Дочь Пожирателя

18

Не успела Гермиона оглянуться, как наступило рождественские каникулы. Накануне отъезда она зашла к отцу попрощаться. Он собирался уехать на две недели во Францию на съезд зельеваров. Это сильно огорчало девушку, которая последнее время сильно тосковала по отцу, отдалившемуся от нее. Возможно, дело было в его занятости, или в том, что она не заходила к нему с той ночи, как убила друга. Гермиона надеялась, что Рождество они проведут вместе, в тихой обстановке. Отца она застала в классе зельеварения. Подойдя к двери, она услышала тихие голоса и, прислушавшись, узнала голос Дамблдора. — Послушай, Северус, — нетерпеливо произнес директор, — твоя дочь — убийца! И ты об этом прекрасно знаешь! Если ты не выполнишь мою маленькую просьбу, то через неделю твоя дочь будет гнить в Азкабане. — Это слишком рискованно, — устало возразил отец, — неужели вы не можете придумать другой выход? — Нет времени, как и нет выхода, — резко ответил Дамблдор, — если мы не найдем перстень, все полетит насмарку! — Вы же понимаете, чем будет грозить вам ваша задумка, — не спросил, а подтвердил отец. — Понимаю, — на этот раз устало прозвучал голос Дамблдора. — К сожалению, мне уже ничего не поможет, а так хотя бы я пользу принесу. И я очень сожалею, что втянул твою дочь во все это, но ты понимаешь, что иначе нельзя. Твоя дочь — сильная волшебница, и я уверен, что она справится. — В этом я не уверен, — хмуро возразил отец, — да, она легко усвоила оклюменцию, и с легкостью скрывает важные воспоминания от Темного лорда и с легкостью выдает ложные, но она не выдерживает встреч с лордом. Поймите, Альбус, она не убийца! Каждый раз, когда она отправляется к нему, я боюсь, что ее психика не выдержит. Знаете, я иногда думаю, что зря забрал ее у матери. Возможно, ей было бы намного легче. Гермиона отступила от двери. Она совершенно не понимала происходящее. Дамблдор жалеет, что она стала шпионом? И что значит "мне уже ничто не поможет? Дамблдор не очень похож на человека, который собрался умирать. Послышался скрип отодвигаемого стула, и Гермиона быстро спряталась в темную нишу, надеясь, что директор ее не заметит. — До завтра, Северус, — попрощался директор, — будь готов завтра к шести. Нас будет ждать один человек в Болгарии. Ответа отца Гермиона не расслышала. Она внезапно почувствовала дикую усталость, сковавшую все тело. Отец уезжает вовсе не во Францию, не существует никакого съезда. Ей стали до слез обидно, что отец предпочел поездку с директором семейному ужину. Но тотчас же она себя одернула. Если отцу нужно уехать, то он уедет. А требовать, чтобы он остался с ней будет эгоистично с ее стороны. В этот момент мимо нее быстро прошел директор, даже не взглянув в сторону ниши. Дождавшись, когда его шаги затихнут за поворотом, она тихо вышла из своего укрытия и зашла в кабинет. Отец сидел за столом и даже не взглянул на нее. Подойдя к нему, она пробежалась глазами по тексту эссе, которое проверял отец, и с легкостью узнала работу Гарри, которую она помогала ему сделать пару дней назад. Скривив губы, отец перечеркнул некоторые предложения и внизу поставил 0. — Передай своему дружку, что задание надо делать самому, а не обращаться за помощью к тебе. Ну, или в крайнем случае тщательнее скрывать, что половину эссе написала ты. Гермиона ничего не ответила. Взмахнув палочкой, она применила к себе стул и села рядом с отцом. — Папа, — тихо прошептала она, — нам надо поговорить. — Не сейчас, — сухо ответил он, — я занят. Гермиона кивнула. Девушка понимала, что отец вправе злиться на нее. Ведь это она, а не он, последние недели избегала общения. Поэтому она молча следила, как отец проверяет эссе. Ее свиток был последним, но отец, даже не прочитав его, поставил П. — Ты не прочитаешь? — с грустью спросила Гермиона, хотя и не надеялась на ответ. — А зачем? — холодно поинтересовался отец. — Я и так знаю, что твое эссе идеально. Зачем тратить время на такую ерунду? — Прости меня! — с отчаяньем воскликнула девушка. — Прости, что ни разу не зашла за последнее время, не прислала ни одного письма! Я вела себя эгоистично! Я тебя очень-очень люблю! И не могу, когда ты так холоден. Мне кажется, что я снова маленький ребенок, который чувствует себя никому ненужным! Я обещаю, что перестану думать только о себе, только прости меня и не злись! — Я уже давно тебя простил, — вздохнув, произнес отец, крепко обнимая дочь, — но я очень волнуюсь за тебя. Ты ничего не рассказываешь о том, что с тобой происходит. — У меня все хорошо, — тихо прошептала Гермиона, уткнувшись в плечо отца. Она не знала, сколько они так просидели. Временами она проваливалась с тревожную дрему. Когда часы на башне пробили десять, отец тихо проговорил: — Тебе пора. — Не хочу уходить, — протянула девушка, — не хочу, чтобы ты уезжал. — Я тоже не хочу, но, к сожалению, эта поездка важна. Мы с тобой обязательно отпразднуем Рождество, только позже. — Обещаешь? — тихо спросила Гермиона, серьезно глядя отцу прямо в глаза. — Обещаю, — серьезно ответил отец. — Тогда, я пойду, — немного неуверенно произнесла Гермиона, — спокойной ночи, папа. — Спокойной ночи, Гермиона. * * * Огромный зал, освещенный сотнями свечей, был наполнен гулом голосов, шелестом платьев, скрипом отодвигаемых стульев. На диванах, натянув любезные и притворные улыбки, сидели дамы в платьях и дорогих украшениях, сверкающих на свету. Мужчины, одетые в черные строгие костюмы, стояли возле столов с щакусками и напитками, или сидели за столами, обсуждая какие-то свои дела. Она стояла в дверях, скованная страхом и волнением. Длинный шлейф черного платья тянулся хвостом; шею резало тяжелое колье; корсет платья сжимал грудную клетку, не давая воздуху нормально поступать в легкие. С другой стороны зала вышел Темный лорд. Его змея извивалась возле его ног, издавая угрожающее шипение. Все звуки резко оборвались; наступила звенящая тишина. Все замерли, со страхом глядя на лорда. Тот быстро подошел к ней и протянул руку, приглашая выйти на середину комнаты. Разум ее сопротивлялся, но тело словно стало марионеткой, которое дёрнули за ниточки. В тишине стук каблуков ее туфель резко и неприятно раздавался и бил по ушам. Она уже поняла, что все происходящее — сон. Но проснуться никак не получалось, и оставалось лишь смириться и ждать, когда кто-нибудь вырвет ее из лап Морфея. А пока оставалось терпеть руку Темного лорда на своей талии, а перед лицом видеть холодный взгляд красных глаз. Внезапно раздался резкий свист, такой знакомый, вырвавший ее из кошмара. * * * Резко раскрыв глаза, Гермиона увидела взволнованные лица друзей. Они ехали на Хогвартс-экспрессе. Рон выглядывал в окно останавливающегося поезда. — Что произошло? — спросила Гермиона, обращаясь к Гарри. — Не знаю, — пожал плечами друг, — просто раздался свист, и поезд начал останавливаться. — Там кто-то заходит, — внезапно сказал Рон, плюхаясь на сиденье рядом с Гарри. — Странно, — хмуро произнесла Гермиона, — кстати, кто-нибудь видел сегодня Амбридж? — Нет, — немного неуверенно ответил Гарри. Рон согласно кивнул. — Ты думаешь, Амбридж тут замешена? — Надеюсь, что нет, — мрачно произнесла Гермиона. Минут пять они сидели молча, прислушиваясь к неясному гулу, доносящемуся из-за дверей. Наконец, Гарри не выдержал и подошел к двери. Как только он коснулся двери, та резко отворилась, и на пороге появились трое мужчин в черных мантиях. Гарри отступил, Рон поднялся на ноги, а Гермиона инстинктивно передвинулась в самый угол, подальше от неизвестных. — Кто вы? — зло спросил Гарри. — Мы из Министерства, — послышался холодный ответ, — нам нужна некая Гермиона Грейнджер. — Зачем она вам? — немного истерично спросила Гермиона, поднимаясь на ноги и прячась за спинами друзей. — Вопросы здесь задаем мы, — сухо произнес один из мужчин, — как я понимаю, вы и есть мисс Грейнджер. Вы должны пройти с нами. — Никуда она не пойдет, — хором произнесли Гарри и Рон. — Молодые люди, немедленно отойдите! — начал терять терпение мужчина. — Мы всего лишь зададим пару вопросов. — По поводу чего? — настороженно спросила Гермиона. — По поводу ваших родителей. Гермиона побледнела и слегка пошатнулась. Гарри крепко сжал ее руку. — Мне нечего вам рассказать, — совладав с собой, отстраненно сказала Гермиона. — Мои родители — обычные магглы, они умерли, когда я была маленькая. До этой осени я жила у дальнего родственника, но перед отъездом в школу я стерла ему память. — Министерству ничего не известно о вашей семье. Все записи о вашем рождении были похищены четырнадцать лет назад и так и не были восстановлены. — Все, я вам рассказала всю правду! — не выдержала Гермиона. — Видите ли, мисс Грейнджер, мы не привыкли верить людям на слово. Поэтому мы просто вас принять Сыворотку правды. — Прямо сейчас? — нагло спросил Рон. — И с каких это пор Министерство само ездит по стране, чтобы допросить обычную ученицу. Без обид, Гермиона, — тихо прошептал он, поворачиваясь к подруге. Та ободряюще улыбнулась. — С тех пор, как такие "простые", как вы выразились, ученицы представляют угрозу. — Кто это вам сказал? — холодно спросил Гарри. — Помощник министра магии Долорес Джейн Амбридж, — торжественно ответил мужчина. — Вот стерва, — сквозь зубы прошипела Гермиона. — Значит так! Если вы не хотите отправиться в Министерство на официальное слушание, то сейчас же примете Сыворотку правды. — Ладно! — сдалась девушка. — Ты что творишь? — прошипел Гарри. — Выхода нет, — печально сказала Гермиона. Мужчина довольно улыбнулся и протянул девушку пузырек с зельем. Дрожащей рукой Гермиона взяла его и поднесла к губам. Как только жидкость попала в горло, ее охватило непобедимое желание рассказать всю правду об отце, но буквально через мгновение оно пропало. Взглянув на мужчин, она твердо и уверенно произнесла: — Мои родители — магглы. Умерли, когда я была ребенком. Воспитывал меня далекий родственник. Перед отъездом я стерла ему память. Вот и все! — Действительно, — казалось, мужчины были озадачены. — Похоже, вы и вправду обычная школьница. Приносим свои извинения! Троица проводила мужчин злобными взглядами, и пока поезд не тронулся, они не сдвинулись с места. Гермиона часто дышала и надеялась, что не потеряет сознание. — Ты была права, — произнес Рон, — их действительно подослала Амбридж. — Вот же гадина! — не выдержал Гарри. — Это ж надо было додуматься — назвать Гермиону опасной! Да Гермиона самый добрый и светлый человек! Гермиона слабо улыбнулась, чувствуя угрызения совести. Гарри и Рон слепо верят в ее чистоту, не подозревая о тьме в ее душе. Как они будут смотреть на нее, если узнают, что она убийца? Наверное, Рон возненавидит ее, а Гарри будет с укором и печалью смотреть на нее. Тряхнув головой, она отогнала неприятные мысли. Сев с ногами на место, Гермиона закрыла глаза и погрузилась в тревожную дрему. * * * Дом на площади Гриммо был украшен новогодними игрушками, веточками остролиста, в гостиной стояла ель, от которой исходил приятный аромат. С кухни распространялся запах различных яств, которые готовила миссис Уизли. Гермиона, Гарри и Рон сидели в комнате парней: Гарри и Рон играли в шахматы, а Гермиона наблюдала за игрой, изредка подсказывая Гарри, из-за чего Рон злился и бросался в девушку шоколадными лягушками. Девушка весело смеялась и с легкостью уворачивалась. Около восьми миссис Уизли позвала всех на ужин. Троица быстро спустилась в гостиную, в которой уже был накрыт стол и собралось все семейство Уизли, Люпин и Сириус. Сев напротив близнецов, Гермиона поймала взгляд Фреда. Тот секунду смотрел ей в глаза, а затем резко разорвал зрительный контакт, повернувшись к Джорджу. Пожав плечами, Гермиона принялась за еду. Время летело быстро; гостиная была наполнена смехом и радостными голосами. Наконец, все стали обмениваться подарками. Гарри и Рон подарили подруге книги и ее любимый горький шоколад. Гермиона подарила друзьям по книге о квиддиче. Миссис Уизли порадовала всех очередными свитерами. Вскоре все начали расходиться по своим комнатам, утомленные долгим празднованием. Гермиона, хорошо выспавшаяся в поезде, решила походить по дому. Возвращаться в отведенную ей комнату Гермионе совершенно не хотелось: большая кровать с тяжелым пологом, пыльные темные стены и громоздкий комод навевали тоску. Блуждая по огромному дому, она забрела в небольшую круглую комнату без мебели. Стены были разрисованы цветами небывалой красоты, и казалось, что вся комната наполнена тонким ароматом цветов. Гермиона сразу же почувствовала, как печаль и тревога уходят, оставляя место легкой, невесомой радости и невероятному чувству счастья. — Правда, здесь хорошо? Гермиона резко повернулась. В дверях стоял Фред. — Да, здесь хорошо, — улыбнувшись, ответила Гермиона. Отвернувшись от парня, она подошла к стене и коснулась нарисованного цветка. Поверхность была нежной и гладкой, будто лепестки были живыми. Она прикрыла глаза от наслаждения. — Что это за место? — тихо спросила она. — Точно не знаю, как оно называется, — Фред подошел к ней и тоже прикоснулся к стене, — эта комната чем-то напоминает Выручай-комнату. Она тоже появляется тогда, когда нужна. Но ее внешний вид не меняется. Я называю ее комнатой спокойствия. — Неудивительно, — сказала Гермиона, — тут действительно спокойно. — Я обнаружил ее летом, и часто приходил сюда. Но она не всегда открывалась. Он замолчал. Девушке, стоящей с закрытыми глазами, на миг показалось, что он ушел, но вскоре Фред сказал: — Я тебе подарок приготовил. Гермиона резко открыла глаза и взглянула на парня. Фред протянул ей небольшой сверток, завернутый в подарочную бумагу. — Спасибо, — смущенно поблагодарила Гермиона, принимая подарок. Развернув бумагу, она обнаружила небольшой кулон в виде маховика времени на тонкой цепочке. — Какой красивый! — восхищенно произнесла девушка. — Спасибо! — взглянув на Фреда, прошептала она. — Не за что, Гермиона, — улыбнувшись, ответил Фред. Они стояли так близко, что девушке казалось, что она слышит стук сердца Фреда. Тот поднял к глаза к потолку, Гермиона последовала его примеру. Легкая улыбка тронула губы девушки, и она тихо прошептала: — Омела... * * * Гермиона тихо прокралась в свою комнату, надеясь, что Джинни уже заснула. Она была уверена, что от рыжеволосой подруги не укроется ни странный блеск в глазах, ни легкий румянец, ни сбитое дыхание и слегка дрожащие руки. И чего совсем не хотела Гермиона, так это рассказывать Джинни про поцелуй с Фредом. Конечно, Джинни за последние месяцы стала для нее близкой подругой, но Гермионе казалось, что сейчас не время говорить про случившееся. Если уж быть честной, ей для начала надо было самой во всем разобраться. Забравшись на подоконник с ногами, она обхватила колени руками и уткнулась в них лбом. Она любила Драко Малфоя. В этом она была абсолютно уверена. Да, ей уже не было так больно, как раньше; но статус "подруги" ее удручал. Что же она чувствовала к Фреду? Это был вопрос, на который она не могла найти ответа. И это пугало ее. Она не могла с уверенностью сказать, что равнодушна к Фреду, но и признаться в любви не могла. Она просидела пол ночи в раздумьях. В итоге, покопавшись в себе и проанализировав все чувства и ощущения, Гермиона пришла к выводу, что Фред ей нравится. Нет, это не была любовь, как в случае с Малфоем, но, кто знает, может Фред окажется тем самым человеком, с которым ей суждено прожить всю жизнь. * * * Утром, проснувшись, Гермиона обнаружила письмо от отца. Тот писал, что у него все хорошо, спрашивал, как у нее дела. Письмо обрадовало девушку, и она с радостной улыбкой начала одеваться и причесываться, напевая какую-то магловскую песню. Спустившись вниз, она обнаружила близнецов и Джинни. Смущенно улыбнувшись Фреда, Гермиона села рядом с Джинни и пододвинула к себе чашку с горячим шоколадом. — Где остальные? — спросила она у Джинни, которая вяло пила свой шоколад. — Гарри и Рон спят, а остальные уехали в Министерство на прием. Сказали, что вернутся поздно вечером. Мама запретила нам выходить на улицу, так что нам предстоит провести весь день в этом доме, — уныло ответила Джинни. — Да ладно тебе, сестренка! — ободряюще воскликнул Джордж. — Придумаем что-нибудь! Внезапно метка начала болеть, и Гермиона, вскрикнув от неожиданности, опрокинула на себя чашку с горячим напитком. Вскочив на ноги, она быстро подбежала к раковине и, включив холодную воду, сунула обожжённые руки под ледяные струи. Метка пульсировала болью, которая усиливалась с каждой секундой. — Гермиона! — Джинни подбежала к подруге. — Что случилось? — Ничего, просто обожглась, — прошептала Гермиона, с трудом стоя на ногах. Перед глазами все плыло. — Я, пожалуй, пойду прилягу, — проговорила она, когда головокружение уменьшилось. На лестнице ей встретились Гарри и Рон. Поздоровавшись с ними, она забежала в свою комнату и, заперев дверь заклинанием, сорвала с себя кофту. Метка извивалась, и девушка с ужасом поняла, что Темный лорд ее ждет. Лихорадочно соображая, как ей незамеченной выбраться из дома, она быстро переоделась в черное платье и накинула плащ. Прежде чем уйти, она написала записку: Мне срочно нужно уйти! К вечеру постараюсь вернуться! Не волнуйтесь за меня, все в порядке! И никому не говорите, что я ушла! Гермиона! Взяв палочку, она быстро покинула комнату и, сбежав по лестнице, выбежала в коридор. Через минуту она уже стояла на улице. Прохожие с удивлением смотрели на девушку в длинном черном платье и плаще. Ей явно было холодно, но она не обращала на это внимание. Спрятавшись в темном переулке она перенеслась в поместье Малфоев. Быстрыми шагами она прошла через ворота и поднялась в зал. Плащ развевался за ее спиной, делая похожей на отца. Темный лорд стоял посреди зала в окружении Пожирателей. Гермиона поймала встревоженный взгляд Малфоя. — Ты заставила меня ждать! — недовольно произнес лорд. — Простите, мой лорд, — громко произнесла Гермиона, склонив голову. — Ты будешь наказана, но позже, — Темный лорд замолк на минуту, а затем торжественно произнес, — многие из вас удивлены тем, что я собрал вас в это время. Но у меня была причина. Сегодня мы убьем министра магии и всех, кто будет на приеме в Министерстве!