ты не пойдешь, пока нормально не поешь, — сказала Джинни, незаметно подошедшая к ним. Гермиона попробовала возразить, но Джинни пригрозила: — Или ешь сама, или я буду кормить тебя сама, как маленького ребенка. Гермиона окинула тоскливым взглядом стол. Есть ей совершенно не хотелось, но под угрожающим взглядом Джинни она положила себе яичницу и очень медленно начала есть, стараясь как можно меньше жевать, чтобы не чувствовать вкуса. Когда тарелка опустела, Джинни произнесла: — Вот видишь, это совсем не сложно. Ты только посмотри, до чего ты себя довела голодовкой! — Гарри и Рон согласно закивали. Это разозлило Гермиону. Ледяным голосом она произнесла, прожигая друзей злобным взглядом: — Значит, вы решили, что можете командовать мной? Заставлять делать то, что мне не нравится? — Рон и Джинни непонимающе переглянулись, а Гарри в который раз обреченно подумал, что Гермиона до безумия похожа на Снейпа. — Вы кто — родители мне, чтобы контролировать меня? Я уже взрослая и сама могу решить, когда и сколько мне есть! Вам не нравится моя худоба? Что ж, это ваши проблемы! Лично меня все устраивает! Гермиона поднялась и, не взглянув на ошеломленных друзей, быстро пошла к выходу, стараясь не обращать направленных на нее взглядов. От ссоры остался неприятный осадок. Чувство жгучего стыда охватило ее: она ни в коем случае не должна была срываться на друзей. Они же не виноваты в ее несчастьях. Про себя Гермиона решила, что обязательно попросит прощение у друзей, только позже. До урока оставалось еще много времени, и Гермиона, сев на скамью в нише, достала учебник отца и продолжила изучать его записи. Она почувствовала легкую зависть: отец в ее возрасте обладал природным даром, ей же никогда в голову не пришло бы что-то исправлять во многих зельях, описанных в учебники. Помимо пометок о зельях, она с интересом читала заклинания, которые, похоже, придумал ее отец. Больше всего ее заинтересовало заклинание «Сектумсемпра»; рядом с ним было написано «от врагов», и ей не терпелось использовать его. Зачитавшись, она и не заметила, как возле кабинета начала собираться толпа. Слизеринцы с интересом смотрели на нее, и Гермиона была готова поспорить, что обсуждали они ее новый образ. Что ж, пусть обсуждают, ее это ни капельки не волновало. Чья-то тень упала на страницу, и Гермиона рефлекторно захлопнула книгу. Подняв глаза, она встретилась с заинтересованным взглядом Гарри, который тут же сменился на холодный. — Тебе что-то нужно? — спокойно спросила Гермиона. Гарри не ответил и, повернувшись, отошел от нее. Гермиона пожала плечами и снова открыла книгу. Тут, как назло, прозвенел звонок. Несколько раз Гермиона глубоко вдохнула, прежде чем зайти в кабинет. Она сразу же заняла последнюю парту с краю, чтобы быть в углу и казаться незаметной. Отец уже стоял возле стола и, как всегда, хмуро смотрел на учеников. Когда все расселись, он начал говорить: — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому пред­мету. Гарри что-то прошептал Рону, и тот злорадно ухмыльнулся. Гермиона нахмурилась. — Естественно, у каждого из этих преподавате­лей были свои задачи и свои методы. При таком бес­системном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзаме­не СОВ по данному предмету. — Продолжил говорить профессор, обводя взглядом класс. — Поэтому сегодня будет контрольная, дабы я мог узнать, насколько все плохо. — По классу прошёл недовольный гул, который тотчас же стих под угрожающим взглядом. Он раздал пергаменты с вопросами и сел за свой стол, открыв какую-то книгу. Гермиона пробежала глазами вопросы: никаких сложностей контрольная не представляла. Оглядев класс, она заметила обескураженные выражения лиц некоторых учеников; некоторые обреченно смотрели на пергамент с заданиями, словно на нем был написан смертный приговор; несколько человек все же что-то начали писать — неуверенно и медленно. Гермиона опустила глаза и начала писать ответы. Как она не старалась писать медленно, закончила она минут за двадцать до окончания урока. Скучающим взглядом она обвела класс: было забавно наблюдать за гаммой эмоций на лицах однокурсников. Она задержалась взглядом на Малфое. Со вчерашнего вечера они не пересекались, а Гермиона уже успела соскучиться. Внезапно она напряглась, заметив серую тень на лице Малфоя. Через несколько секунд из него вышел Черный человек. Кивнув Малфою, он направился прямо к ней. И Гермионе совсем это не нравилось. Черный человек изменился, и теперь до боли напоминал Пожирателя, изнасиловавшего ее. Оцепенев от ужаса, Гермиона смотрела на приближающуюся фигуру. Когда человек сел на соседний стул, она судорожно выдохнула и напряглась. Тихий шепот донёсся до ее слуха: — Ты не спрячешься. Прошлое всегда будет преследовать тебя. Гермиона вздрогнула. Взглянув искоса на человека, она еле слышно прошептала: — Молю, не надо! Не мучай меня! — Прости, — в первые в его голосе послышались подобные нотки: заботливые и теплые. Черный человек вновь принял свой облик. Его рука коснулась дрожащих не пальцев Гермионы, и она почувствовала облегчение. Наконец прозвенел звонок, и ученики оживились. Толкаясь, они сдали работы и поспешили на выход, подальше от злобного профессора. Гермиона выходила последней, но голос отца заставил ее остановиться на пороге. — Мисс Грейнджер, задержитесь. Гермиона плотно закрыла дверь и повернулась лицом к отцу. Паника начала растекаться по жилам, прожигая внутренности, словно кислота. «Спокойно, — про себя подумала Гермиона, — все хорошо. Это же отец; он никогда не причинит мне вреда!». Но это не помогало. Когда отец подошел к ней, она напряглась и прижала к груди все тот же учебник зельеварения, словно он был щитом и мог защитить ее от разговора с отцом. — Что случилось? — хмуро поинтересовался отец, оглядывая дочь с ног до головы. — Ничего, — тихо ответила Гермиона, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты лжешь. — Холодно сказал отец. — Может, объяснишь? — Нечего объяснять. Со мной все хорошо! — шепотом ответила Гермиона. Тотчас же она почувствовала давление: отец пытался проникнуть в ее сознание. Собравшись с силами, Гермиона воздвигла барьер, про себя молясь, чтобы у нее хватило сил выдержать напор отца. — Пожалуйста, расскажи мне, — отец подошел еще ближе; теперь между ними было сантиметров двадцать. — Я хочу помочь тебе. Гермиона покачала головой. Ей было стыдно. — Не сейчас, — тихо ответила она, едва шевеля губами. — Потом, когда мне станет легче. Отец кивнул и крепко обнял дочь. От его внимания не укрылось, что каждая частичка тела Гермионы была напряжена, а сердце бешено стучит, но он не стал ничего говорить. — Прости меня, — прошептала Гермиона. — Уже давно простил, — тихо произнес отец, целуя ее в макушку. — Советую тебе идти на следующий урок, иначе ты опоздаешь. Гермиона с неохотой попрощалась с отцом и вышла из кабинета. Следующим уроком у нее было зельеварение, и она направилась в сторону подземелий. Насколько она знала, в этом году продолжить изучение зелий решили около десяти человек, что ее радовало: чем меньше народу ее окружало, тем легче ей было справляться с паникой. К тому же, Гарри и Рон не набрали достаточное количество баллов и не собирались посещать эти занятия, а после утренней ссоры ей не хотелось контактировать с ними. Каково же было ее изумление и огорчение, когда возле кабинета она увидела Гарри и Рона. Увидев ее, Гарри радостно улыбнулся и собрался что-то сказать, но внезапно нахмурился и отвернулся. Дверь в кабинет отворилась, и на пороге показался профессор Слизнорт. Он радостно оглядел учеников и приветливо произнес: — Заходите, пожалуйста! В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Ученики с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и буль­кало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Рон и Гермиона сели за третий. — Ну-с, — Слизнорт встал у доски, выпя­тив и без того объемистую грудь, так что пугови­цы на жилете грозили оторваться, — я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь гото­вить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слыша­ли, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-ни­будь может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котел рядом со столом слизерин-цев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в кот­ле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновен­ную воду. Гермиона лениво подняла руку, Слизнорт указал на нее. — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и за­паха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, гово­рить правду, — сказала Гермиона. — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слиз­норт. — А теперь… — Он указал на котел возле сто­ла когтевранцев. — А это что за зелье? Гермиона на долю секунды опередила поднятую руку Гарри, и Слизнорт снова спросил ее. — Это Оборотное зелье, — ответила Гермиона. Она с первого взгляда узнала густую, тягучую, медленно буль­кающую субстанцию цвета глины. Слизнорт довольно улыбнулся. — Может, вы знаете, что в третьем котле? — поинтересовался Слизнорт. Гермиона взглянула на последний котел. Через секунду она уверенно произнесла: — Это Амортенция, самое мощное приворотное зелье. Для каждого человека оно пахнет по-своему. — Замечательно, мисс… — Слизнорт замялся. — Грейнджер. Гермиона Грейнджер. — Замечательно, мисс Грейнджер. Двадцать очков Гриффиндору! — Слизнорт тепло улыбнулся Гермионе и достал из кармана флакончик с прозрачной жидкостью, — это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Его еще называют Жидкой удачей. И этот флакончик будет сегодня наградой. Что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к страни­це десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сва­рить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в на­граду этого маленького «Феликса». Начали! Гермиона открыла учебник и быстро пробежала глазами рецепт. Рекомендация мелко нарезать дремоносные бобы была зачёркнута, а вместо нее было написано «Размять серебряным кинжалом, держа его плашмя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании». Гермиона улыбнулась. Краем глаза она посмотрела на Гарри и Рона. При виде зелья последнего, она поморщилась: зелье походило по цвету на лакрицу. Зелье Гарри было лучше, но не идеально. Про себя Гермиона самодовольно ухмыльнулась. Наконец, зелье было готово. До конца урока оставалось пара минут. — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Слизнорт медленно двинулся между столами, за­глядывая в котлы. Он не делал никаких коммента­риев, только иногда принюхивался или помеши­вал в котле. Наконец он добрался до стола, за кото­рым сидели Гарри, Рон, Гермиона. При виде зелья Рона его лицо болезненно искривилось. Зелье Гарри удостоилось одобрительным кивком. Как только он заглянул в котел Гермионы, его лицо просветлело. — Прекрасно! Восхитительно! Беспорная победа! Что ж, — он протянул Гермионе флакончик, — это ваша заслуженная награда. — Гермиона выдавила из себя улыбку и с благодарностью приняла зелье. Малфой подмигнул ей и начал складывать свои вещи в сумку. Гермиона убрала учебник в сумку и поспешила покинуть кабинет. Впереди был обед и свободное время. * * * Шло время. Гермиона несколько раз пыталась подойти к друзьям и помириться с ними, но каждый раз ее что-то останавливало. Она держалась на расстоянии ото всех, но даже это не помогало избавиться от постоянной паники. Спустя несколько дней Гермиона поднялась к себе в гостиную, чтобы взять книгу. Дверь в спальню Малфоя была приоткрыта, и из-за нее доносились тихие голоса. Гермиона остановилась и заглянула в щель. То, что она увидела, заставило ее оцепенеть. Малфой сидел в кресле, закинув ногу на ногу, а перед ним стоял Черный человек. — Я не буду этого делать, — Черный человек был зол, — я не хочу все время находиться рядом с ней. — Ты обязан быть рядом с ней! — Малфой был не менее зол. — Я для этого тебя и вызвал! — А она знает об этом? — ехидно поинтересовался Черный человек. — Нет, не знает, — спокойно ответил Малфой. — Неужели? А кто тогда стоит за дверью и слушает наш разговор? Гермиона отскочила от двери, а через мгновение дверь отворилась и на пороге появился Малфой. — Гермиона? — он растерялся. — Я все объясню! — Что именно? — истерически выкрикнула Гермиона. — Что я с зимних каникул считаю себя чокнутой, потому что вижу некоего Черного человека? Это ты мне объяснишь? Или ты, как мои друзья, решил меня контролировать? — Я не собирался тебя контролировать, и тем более не хотел, чтобы ты считала себя сумасшедшей. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности. — В безопасности? — прошептала Гермиона. — Это существо называют защитником. Я прочитал про них в той книге, откуда ты взяла заклинание, чтобы стереть память Поттеру. — Гермиона вспомнила обложку книги: человек и тень за его спиной. — Защитники могут принимать любой облик и контролировать сновидения тех, кого защищают, а также находить их, где бы те не были. Так я узнал, что Амбридж заперла тебя в подземелье. У этих Защитников есть некоторые минусы, в том числе и то, что их трудно контролировать. Они грубы, нахальны, эгоистичны, но они помогают: уменьшают негативные чувства, избавляют от кошмаров. — Почему ты мне об этом не рассказал сразу? — Если ты вспомнишь, наши отношения трудно было назвать теплыми. К тому же, я уверен, что ты бы отказалась. — Как избавиться от него? — Гермиона кивнула в сторону Черного человека, который стоял за спиной Малфоя. — Никак. — Малфой устало провел рукой по лицу. — Защитник уйдет лишь тогда, когда будет уверен, что его подопечный в безопасности. — Понятно, — медленно произнесла Гермиона. — Прости, Грейнджер, мне следовало тебе сказать. Я просто… — Просто хотел помочь, я знаю, — перебила его Гермиона, — спасибо тебе, но в следующий раз постарайся помогать мне более безобидным для психики способом. Хорошо? — Малфой в ответ кивнул, не веря, что Гермиона так спокойно ко всему отнеслась. Он-то уже приготовился к истерике и ссоре. Похоже, он не так хорошо знает ее, как полагал. * * * Гермиона была рада, что наконец разгадала тайну Черного человека. Правда, сначала ей хотелось убить Малфоя, но, тщательно все обдумав, Гермиона поняла, что благодарна парню. Ее волновало лишь одно: почему Черный человек не помог ей, когда Пожиратель ее насиловал. Она пыталась задать этот вопрос Черному человеку несколько раз, но тот уходил от ответа. Накануне ее дня рождения Рон и Гарри подошли к ней, чтобы помириться. Гермиона сидела в библиотеке и выполняла задание по Древним рунам. Гарри и Рон сели напротив нее и какое-то время наблюдали, как она пишет. Наконец, Гарри нерешительно произнес: — Гермиона, мы хотели извиниться. Ты права: мы не имеем права тебя контролировать. — Пойми, мы просто волнуемся за тебя! — сказал Рон. — Мы очень хотим помочь тебе. Ты просто не понимаешь, что тебе нужна наша помощь. — Гермиона подняла глаза и с интересом посмотрела на них. — Пойми, что если ты вдруг попадешь в больницу от истощения или, не дай Бог, умрешь, — Гарри судорожно сглотнул, — мы никогда себе не простим, что не помогли тебе. С тобой что-то произошло этим летом, не отпирайся! Нечто ужасное, и мы не просим тебя нам рассказать об этом, если ты не хочешь. Просто знай, что мы всегда рядом и всегда поможем. Гермиона молчала. Ей стало стыдно: это она должна была извиняться перед друзьями, а не они перед ней. Что же она за подруга такая? — Простите меня, я не должна была на вас срываться. Просто все очень-очень сложно. Мне нужно во многом разобраться самой, иначе мне ничего не поможет. Я благодарна вам за все! И я прошу вас, потерпите мое скотское поведение. Я стараюсь стать лучше, правда! Но мне нужно время! Гарри и Рон поднялись и крепко обняли подругу. — Мы любим тебя, Гермиона. — Тихо произнес Гарри. — И всегда будем рядом. Гермиона закрыла глаза. Она не заслужила таких друзей. * * * Проснувшись утром девятнадцатого сентября, Гермиона первым делом увидела большую гору подарков возле кровати. Отец и Гарри подарили ей книги, и Гермиона с радостью поставила их на полку, нежно проведя кончиками пальцев по корешкам. Рон подарил ей черное перо, миссис Уизли прислала коробку домашних сладостей и шарф из красной пряжи. Раздался стук в дверь,и Гермиона поспешила открыть ее. На пороге стоял Малфой. Увидев Гермиону, он улыбнулся и произнес: — С днем рождения, Грейнджер! Он протянул ей плоскую коробку, обитую черным бархатом. Гермиона осторожно открыла ее и ахнула от восхищения. Внутри лежали прекрасные гребни для волос. — Я подумал, что они прекрасно будут смотреться в твоих черных волосах. — С улыбкой произнес Малфой. — Они...они прекрасны, — прошептала Гермиона, прикасаясь к одному из гребнев. Она положила коробку на тумбочке т крепко обняла Малфоя. — Спасибо тебе, Драко, — тихо прошептала она. * * * Через двадцать минут Гермиона спустилась в Большой зал. Свои длинные волосы она заколола на затылке одним из гребнев, и драгоценные камни, которыми был украшен гребень, сверкали на свету. Гарри и Рон ждали ее у входа в зал. Они обняли ее и поздравили с днем рождения. — У тебя красивый гребень, — заметил Рон, — кто подарил? — Какая разница? — покачала головой Гермиона. — Вы его все равно не знаете. Они зашли в зал и сели за стол. Гермиона только положила себе на тарелку яичницу, как перед ней опустилась ее сова. К ее лапке было привязано письмо, и Гермиона отвязала его, пока птица лакомилась тостом. Поев, сова осторожно клюнула хозяйку в руку и улетела. Гермиона распечатала письмо и начала читать. Мисс Снейп! Я думаю, вы помните мой прошлый подарок. В этот раз он обрадует вас намного больше! Можете не волноваться, никто не узнает, что он предназначается вам. Это письмо уберите в сумку, и оно превратится в пепел. И готовьтесь к вашему подарку! Дрожащими руками Гермиона убрала письмо в сумку. Через секунду в окно влетели черные совы, несущие гроб. В зале воцарилась тишина. Оцепенев, все смотрели на сов, которые с трудом удерживали свою ношу. Сделав круг над залом, они подлетели к Гермионе, и бросили гроб на стол. Раздался звон разбитой посуды, а совы, освобождённые от ношы, вылетели в окно. Крышка гроба сползла и Гермиона увидела перед собой лицо мужчины лет двадцати пяти. На нем был черный костюм, левая рука обнажена, и на ней черным пятном выделялась метка. Гермиона с ужасом смотрела на покойника. Она могла поклясться, что это был тот самый Пожиратель, что изнасиловал ее. Ученики разразились пронзительными криками, но Гермиона уже ничего не понимала. Перед глазами все поплыло, и она потеряла сознание.