Я подарю тебе крылья| P.M.

Глава 52

Оливия сидела на диване с телефоном в руках, просматривая фотографии с Пэйтоном. Их оказалось больше, чем она предполагала. Вот она и Пэйтон улыбаются, позируя на камеру, вот он сидит за ноутбуком, нахмурив брови, – изучает погоду. Видимо, ему не нравится то, что он видит. Наверно, это Бангкок. Вот он пьет кофе ранним утром, и сейчас кажется, что этот запах пробрался из дисплея телефона прямо к ней в нос. Оливия нажала кнопку «Стереть», и память телефона опустела. Почему нельзя так же сделать с ее памятью? Рука остановилась, боясь коснуться заветной кнопки, когда на экране появилась фотография облаков – заката, который был иллюзией рассвета. Памяти ее первого и единственного полета в качестве пилота. Экскурсии по облакам.
Ри прошла мимо, и Оливия окликнула ее:
— Как ты думаешь, это закат или рассвет?
Подруга села рядом и стала всматриваться в дисплей.
— Закат, – произнесла она уверенно, но тут же передумала: – Больше похоже на рассвет. А время написано?
Пэйтон был прав. Никто и никогда точно не скажет, глядя на снимок, – закат это или рассвет.
— Это закат, – прошептала Оливия, вспоминая полет. – Я сделала эту фотографию в полете в облаках вечером в Дубае.
Воспоминания были такими же теплыми, как оранжевые облака вокруг нее. Таких воспоминаний было много, даже чашка утреннего кофе заставляла ощущать присутствие Пэйтона. Но его не было, и от осознания наступившего одиночества горячий ароматный кофе превращался в обычный лед. Запах перестал существовать. Но она надеялась, что это временно, что первым этапом к лучшей жизни станет удаление всех снимков из телефона. Им больше нет места в ее жизни. Но, смотря на облака оранжевого цвета, Оливия оставила его, перелистнув и встречаясь с портретом человека, который улыбался ей с экрана телефона. Красивая улыбка заставила ее улыбнуться в ответ. Она помнила, где сделала этот снимок: в кокпите, когда Джейден вышел прогуляться по салону и оставил капитана одного. Или нет, он оставил его для Оливии. Улыбка Пэйтона – это первая реакция на нее. Как такое можно стереть? Но палец нашел злосчастную кнопку, оставляя эту улыбку лишь в памяти.
Всего одна кнопка, но что-то сдавливало ей грудь, хотелось вернуть обратно все снимки. Хорошо, что это невозможно.
Дни тянулись долгой серой массой, лишь проводы Дженнет стали тонким ясным лучиком в хмуром грозовом небе.
— Оливия, что ты сидишь? Шон и Дженнет не будут нас ждать, мы опоздаем на свадьбу, – произнесла Мел, застегивая последнюю пуговицу на платье.
— Это иллюзия свадьбы, – прошептала Оливия, – настоящая свадьба состоится в Ирландии на следующей неделе.
Это праздник для двух экипажей. Слияние в семейный союз. Праздник, которого ждала Дженнет, выбирая белое платье. Праздник, который не должен быть испорчен плохим настроением. Оливия встала с дивана и сняла с вешалки алое платье. Все забыто, и надо двигаться дальше.
Музыка и шампанское поднимали настроение Оливии, но, заметив слезы Нэссы, она невольно вспомнила свои.
— Это от радости, – махнула рукой та, и Оливия сделала вид, что поверила.
Смотря на счастливую невесту в белом, невольно улыбнешься. Шону повезло. Его Дженнет – его гордость. Пилот и стюардесса – это узы неба. Любовь рождается на небесах.
Оливия облокотилась на большую колонну, держа в руках фужер с шампанским, рассматривая каждого гостя, надеясь отыскать лишь одного. Зачем? Ей нельзя даже подходить к нему ближе чем на два метра. Сердце отбивало сильный ритм, кровь бурным течением неслась по ее телу, заставляя сильнее нервничать.
— Оливия, – Райли схватила подругу за руку и потащила за собой, – ты пропустишь танец молодоженов.
Крепче обхватив пальцами бокал, девушка дала подруге увести себя дальше от входа. Любоваться танцем Дженнет и Шона гораздо приятней, чем высматривать Пэйтона Мурмаера.
Оливия так часто слышала про этот танец от самой Дженнет, что казалось, знает каждое движение. Но она ошиблась. Все виделось иначе. Невеста, как грациозный белый лебедь, исполняла невероятно трогательный танец для своего мужа. Медленная музыка и плавные движения зачаровывали зрителей. Плавность, грация и нежность. Совсем не так Оливия танцевала с Пэйтоном, каждое их движение – страсть. Когда его руки касались ее тела, оно пылало огнем. То был другой танец – энергия пламени.
Оливия отвела взгляд от танцующей пары, заметив на противоположном конце своего капитана. Он стоял с Диланом и, улыбаясь, смотрел на танцующих. Абсолютно спокойный. Абсолютно расслабленный. Конечно, расслабленный – не он полдня удалял фотографии с телефона. Не он просыпался посреди ночи, сжимая подушку в руках и больше не в силах заснуть. Не он думал о том, как им теперь работать вместе. Оливия была уверена, что он не думал обо всем этом.
Пэйтон видел ее. Трудно не заметить девушку в ярко-красном платье. Красный цвет как нельзя лучше сочетался с ее характером. Огонь. Взрыв. Но он делал вид, что не замечает ее присутствия. Между ними метров десять – идеальное расстояние, чтобы не броситься и не задушить ее.
— Не пойму, вы вместе или нет? – прошептал Дилан Хартман, кивая в сторону Оливии.
— Нет, – ответил Пэйтон, наконец встречаясь с ней взглядом.
Это была единственная секунда за весь вечер, когда он смотрел на нее. Но когда Оливия проходила мимо, не нарушая расстояния в два метра, она ощущала его энергию. Она помнила его запах. Она по-прежнему хотела его. И эта магическая химия, гипнотизировавшая ее тело, раздражала.
Место Дженнет на борту их рейса опустело лишь на месяц. Она обещала вернуться, но половина экипажа не верила в это, прогнозируя скорое пополнение в молодой семье.
— Даже если Дженнет родит ребенка, она обязательно вернется! – уверенно говорила Келси. – Мы будем ее ждать.
Пэйтон лишь кивал, соглашаясь с ней и сохраняя рабочее место за Дженнет. Теперь он больше молчал, редко выходя на связь с салоном. Джейден взял эту обязанность на себя. На брифингах Даниэль говорил коротко и сухо: курс, пассажиры, топливо, погода.
— У Пэйтона явно что-то случилось, – гадала Нэсса, сидя на стуле в бортовой кухне в свой перерыв, – он стал тенью.
— Это не твое дело, – перебивала Келси, недовольно смотря на нее, – мы не должны лезть в личную жизнь пилота, даже если он наш капитан.
Иногда Оливии казалось, что он работает на автопилоте, без эмоций, монотонно выполняя свою работу. Она ловила себя на мысли, что делает точно так же, ожидая лишь его взгляда. Но не получая его. Пэйтон полностью игнорировал ее как стюардессу и как девушку, с которой имел близкие отношения. Все было кончено, и это слово вызвало неожиданное чувство – тоску. Она часто вспоминала его улыбку. Она помнила его запах, слышала его голос, но это были лишь воспоминания, от которых Оливия никак не могла избавиться. Смотря из окна своей маленькой комнаты на небо, мысленно хотелось заставить его смотреть туда же. Небо – единственное, что их объединяло.
— Наш новый второй пилот такой выскочка, – ворчала Ри, заходя в комнату, – иногда хочется его убить.
Оливия усмехнулась, знакомые слова не пролетели мимо ушей. Она скучала по тому времени, когда дерзкие слова вылетали из уст Пэйтона в ее адрес. Сейчас она была согласна даже на это.
Вечера между рейсами Оливия проводила дома. Она садилась на кухне на стул, поджав под себя ноги, как в самый холодный день в Англии, и наслаждалась вкусом горячего чая. Такие моменты переносили ее в детство, когда в дождливую погоду невозможно выйти на улицу. Воспоминания уносили ее прочь от реальности.
— Я часто думаю о нас с Энтони, – Ри сидела напротив с такой же чашкой чая, – и прихожу к выводу, что так вечно продолжаться не может. Надо что-то решать. И если он сделает мне предложение, я готова ради него уйти из авиакомпании.
Оливия молча слушала рассуждения подруги, понимая трудности их с Энтони отношений. Но не ощущая легкости в своих. Сейчас она должна летать на крыльях, избавившись от тягости, а ее, напротив, тянет вниз. И чем больше она углублялась в размышления, тем чаще там возникало имя Пэйтона. Сколько теплых улыбок он подарил ей, сколько взглядов… Сколько раз она ответила ему тем же? И тем не менее она ему отказала, о чем сейчас старалась не вспоминать.
Рутинная работа, одни и те же города делали ее жизнь однообразной. Оливии казалось, что на каждом рейсе она видит лица одних и тех же пассажиров. Запах пропал из аэропортов. На борту воздух стал еще суше, подобно тому, что бывает в пустыне. На земле она не ощущала вкуса пищи. Ночь длилась дольше дня. Хотелось поторопить ее, но день не приносил новых эмоций. Два метра превращались в пять, и чем больше проходило времени, тем сильнее увеличивалось расстояние.
В номере отеля она сидела одна, в ожидании, когда приглушенный стук в ее дверь заставит ее вздрогнуть. Но тишина усыпляла. А утром за завтраком она опять ловила взгляд своего капитана, ковыряя сухой омлет вилкой и выпивая безвкусный кофе.
— Дженнет написала, что скоро вернется, – улыбнулась Нэсса, – даже не верится, что месяц прошел так быстро.
Оливия положила вилку на стол, не чувствуя голода. Месяц длился бесконечно долго. Дольше ощущалось лишь время после гибели отца.
Полет обратно на базу в Дубай – время, необходимое для того, чтобы придумать себе развлечение на время пребывания дома. Сходить на пляж, в кино, прогуляться по магазинам в поисках ненужных вещей. Пора забыть прошлое и двигаться дальше. За последнее время Оливия перестала узнавать себя.
Все пассажиры поднялись на борт, и Келси, помахав сотруднику аэропорта, приступила к закрытию двери, но крик бегущего по длинному телетрапу человека заставил ее замереть.
— Подождите! – запыхавшись, он остановился, и только сейчас Келси заметила его ручную кладь – корзину цветов. – Это рейс на Дубай?
— Совершенно верно, – кивнула она и улыбнулась, – ваш посадочный билет, пожалуйста.
— Нет, – человек перевел дыхание, – я не лечу. Они летят, – он протянул ей корзину с цветами. Она никогда в жизни не видела столько орхидей в одном букете. Нежные цветы всевозможных оттенков – от белого до бледно-розового, и лишь одна ярко-голубая орхидея по центру. Удивительная композиция заставила ее изогнуть бровь, но, вспомнив правила, она тут же забыла о красоте букета.
— Они прошли фитосанитарный контроль?
— Да, – человек достал из нагрудного кармана бумагу и протянул Келси, – таможенный досмотр и паспортный контроль они тоже прошли.
Стюардесса недовольно взглянула на бумагу, понимая, что он шутит про остальные досмотры, но, удостоверившись, что все в порядке, улыбнулась.
— Что я с ними должна делать?
— Расписаться еще здесь. – Человек протянул длинный лист бумаги на толстом картоне. – Это вы Оливия Паркер?
— Нет. – Келси покачала головой. – Они для нее?
Ответ курьера перебили восклицания Нэссы, которая подошла к двери, узнать, что заставляет Келси тянуть с закрытием:
— Пилоты дважды дали указания закрыть двери… А! Что это? Боже, какая красота! Для кого они?
— Можно я распишусь за нее? – занервничала Келси, закрыть дверь сейчас было важнее.
— Да, – кивнул курьер, указывая, где поставить подпись. – И к цветам прилагается это. – Он протянул белый конверт с единственной надписью: «Оливии Паркер».
— Оливия! – закричала Нэсса, забирая из рук Келси корзину с цветами. – Оливия! Как же это мило!
Некоторые пассажиры привстали со своих мест, улыбаясь и ожидая продолжения. Они переглядывались, пожимая плечами и взглядом отыскивая ту самую девушку по имени Оливия.
— Какой необычный букет, – молодая пассажирка с копной огненных волос сложила руки на груди, очарованная происходящим, – никогда не видела столько орхидей.
На голос Нэссы сбежалось пол-экипажа с соседних салонов.
— Это для Оливии? – удивился Ник. – Как можно доставить цветы на улетающий борт? Давайте посмотрим, кто имеет здесь авторитет. – Он попытался забрать у Келси конверт, но она шлепнула его по руке:
— Она сама скажет, если посчитает нужным.
Оливия не торопясь шла из последнего салона самолета, боясь увидеть то, что вызвало столько криков. Она никуда не торопилась, и эта медлительность наверняка лишний раз позлит пилотов. Они дважды вышли на связь, призывая приготовиться к взлету. Дойдя до первого салона, до нее долетело ее имя, сказанное несколькими голосами. Не понимая, что происходит, она нахмурила брови, но тут же насупленность превратилась в удивление: Нэсса протянула ей плетеную корзину, до отказа заполненную цветами… Ее любимыми цветами. Орхидеями разных окрасов и лишь одной голубой. Целая корзина счастья оказалась в ее руках, а она лишь ощущала, как сильно бьется сердце. И маленьким огоньком вспыхивает надежда.
— Скажи, кто этот мужчина? – Нина сунула ей конверт, который Оливии не хотелось открывать перед всеми. Ей вообще не хотелось его открывать. Она боялась того, что огню придется погаснуть, так и не разгоревшись.
— Давай уже, читай! – К ее удивлению, не только бортпроводники, но и пассажиры пристально наблюдали за реакцией стюардессы и видели лишь ее испуганный взгляд. Казалось, она сейчас уронит букет.
Нэсса пришла ей на помощь, забирая корзину и оставляя в ее руках только письмо.
— Помочь открыть? – Голос Ника сзади заставил прижать конверт к груди.
— Нет. – Оливия сделала шаг в сторону, одновременно почувствовав, что самолет начали буксировать со стоянки. Или ее ноги не стоят твердо. Сейчас это не важно. Под пристальными взглядами присутствующих она открыла конверт и вынула записку. Она не хотела читать. Она хотела продлить время, думая, что этим человеком мог быть Пэйтон. Но сколько раз она думала так же и ошибалась? Записки превращали радостное ожидание в банальную приятность. Но орхидеи давали ей большую надежду на радость. Только он знал о ее любви к этим цветам.
— Оливия, самолет поехал, быстрее читай. – Нэсса торопила, и девушка развернула листок, смотря на черные буквы. Пара предложений. И она заставила губы Оливии растянуться в улыбке. «Это единственные цветы в мире, которые растут непонятно как: то ли в земле, то ли на воздухе. Но теперь они своими корнями добрались до моего сердца». Без подписи. Но она точно знала, кому принадлежат эти слова. Камень, который не давал ей дышать с момента, как она захлопнула дверь перед Пэйтоном, сейчас раскололся и упал.
— Ну? – не унималась Нэсса, но ее перебила Келси:
— Все, хватит, все по местам, взлет через несколько минут.
Оливия выхватила корзину из рук Нэссы, лишь на секунду задержав на ней взгляд, и пошла в свой салон. Это единственный букет в ее жизни, который она принимала с радостью. Обслуживая пассажиров, она любовалась им, не скрывая улыбки. О том, что ожидает ее по прилете, она не хотела думать.
— Кто он? – Пока сытые пассажиры спали, Нэсса и Мирем допрашивали Оливию.
— Просто поклонник.
Смотря на цветы, Оливия посматривала в сторону кабины пилотов в надежде, что Пэйтон решит пройтись по салону. Но его все не было, и этот факт начал нервировать. Хотелось зайти к нему самой. Но боялась, что не сможет сказать ни слова.
Слух о корзине, полной орхидей, долетел до пилотов очень быстро.
— Корзина разноцветных орхидей, – Джейден поправил галстук, – я даже приревновал. Кто это может быть? Ты не знаешь?
Медленно Пэйтон перевел на него свой взгляд, отвлекаясь от датчиков:
— Этим человеком может быть только полный идиот.
Ему не хотелось знать о ее реакции. Это неважно. Важным был ее ответ на это послание. И Пэйтон точно знал, Оливия не заставит себя долго ждать.
Он слишком много размышлял в последнее время. Выбросив с высоты полета обиду, он наблюдал за ней, находясь на расстоянии в два метра. Он видел ее подавленность, рассеянность, он следил за каждым ее движением на брифингах, в отелях, за завтраком. Она пыталась прятать взгляд, рассматривая маникюр, ронять вилку, подниматься по лестнице, минуя лифт, в котором находился он. Она пряталась не от него. Она бежала от себя. Характер Оливии Паркер не давал ей признать своих чувств. Для нее прятать их было куда проще.
Месяца хватило, чтобы осознать, какая роль предназначена Оливии в его жизни. И эта роль не имела ничего общего с похотью и сексом между рейсами. Теперь он четко знал – именно Оливия Паркер станет его женой и родит ему детей. Пятерых. Они станут врачами, инженерами или пилотами. Неважно. Это будут их дети.
— Мужчина, который будет рядом с ней, должен обладать чертовски сильным характером, – произнес Джейден, надевая черные очки. Солнце заглянуло в кабину, ослепив пилотов.
После приземления на родную полосу Дубая, проводив пассажиров из самолета, Оливия не торопясь приводила салон в порядок. Она специально тянула время, чтобы случайно не встретиться со своим капитаном. Желание кинуться в его объятия перевешивало уговор не приближаться ближе чем на два метра. Так что ей лучше не видеть его сейчас. Временно. Возможно, до вечера. А вечером она сядет в свою машину и приедет к нему, чтобы поблагодарить за букет орхидей. Цветы – лишь повод увидеть его. Цветы – это первый шаг к примирению.
— Не задерживайся! – крикнула Келси, забирая свой чемодан и покидая самолет.
Взяв в руки огромную корзину, Оливия еще раз улыбнулась, несколько секунд рассматривая цветы. Такое разнообразие она видела впервые, они все были прекрасны, но в жизни всегда есть нечто лучше прекрасного. Здесь это голубой цветок. Он один, как небо, и ему одиноко, как ей.
Девушка шла вдоль кресел, шаг за шагом сокращая расстояние в семьдесят два метра до выхода.
— Отличный рейс, – прошептала она цветам и внезапно во что-то уперлась. Она медленно подняла испуганный взгляд, встречаясь с темными глазами Пэйтона.
Расстояние в два метра уменьшилось до длины корзины с цветами.

ТГК: Твое подсознание<🫂
Всех люблю❤️