Дочь Пожирателя

5

Ть­ма да­вила на нее, зас­тавляя за­дыхать­ся. Ощу­щение, что ее по­хоро­нили за­живо, не по­кида­ло ее. Вда­леке слы­шались чьи-то го­лоса, нез­на­комые и неп­ри­ят­ные. Иног­да их заг­лу­шал оглушитель­ный вой, от ко­торо­го кровь сты­ла в жи­лах и хо­телось зат­кнуть уши, но те­ло не слушалось. Как из сло­ман­но­го грам­мо­фона, слы­шались кри­ки: — Мы те­ря­ем ее! — Пуль­са нет! — Ско­рее в ре­ани­мацию! — Раз­ряд! Что-то обож­гло ее в об­ласти гру­ди. Тем­но­та на­чала рас­се­ивать­ся, вда­леке вспых­нул ма­лень­кий луч све­та. Грудь сно­ва обож­гло, на этот раз силь­нее. И тут чей-то го­лос, сов­сем не­похо­жий на эти про­тив­ные, да­лекие го­лоса, го­лос, на­поми­на­ющий о чем-то прек­расном и свет­лом поз­вал ее: — Гер­ми­она! Гер­ми­она, оч­нись! Не смей уми­рать! Сно­ва боль, об­жи­га­ющая и нес­терпи­мая, она за­пол­ня­ет каж­дую клет­ку. Свет ста­новит­ся яр­че, по­ка не ос­лепля­ет ее. * * * С тру­дом раз­ле­пив ве­ки, Гер­ми­она уви­дела скло­нив­шихся над ней лю­дей в бе­лых ха­латах. Один из них све­тил ей фо­нари­ком в гла­за, про­веряя ре­ак­цию зрач­ков, а вто­рой, вка­лывая что-то ей в ве­ну, спро­сил: — Вы слы­шите нас? — Да, — с тру­дом про­из­несла Гер­ми­она, ста­ра­ясь по­нять, как она здесь очу­тилась. — Чувс­тву­ете где-ни­будь боль? — Да, в реб­рах и в ле­вой ру­ке, — по­думав, от­ве­тила де­вуш­ка. — Как я здесь ока­залась? — Вы ни­чего не пом­ни­те? — спро­сил один из вра­чей. — Нет. — Вас сби­ла ма­шина, ког­да вы вы­еха­ли на мо­тоцик­ле из го­рода. Во­дитель по­гиб, а вы по­теря­ли соз­на­ние. Вас при­вез сю­да мо­лодой че­ловек; он ут­вер­ждал, что вы его зна­комая. Вы пе­режи­ли кли­ничес­кую смерть. Мо­жет, поз­во­нить ва­шим ро­дите­лям? — Нет! — вскрик­ну­ла Гер­ми­она. — Не на­до! Мож­но я луч­ше по­гово­рю с пар­нем, ко­торый ме­ня привез? — Сей­час мы от­ве­зем вас в па­лату, да­лим ле­карс­тва, и тог­да вы смо­жете по­гово­рить. Хо­рошо? — Лад­но. Гер­ми­она зак­ры­ла гла­за и рас­сла­билась. Как хо­рошо, что ее по­хище­ние По­жира­теля­ми ока­залось толь­ко «сном». Прав­да, ее сму­щало то, что боль бы­ла слиш­ком силь­ной, та­кой, ка­кой она не мо­жет быть во сне. Вне­зап­но ее мыс­ли пе­реш­ли на ссо­ру с от­цом. Она не зна­ла, за­чем ска­зала ему эти сло­ва. Ей ста­ло очень стыд­но, ведь отец был для нее са­мым род­ным и близ­ким человеком, ко­торо­го она лю­била боль­ше все­го на све­те! Да, он По­жира­тель, но ведь ей он ни ра­зу не при­чинил вре­да. Оп­ле­уха в детс­тве не счи­талась, ведь она ее зас­лу­жила. По­ка ее отво­зили в па­лату, она пы­талась про­ана­лизи­ровать сло­жив­шу­юся си­ту­ацию с от­цом. Бе­зус­ловно, он лю­бил ее, пусть и ска­зал за все эти го­ды это ра­за три. Но за­чем сло­ва, ес­ли она и так все по­нима­ет. Иног­да на уро­ках она ло­вила его взгляд, пол­ный гор­дости за нее. Да, он иг­но­риро­вал ее под­ня­тую ру­ку, а ес­ли и спра­шивал, то ни­ког­да не при­бав­лял ба­лы. Точ­нее, так все ду­мали, и толь­ко Гер­ми­она, за­дер­жи­ва­ясь пос­ле звон­ка, яко­бы ища что-то в сум­ке, слы­шала, как отец ти­хо шеп­тал: — Двад­цать оч­ков Гриф­финдо­ру. Что же ка­са­ет­ся его тем­ной де­ятель­нос­ти По­жира­теля, то толь­ко сей­час Гер­ми­она за­дала се­бе ло­гич­ный воп­рос — по­чему же отец пря­тал ее ото всех, а пос­ле вос­кре­шения Тем­но­го лор­да не по­тащил ее сра­зу к не­му? Что, ес­ли отец и не По­жира­тель вов­се? Мо­жет, он шпи­он? Эти воп­ро­сы му­чали де­вуш­ку. Но боль­ше все­го ее му­чал стыд. Как она мог­ла ска­зать ТА­КОЕ от­цу? Вдруг он ее не прос­тит! От этой мыс­ли за­хоте­лось рас­пла­кать­ся. — Гер­ми­она? — зна­комый го­лос зас­та­вил ее рез­ко сесть на кро­вати. В две­рях па­латы сто­ял отец. — Па­па! — де­вуш­ка вскрик­ну­ла и, вско­чив с кро­вати, быс­тро под­бе­жала к от­цу. — Прос­ти ме­ня, по­жалуй­ста! Я не хо­тела те­бе го­ворить это! Я так сов­сем не счи­таю! Я люб­лю те­бя! — из глаз все-та­ки по­лились сле­зы. — Я то­же люб­лю, те­бя, Гер­ми­она, и не сер­жусь, — мяг­ко от­ве­тил отец, — в тво­ем воз­расте я то­же час­то сры­вал­ся на ро­дите­лей и сбе­гал из до­ма. Прав­да, мои по­беги не за­кан­чи­вались реани­маци­ей. А сей­час быс­тро ло­жись об­ратно и не смей вста­вать, а я схо­жу к вра­чу, что­бы те­бя вы­писа­ли. — Ты точ­но боль­ше не оби­жа­ешь­ся? — спро­сила де­вуш­ка, вгля­дыва­ясь в гла­за от­ца. — Нет, не оби­жа­юсь, Гер­ми­она. Де­вуш­ка счас­тли­во улыб­ну­лась и быс­тро улег­лась в кро­вать. Как же она сей­час бы­ла счас­тли­ва! Отец не сер­дится на нее, он лю­бит ее, а все ос­таль­ное неваж­но! — Грей­нджер, — раз­дался го­лос пар­ня, и Гер­ми­она, взгля­нув на вход в па­лату, уви­дела Мал­фоя, — как ты? — Мал­фой? — удив­ленно про­из­несла Гер­ми­она. — Это ты ме­ня при­вез сю­да? Па­рень кив­нул. — Я нор­маль­но, — пы­та­ясь спра­вить­ся с шо­ком, от­ве­тила Гер­ми­она, — но как ты ме­ня на­шел? — Это не важ­но! — ей по­каза­лось, или Мал­фой дей­стви­тель­но сму­тил­ся? — Мал­фой, — вспом­ни­ла вдруг Гер­ми­она, — ты слу­чай­но не зна­ешь, где моя су­моч­ка? — У ме­ня, — па­рень про­тянул ей су­моч­ку, — на, дер­жи. — Спа­сибо. Пос­ле ми­нуты мол­ча­ния, Мал­фой спро­сил: — Зна­чит, у про­фес­со­ра Сней­па есть доч­ка? — Да. — Ни­ког­да бы не по­думал! — Мал­фой сел на стул ря­дом с кро­ватью. — Хо­тя, мог бы и до­гадаться. Вы по­хожи: оба скрыт­ные, мрач­ные, да и ми­мика у вас по­хожая. Ког­да я толь­ко уви­дел те­бя в по­ез­де, я сра­зу ре­шил, что ты не мо­жешь быть маг­ло­рож­денной. Но вот мои друзья так не счи­тали. — По­это­му ты со мной не об­щался? По­тому что ду­мал, что я гряз­нокров­ка? — Гер­ми­она не ве­рила сво­им ушам. — Да. В этот мо­мент в па­лату за­шел отец. — Мне раз­ре­шили заб­рать те­бя до­мой. Так что оде­вай­ся, мы по­дож­дем те­бя в ко­ридо­ре. Гер­ми­она кив­ну­ла, и отец с Мал­фо­ем выш­ли из па­латы. Най­дя в су­моч­ке одеж­ду, она быс­тро оде­лась. Вне­зап­но ос­трая боль прон­зи­ла ле­вое за­пястье. Де­вуш­ка вскрик­ну­ла, ско­рее от не­ожи­дан­ности, чем от бо­ли. Вни­матель­но рас­смот­рев кисть, она с изум­ле­ни­ем уви­дела крас­ные по­лосы, буд­то ее креп­ко свя­зыва­ли. Гер­ми­она мед­ленно осе­ла на кро­вать. Как та­кое воз­можно? Ведь вряд ли от то­го, что она по­пала в ава­рию, мог­ли ос­тать­ся та­кие сле­ды. В ду­ше за­роди­лась тре­вога. Пред­чувс­твие че­го-то ужас­но­го ох­ва­тило ее. Че­рез пять ми­нут Гер­ми­она смог­ла ус­по­ко­ить­ся. Отец и Мал­фой ее уже заж­да­лись. Она быс­тро оде­лась и по­кину­ла па­лату, на­тянув на ли­цо улыб­ку, что­бы они не за­мети­ли ее сос­то­яния. Воз­ле кли­ники сто­яло маг­лов­ское так­си, ко­торое от­везло их до­мой. Мал­фой поп­ро­щал­ся с ни­ми око­ло вхо­да в дом и от­пра­вил­ся в сто­рону Ко­сого пе­ре­ул­ка. А Гер­ми­она с ра­достью заш­ла в дом. Тре­вога сра­зу же по­кину­ла ее, ос­та­лось лишь счастье. * * * Ве­чером Гер­ми­она заг­ля­нула в ла­бора­торию от­ца, что­бы взять ук­репля­ющее зелье. Но как толь­ко она взя­ла фла­кон­чик, ле­вое пред­плечье обож­гла боль. От не­ожи­дан­ности она вы­рони­ла фла­кон­чик. Как в за­мед­ленной съ­ем­ке Гер­ми­она ви­дела, как он уда­ря­ет­ся об пол и раз­ле­та­ет­ся на ос­колки. Боль в ру­ке уси­лива­лась, и Гер­ми­она рва­нула ру­кав коф­ты с та­кой си­лой, что ткань пор­ва­лась. Из гру­ди де­вуш­ки выр­вался крик ужа­са, ког­да она уви­дела на блед­ной ко­же по­яв­ля­ющу­юся чер­ную мет­ку. — Гер­ми­она, что слу­чилось? — раз­дался тре­вож­ный го­лос от­ца. — Что это? Что со мной? — зак­ри­чала Гер­ми­она, осе­дая на пол. Боль ос­ле­пила ее, и она не чувс­тво­вала, как отец под­нял ее на ру­ки и от­нес на ди­ван. Она не пом­ни­ла, сколь­ко дли­лась эта боль. В ушах сто­ял ее собс­твен­ный крик, пе­ред гла­зами мер­ца­ли цвет­ные пят­на. Гер­ми­она и не за­мети­ла, как боль на­чала сти­хать. Ле­вую ру­ку пе­рес­та­ло жечь, мир пе­рес­тал рас­плы­вать­ся пе­ред гла­зами. Вско­ре она окон­ча­тель­но приш­ла в се­бя. Ря­дом с со­бой она уви­дела от­ца, ко­торый с тре­вогой рас­смат­ри­вал ее. — Что про­изош­ло? — с тру­дом спро­сила Гер­ми­она. — Я точ­но не знаю, — ус­та­ло про­из­нес отец, — сна­чала рас­ска­жи мне, что ты пом­нишь про се­год­няшний день. — Я прос­ну­лась, — де­вуш­ка нап­ряглась, пы­та­ясь ни­чего не про­пус­тить, — пом­ню, что про­чита­ла статью Ри­ты Скит­ер, она ме­ня очень ра­зоз­ли­ла. По­том я пос­со­рилась с то­бой и у­еха­ла на мо­тоцик­ле. Ког­да я вы­еха­ла из го­рода, ме­ня ок­ру­жили По­жира­тели и заб­ра­ли с со­бой. Оч­ну­лась я в ка­ком-то за­ле, при­вязан­ная к стол­бу. И, ка­жет­ся, я сло­мала ле­вое за­пястье. — Я знаю, мне вра­чи ска­зали, не от­вле­кай­ся! — нем­но­го раз­дра­жен­но про­из­нес отец. — Так я и не от­вле­ка­юсь. Не знаю, мож­но ли наз­вать это сном, но в нем я дей­стви­тель­но сло­мала ле­вое за­пястье, по­ка ме­ня пы­тал Тем­ный лорд, — Гер­ми­она нах­му­рилась, — у ме­ня на за­пястье ос­та­лись сле­ды от ве­рев­ки, я в боль­ни­це это за­мети­ла. Даль­ше Тем­ный лорд пос­та­вил мне мет­ку, и я ока­залась в ка­кой-то ком­на­те. По­том по­явил­ся Мал­фой, мы с ним по­гово­рили, а за­тем я ус­ну­ла. Раз­бу­дил ме­ня Мал­фой и ска­зал, что Тем­ный лорд хо­чет ме­ня ви­деть. Я приш­ла к не­му, он что-то мне ска­зал, а за­тем все пог­ру­зилось во ть­му. Ну, а даль­ше я оч­ну­лась в боль­ни­це, — ска­зать о том, что Тем­ный лорд пред­ло­жил ей стать его лю­бов­ни­цей, Гер­ми­она не ре­шилась. — Все яс­но. Тем­ный лорд за­лез к те­бе в го­лову. — С по­мощью ле­гимен­ции? — спро­сила Гер­ми­она. — Да. Но вот от­ку­да у те­бя по­яви­лась мет­ка я не знаю. Это слиш­ком древ­няя и тем­ная ма­гия. Бо­юсь, од­ним сном ты не от­де­ла­ешь­ся, по­это­му я бу­ду обу­чать те­бя ок­лю­мен­ции. Но по­ка ты дол­жна от­ды­хать и на­бирать­ся сил. Спо­кой­ной но­чи, Гер­ми­она. — Спо­кой­ной но­чи, па­па. Я люб­лю те­бя. — И я те­бя люб­лю. С эти­ми сло­вами отец вы­шел из ком­на­ты, по­гасив свет. * * * Вре­мя не­умо­лимо мча­лось впе­ред. И­юнь и и­юль про­лете­ли, как два мгно­вения. За это вре­мя Гер­ми­она на­учи­лась ог­раждать свое соз­на­ние от пос­то­рон­них вме­шатель­ств. Мет­ка не ис­чезла, и боль ста­ла пос­то­ян­ным спут­ни­ком де­вуш­ки. По но­чам ее му­чали кош­ма­ры, пос­ле ко­торых у нее на­чина­лись ис­те­рики. От­но­шения с от­цом на­лади­лись. Каж­дый ве­чер, ког­да жа­ра спа­дала, они вы­ходи­ли в парк, на­ходя­щий­ся в нес­коль­ких квар­та­лах от их до­ма. Эти про­гул­ки де­лали Гер­ми­ону счас­тли­вой и без­за­бот­ной. Гер­ми­она за­быва­ла о клей­ме на ру­ке, о бо­ли, о Тем­ном лор­де. Она прос­то ра­дова­лась жиз­ни. Ес­ли же по ве­черам шел дождь, Гер­ми­она за­бира­лась с но­гами в крес­ло и, наб­лю­дая за ог­нем в ка­мине, слу­шала, как отец чи­та­ет вслух. Ее лю­бовь к Мал­фою рос­ла с каж­дым днем. Мысль, что имен­но он от­вез ее в боль­ни­цу, зас­тавля­ла ее рас­плы­вать­ся в ра­дос­тной улыб­ке, а гла­за — яр­ко си­ять. Нес­коль­ко раз она пы­талась на­писать ему пись­мо, но каж­дый раз что-то ос­та­нав­ли­вало ее. * * * В на­чале ав­густа Гер­ми­она у­еха­ла в Но­ру. Ра­но ут­ром она с по­мощью пор­та­ла пе­ренес­лась в дом к дру­гу. Ра­дость от встре­чи с друзь­ями на­пол­ни­ла каж­дую из­лу­чину ее ду­ши. Она бы­ла счас­тли­ва вер­нуть­ся в это мес­то, ко­торое счи­тала вто­рым до­мом, к лю­дям, ко­торые бы­ли для нее семь­ей. Пос­ле не­дели пре­быва­ния в Но­ре, Гер­ми­она, Гар­ри и се­мей­ство У­из­ли пе­реб­ра­лись в дом Си­ри­уса, где рас­по­лагал­ся штаб Ор­де­на Фе­ник­са. Тут Гер­ми­она впа­ла в деп­рессию. В до­ме ви­тала ат­мосфе­ра тем­ной ма­гии, пор­тре­ты слав­но­го ро­да Блэк ос­кор­бля­ли ее на каж­дом ша­гу, и да­же тя­желые пыль­ные што­ры не ме­шали им ос­кор­блять Гер­ми­ону. Ко все­му про­чему, ей ста­ло нам­но­го труд­нее ог­раждать­ся от вме­шатель­ства Тем­но­го лор­да, и поч­ти каж­дую ночь в кош­ма­рах она пе­рено­сила ад­ские пыт­ки. Ее кри­ки раз­но­сились по все­му до­му, ме­шая всем оби­тате­лям спать. В ду­ше Гер­ми­оны на­чала за­рож­дать­ся не­нависть ко все­му. Ей оп­ро­тиве­ли про­гул­ки с друзь­ями, шут­ки близ­не­цов, ко­торые она счи­тала глу­пыми, пос­то­ян­ная за­бота мис­сис У­из­ли. Боль­ше все­го на све­те ей хо­телось вер­нуть­ся в Хог­вартс и на­конец уви­деть от­ца. Как-то раз, ког­да она си­дела на по­докон­ни­ке в биб­ли­оте­ке с кни­гой, к ней по­дошел Гар­ри. — Гер­ми­она, нам на­до по­гово­рить. — О чем? — Гер­ми­она с раз­дра­жени­ем зах­лопну­ла кни­гу. — О тво­их ро­дите­лях. Ты ни­ког­да нам не рас­ска­зыва­ла о них, они не пи­сали те­бе пись­ма и не при­сыла­ли по­дар­ки. Что ты скры­ва­ешь? — Ни­чего. — Гер­ми­она с тру­дом сдер­жа­ла нер­вный сме­шок. — С че­го ты это взял? — Пос­ле то­го, что про­изош­ло на клад­би­ще, ты из­ме­нилась! Я пом­ню, что Во­лан-де-морт го­ворил с то­бой, но я не слы­шал, о чем имен­но. Тог­да я по­думал, что те­бе прос­то по­вез­ло, раз те­бя не уби­ли. Но сей­час я силь­но в этом сом­не­ва­юсь. А еще я за­метил, что ты всег­да но­сишь коф­ты с длин­ны­ми ру­кава­ми. По­кажи мне ле­вую ру­ку! — Гар­ри, ты с ума со­шел! — Гер­ми­она сос­ко­чила с по­докон­ни­ка и отош­ла от дру­га. — Что ты не­сешь? — По­кажи мне ле­вую ру­ку! — за­орал Гар­ри, од­ном прыж­ком ока­зыва­ясь ря­дом с под­ру­гой и хва­тая ее за ру­ку. Гер­ми­она по­пыта­лась выр­вать­ся, но тщет­но. Две не­дели го­лодов­ки ска­зались на ней — она слиш­ком ос­лабла. — Прос­ти ме­ня, — про­шеп­тал Гар­ри и за­катал ру­кав, об­на­жая ле­вую ру­ку под­ру­ги. С ужа­сом гля­дя на нее, он от­шатнул­ся. По­том при­кос­нулся к из­ви­ва­ющей­ся мет­ке. В тот же мо­мент их обо­их ос­ле­пила боль, и оба упа­ли на пол без соз­на­ния.