Я подарю тебе крылья| P.M.

Глава 13

Дилан еще долго смеялся, поглядывая на Пэйтона, а тот недовольно принялся изучать бумаги. Он пытался рассчитать траекторию полета над аэропортом и уход на второй круг, но вновь и вновь его мысли возвращались к словам Райли. Хотелось их стереть из памяти, но второй пилот Шон Нельсон прекратил этот цирк, поставив жирную точку:
— Я тоже это слышал. Моя девушка одна из твоих стюардесс, Мурмаер, она рассказывала мне об этом. Если честно, я даже приревновал ее к тебе.
Пэйтон отвлекся от бумаг— бесполезная трата времени:
— Кто твоя девушка — моя стюардесса?
— Дженнет.
Он отлично знал ее, проработав с ней еще в статусе второго пилота. Дженнет из ЮАР, темнокожая девушка, всегда улыбчивая и веселая. Так вот, что обсуждают стюардессы за его спиной. Его голос.
— Хорошая девушка, — кивнул Пэйтон, — можешь не ревновать, мой экипаж мне, как семья. Мои стюардессы для меня, как сестры, — он тут же вспомнил Оливию. Как не рисовал его мозг картину сестринского союза с ней, изображения не было. Она — единственное создание на земле и в воздухе, с которым он не хотел быть в родственных связях.
— Я знаю, — улыбнулся Шон, — я спокоен. Они за тобой и Джейденом, как за каменной стеной. И с новенькой вам повезло. Дженнет сказала, что она замечательная девушка. Кстати, это она летит с тобой?
Единственный вопрос возникший в голове Пэйтона — когда можно успевать обо всем этом говорить? Когда вообще можно успевать встречаться с человеком из другого экипажа с таким плотным графиком? Или они видятся в туалетах аэропорта?
— Кто из них? — Спросил капитан Дилан, тем самым привлекая внимание задумчивого Пэйтона, — голубоглазая брюнетка, которая замужем?
— Она не замужем, — ответ Шона заставил Пэйтона тут же посмотреть в удивленное лицо друга. Вся ложь выплывает наружу. Всегда. Рано или поздно. Но все тайное становится явным.
Взгляд Дилана, пронизывающий Пэйтона насквозь, говорил о том, что тот не очень доволен ложью. Минутное молчание казалось длилось пол часа. Пэйтон молился про себя, что бы Дилан не начал сейчас обсуждать ложь про Оливию при Шоне. И поняв это, Дилан отвернулся, одевая наушники. И лишь одна его фраза, заставила Пэйтона задуматься еще сильнее:
— Я никогда не брал твоего, Мурмаер.
Оливия отлично провела полет в полном одиночестве. Ее никто не раздражал шелестом бумаг и недовольным молчанием. Она наслаждалась полетом в полном смысле этого слова: смотря в окно и пытаясь не думать ни о чем. Райли пару раз приходила к ней, садясь рядом и рассказывая случаи в полете, недавно случившиеся с ней. Но они и на половину не были такими яркими, как у Оливии. Даже если не брать случай с рожающей девушкой, то самый первый полет— это просто фейерверк острых ощущений. Но все стерлось из памяти тут же, как только Райли открыла свой самый страшный секрет:
— У меня роман, Лив.
От удивления Оливия открыла рот. Это новость должна быть на первом месте. А Ри только в конце полета говорит об этом.
— С кем?
Райли придвинулась ближе, шепча на ухо:
— Со стюардом из моего экипажа.
Лучше бы девушка этого не слышала. Строгое табу на отношения между членами экипажа были правилами номер три. И самыми сложными, как сказал Мухаммед Шараф Эль Дин, отпуская их в летную жизнь.
— Ри, что ты творишь! А если кто — то узнает? Тебя уволят!
Но Райли натянуто улыбнулась, пожимая плечами:
— Значит не судьба.
— Как ты можешь такое говорить, — разозлилась Оливия, — жертвовать карьерой ради пустой связи…
Но ее прервал до боли знакомый гипнотический голос, обращаясь к пассажирам. Она даже подняла голову, думая, что ей слышится и мысленно видя того, кому он принадлежит:
— Уважаемые, Леди и Джентльмены, говорит капитан, мы приступили к снижению и уже через несколько минут, вы сможете любоваться видами второго по величине в Германии города Гамбурга. Температура в аэропорту вас ждет слегка прохладная, + 24'С и небольшой дождь. Прошу пристегнуть ремни и не расстегивать их до полной остановки самолета. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию и от всех членов нашего экипажа желаю вам приятного пребывания в Гамбурге.
Тут же прозвучал сигнал «пристегнуть ремни», но Оливия не торопилась хвататься за ремень, она плохо понимала, что происходит, услышав этот голос. Забыв, что несколько секунд назад она отчитывала подругу за безумный роман, Оливия посмотрела удивленным взглядом на сидящую рядом Райли.
— Мне нет покоя от этого человека, ни на земле, ни в воздухе. — Оливия не могла поверить в то что слышала его голос там, где его точно не должно быть.
— Голос у него обалденный, — задумчиво произнесла Ри, вставая со своего места, но подруга схватила ее за руку:
— Ты кажется говорила про свой роман, прости, Пэйтон перебил наш разговор. Какого черта он вообще заговорил?
— Поговорим вечером. — Улыбнулась подруга.
— Ты покажешь мне его?
— Он работает в хвостовой части, его зовут Энтони Ривз.
Жаль, что Оливия не знала этого раньше — она бы лучше рассматривала стюардов этого экипажа.
— Немец?
Мел вновь села рядом:
— У меня нет проблем с национальностью. Какая разница— немец, грек, испанец, — на последнее Райли поставила ударение, — если есть страсть, а может и любовь, то это не важно.
— Я не об этом. — Оливия задумалась, вздохнув, — просто такая теперь наша жизнь.
Пока они обсуждали жизнь Райли, в кабине пилотов трое мужчин хохотали над словами Пэйтона, произнесенными для пассажиров. Он все-таки сделал это, согласился на странную просьбу еще одной безумной.
— Никогда столько не говорю, — между смехом, произнес Дилан, — соловей.
Пэйтон, смеясь, кивнул и встал со своего места. Хоть как — то он поднял себе настроение:
— Я пошел в салон, не забудь, что тебе садиться.
— Теперь боюсь мои стюардессы сбегут к тебе, Мурмаер.
— Мне бы со своими разобраться, — после этих слов, улыбка спала с его лица. Он понял, что не хочет уходить из кабины, но устав запрещает находиться во время взлета и посадки третьего лица не имеющего отношения к данному полету.
— Тогда встретимся вечером, — махнул ему рукой капитан и вышел на связь с диспетчером.
Пэйтону пришлось вновь сесть с Оливией. Радовало только то, что через несколько минут они приземлятся и он до завтра не увидит ее. Потерпеть всего несколько минут. Он уже начал отчитывать время, смотря на часы на своем запястье левой руки, понимая, что она тоже смотрит на них.
— Считаю минуты, когда уже не увижу тебя, — произнес он, нарушая табу на разговоры с ней. Но пусть знает, что он не в восторге сидеть с ней рядом.
— Мне это тоже не приносит удовольствие.
Он взглянул в ее глаза, подчеркивая для себя, что их цвет соответствовал тому, что сейчас было за бортом самолета. А ее не накрашенные губы были особенно бледны. Он поймал себя на странной мысли, что хочет вновь прикоснуться к ним, делая их розовее.
Он смотрел на ее губы, нахмурив брови и Оливия машинально закусила нижнюю, понимая, что не накрасила их. Она так устала есть тонну помады, что сейчас просто решила отдохнуть от косметики. Видимо даже этот факт его раздражал. Ведь стюардесса его экипажа всегда должна выглядеть идеально. Потянувшись за сумочкой, чтобы вытащить помаду, она почувствовала его шепот возле своего уха:
— Не надо. Ты не на работе.
Ему даже захотелось доплатит ей, что бы она не красила их. И еще доплатить, что бы она больше не прикусывала нижнюю губу так нежно, как он только что видел и вообще не смотрела в его сторону.
Она кивнула, ставя сумочку обратно под сиденье. Отлично. Хоть что — то он сказал приятное ее слуху.
Самолет коснулся полосы, и Оливия грустно вздохнула. Летать было проще, чем жить на земле. Она смотрела в окно, слыша, как загудел самолет:
— Реверс, — задумчиво прошептала она сама себе, но Пэйтон услышал это слово. Слышать от нее такие слова было уже не впервой, но сейчас она просто сказала его, наблюдая, как самолет резко начал тормозить.
— Аэропорт обязывает.
Она повернулась к нему, желая задать кучу вопросов. Странных. Для нормальной девушки:
— Ты не используешь реверс, когда мы садимся в Дубае, почему?
Он все еще смотрел в ее окно, слегка прищурив глаза, наверно, думая над ответом. Но ответ был один— потому что он Пэйтон Мурмаер.
— В Дубае полоса позволяет сделать пробег, так почему не использовать ее для этого? Плюс к этому— аэропорт находится в центре города, постоянный шум надоедает людям, живущим рядом.
Девушка смотрела на него, но он полностью был поглощен видом в окне приближающегося аэропорта, мысленно пытаясь представить, как завтра он поднимет новый самолет в воздух. Пустой. Это мечта любого пилота.
Пока мысленно он был где — то в другом месте, Оливия рассматривала его лицо: еще вчера он был гладко выбрит, теперь черная щетина делала его старше. Он воплощал в себе эталон мужской красоты, черты его лица были до раздражения правильными, вылепленные богом, при его рождении.
Почувствовав взгляд холодно — голубых глаз, Пэйтон посмотрел на Оливию, встречаясь с небесной гладью. Схватка между ясным небом и грозой. Казалось в этот момент даже воздух пропитался озоном.
— При неиспользовании реверса износ шин выше, — выдохнула она, опять закусив нижнюю губу, но все еще смотря в его глаза. Она даже в этом вопросе перечила ему.
— При использовании реверса износ двигателей выше, а это куда дороже, чем поменять резину. — Он отстранился от нее, смотря на встающих со своих кресел людей, — поезжай с экипажем Арчера в отель. Сегодня ты мне не нужна.
— А где будешь ты?
Он старался не смотреть на нее, желание быстрее выпроводить подальше эту девушку возникло, как гром среди ясного неба:
— Пойду в технический центр изучать документы и самолеты. Завтра наш вылет в 12:30, надо быть в 10 утра уже в аэропорту.
— Я могу выйти из отеля в город?
Оливия была счастлива знать, что уже сейчас может расслабиться с подругой и наконец спокойно поговорить.
— Можешь даже заблудиться в нем.
Мерзавец опять съязвил ей, но пропуская это мимо ушей, она решила не портить себе настроение. Она рада была заблудиться навсегда и никогда больше не видеть Пэйтона Мурмаера.
— Тогда до завтра, — Оливия поднялась со своего кресла, и он встал, пропуская ее. Она потянулась наверх, открывая крышку багажного отсека, чтобы вытащить свой чемодан, а он молча наблюдал за этим.
— Где твой чемодан? — Спросила она, пытаясь удержать свой двумя руками, что бы он не упал на нее.
— В кабине пилотов, — Пэйтон одной рукой схватил его и поставил на пол. если она еще что — нибудь уронит себе на голову— это может оказаться смертельным.
— Если он тебе не нужен, я могу забрать его с собой в отель, — она не скажет ему спасибо, он не дождется этого от нее.
— Хочешь подложить мне в чемодан ядовитую змею?
— С удовольствием сделала бы это, но боюсь не найти в этом городе террариум. — Она натянуто улыбнулась, — как хочешь, я просто предложила помощь.
Помощь в лице Оливии его насторожила. Разве она могла сделать доброе дело и лишить его лишнего груза? Ему в это плохо верилось, но выбора не было. Таскаться с багажом по техническому центру удовольствия не приносило.
— Хорошо, — кивнул он, — тогда сразу забронируй мне номер.
Она нахмурила брови:
— Хорошо, капитан, — недовольно прошептала Оливия. Она решила помочь ему в одном, а он от радости взвалил сразу все, — что — нибудь еще?
— Подальше от своего номера конечно. Желательно вообще в другом районе города.
Оливия улыбнулась, в ее мозгу уже созрел план отличного номера для Пэйтона Мурмаера:
— Конечно, капитан. Что — нибудь еще?
Он задумался, облокотившись локтем на спинку кресла.
— Хочу, чтобы кровать стояла головой на восток, окно не должно выходить на центральную улицу…
Его пожелания прервал один из пилотов:
— Мурмаер, ты идешь?
Черт, уже почти все вышли. Как он мог пропустить это? Недовольно посмотрев на Оливию, из — за которой это случилось, он произнес:
— Пошли в кабину, я отдам тебе свой багаж.
Она кивнула и поплелась за ним, катя свой чемодан по проходу. Райли улыбаясь стояла у двери выхода из самолета, ожидая выходящих последних пассажиров. Но Пэйтон прошел мимо нее, открыв дверь к пилотам:
— Отлично посадил, — он зашел внутрь, и Оливия осторожно вошла за ним, боясь пройти дальше. Кабина пилотов была меньше чем на Аэрбасе, хотя внутренняя начинка ей показалась такой же— все в кнопках и компьютерах. Была лишь одна разница— штурвал. Он был на всех Боингах. Но бренд Аэрбаса— сайдстик.
— Вы в техцентр? — Спросил Дилан и видя Оливию улыбнулся, протягивая ей руку, — капитан этой железяки и друг этого оболтуса, — он посмотрел на Пэйтона, — Дилан Хартман.
Оливия засмеялась, пожимая ее:
— Оливия Паркер.
Хартман уже нравился ей.
— А это второй пилот Шон Нельсон, — представил его капитан, — кстати, встречается с Дженнет.
— Дженнет? — Не сразу поняла Оливия, — нашей Дженнет?
Шон скромно улыбнулся, слегка покраснев. Оливия и предположить не могла, что Дженнет встречается с пилотом. Это очень удивило ее.
— Все, — скомандовал Пэйтон, сунув девушке чемодан, — уходишь.
Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы она находилась рядом с Диланом, который разглядывал ее с ног до головы. И дело было ни в том, что она ему нравилась, дело было во лжи, которую Мурмаер предоставил ему, не успев еще придумать оправдание.
— Да, — прошептала ошарашенная Оливия фактом отношений Шона и Дженнет, — приятно было познакомиться.
Она кивнула капитану и стала выходить из кабины, но голос Пэйтона ее остановил:
— Ключи от номера оставь на рецепшене. Я не знаю, когда вернусь.
Она хотела ему ответить, сказав, что специально потеряет их, но лишь кивнув, хитро улыбнулась и ее улыбка не понравилась ему.
Оставшись втроем в кабине пилотов, Пэйтон молился, что бы Дилан молчал, как можно дольше. Хотя бы тех пор, пока Шон не покинет это место. Но как только тот ушел, Пэйтон понял, что вообще не хочет ничего слышать про Оливию. Но Дилан не мог больше молчать:
— Хороший вкус, Мурмаер. Милая девушка, видно, что скромная, образованная, красивая. Ты таких любишь. Можешь не объяснять мне почему вдруг она оказалась замужем, я все понимаю. Сам бы так сказал. Могу предложить помощь— взять ее к себе в экипаж, что бы вы могли иметь нормальные отношения и избежать дурацких правил.
— Спасибо, — недовольно произнес Пэйтон, — не советую. В твоем экипаже уже находится нечто подобное, — это во — первых. Во — вторых: у нас нет никаких отношений. Их просто не может быть, потому что мы на дух не выносим друг друга. В — третьих: я сказал про ее замужество, чтобы уберечь своего лучшего друга от необдуманных поступков— она не та, кто тебе нужен, Дилан.
Тот засмеявшись, кивнул:
— Она не та, кто мне нужен, ты прав. Потому что она та, кто нужен тебе.
Пэйтон разозлился еще сильнее, осознав, что идти в кабину было плохой идеей.
— Не зли меня разговорами о ней. Эта тема закрыта.
Залезая в автобус с экипажем Дилана Хартмана, Оливия поняла, что этот экипаж наполовину меньше ее. Их было всего 12 человек, когда экипаж Пэйтона Мурмаера составлял 26. Сейчас с ними же устроились еще две стюардессы, те самые, которые так не понравились Оливии. Медленно двигаясь по салону, катя впереди свой чемодан, а сзади чемодан Пэйтона, она уже пожалела, что предложила ему помощь и забрала его чемодан. Теперь ее медленность в разы увеличилась. Ища взглядом Райли, она увидела ее сидящую с молодым стюардом. Видимо это и был тот самый немец, с которым у нее закрутился роман. Он не особо выделялся из основной массы серых людей, и Оливия вздохнула, понимая, что яркая Ри могла найти себе более достойную партию и не рисковать из — за невзрачного человека своей карьерой. Но это был ее выбор.
Найдя свободное место, девушка села, опуская ручки обоих чемоданов. Она слышала опять глупый смех и пустые разговоры: девушки обсуждали куда пойти вечером и желательно в сопровождении пилотов, желая завладеть их вниманием. Мысленно пожелав им удачи, Оливия взглянула в окно. Моросящий дождь напомнил ей родину. Германия уже на шаг ближе к Англии и это ощущалось во всем.
Автобус привез их в отель довольно быстро, Оливия мало, что увидела в городе, так и не поняв, доехали они вообще до него или нет. Но выйдя на улицу и вздохнув полной грудью европейский воздух, она решила, что довольна и этим.
— Лив, — Райли подошла к ней, — у меня к тебе просьба.
Оливия устало взглянула на подругу, уже зная, что та попросит— снять им номер на двоих. Но это даже не обсуждалось— конечно она так и сделает и они, как и раньше будут всю ночь трещать о своем наболевшем.
— В этом отеле только двухместные номера. Давай снимем один на двоих.
Оливия улыбнулась. Ри даже не надо было говорить об этом.
— Конечно. Сегодня наш вечер и наша ночь. Мы будем праздновать и веселиться.
Но видя удивленное лицо подруги, Оливия засомневалась в своих словах:
— Разве нет?
Ри кивнула, опуская взгляд:
— Так. Но… Мне нужна твоя помощь. Я хочу быть этой ночью с Энтони, понимаешь, — теперь молчащий взгляд в глаза подруге, — мы так часто бываем с ним, но так редко наедине.
Что — то рухнуло и разлетелось. Какие — то мечты и надежды. Кажется, сейчас ее подруга выбрала парня вместо нее. И это было обидно:
— Ри, а я тут при чем? Снимите номер и делайте, что хотите.
— Ты не понимаешь? — Прошептала Райли, — я не могу снять номер на двоих с Энтони— за нами и так наблюдают. Мы снимем номер на нас с тобой, а он будет ночевать вместо тебя.
Оливия потеряла дар речи от такого предложения:
— Боюсь спросить, где буду спать я?
— Я все продумала, — Райли улыбнулась и положила руку на плечо подруги, — все будут думать, что ты со мной, мой экипаж не должен ничего заподозрить. Забронируй Пэйтону номер с Энтони.
Наверно ей послышалось. Заложило уши во время полета. Оливия даже тряхнула головой, не понимая уже ничего из сказанного ее подругой:
— Я не понимаю.
— Что тут не понятного. Энтони уйдет ко мне, а ты к Мурмаеру. Из моего экипажа никто не заметит этой подмены.
Теперь Оливии захотелось закричать. Лучше бы она не переспрашивала. Лучше бы она вообще не летела сюда. Это он во всем виноват. Он втянул ее в это, а Райли все усугубила своими безумными потребностями.
— Ри, это невозможно, — прошептала Оливия, — он задушит меня ночью подушкой, как только обнаружит в своем номере.