Я подарю тебе крылья| P.M.

Глава 47

Эффект неожиданности от такого внезапного номера может стать лучшим подарком, отличным сюрпризом, приятным моментом на всю жизнь. Пэйтон гордо улыбнулся, всматриваясь в родные лица. Члены его экипажа пели, смотря на него, но он не улавливал ни слова в этой смеси голосов. Это был ужасный хор, но он стал претендентом на самый любимый.
Постепенно зал начал заполняться другими голосами людей, которые еще секунды назад были зрителями, теперь они тоже участвовали в массовом пении. Пэйтон взглянул на Джейдена, который подхватил эту мелодию, улыбаясь смотря на поющих. Это было безумием, но хотелось праздника, хотелось петь вместе с ними и если бы он знал слова, то обязательно поддержал эту компанию.
Всего лишь несколько минут, тысячи слов, красивая мелодия пронеслись сквозь него заставляя почувствовать торжественность обстановки. Но гимн закончился, открывая начало праздника и тут же множество оваций и криков пилотов ворвались в зал, продолжая шум. Они хотели продолжения, но появившийся ведущий с микрофоном в руке, заставил зрителей издать недовольные возгласы:
— Сегодня вы увидите много номеров, организованных специально для вас, а пока наслаждайтесь хорошей музыкой и вкусной едой.
Кажется, Пэйтон понял значение слов Оливии, которая что — то лепетала ему на ухо про сюрприз. Сюрприз удался, этот гимн, исполненный его экипажем навсегда останется в памяти, как самый неожиданный подарок.
— Они идут к нам, — улыбнулся Джейден, но капитан уже сделал шаг в направлении своих артистов. Хотелось обнять всех, но руки всего лишь две, и он обнял первую Келси:
— Может быть стоит подумать о нашем фирменном знаке на нашем самолете?
— У нас уже есть фирменный знак — твой голос, — она улыбнулась, целуя его в щеку, — с праздником, Пэйтон.
Заиграла динамичная музыка и радуга света ворвалась в зал, отображаясь разными цветами на лицах присутствующих. Теперь он полностью почувствовал праздник, улыбаясь и получая поздравления от других членов своего экипажа. Один за другим девушки целовали его, шепча на ухо слова, которые были ели слышны из-за музыки. Стюарты пожимали руку, шутя что — то про гимн:
— Я молча открывал рот, но это не значит, что я не хочу поздравить тебя. Я просто не умею петь, — признался Ник, — поздравляю, Пэйтон, я рад, что я работаю с тобой.
Тысячи теплых слов, улыбок и пожеланий — это мечта любого капитана. Пэйтон про себя улыбнулся, думая над тем что, скажет Оливия. Сегодня его день и она должна при всех показать свое уважение к нему. Но он не верил в это. Для правдоподобности их непростых отношений он ждал яд, но этот яд станет сладок.
Лица, слова, поцелую, объятия, громкая музыка, шум голосов, — Пэйтон пытался сосредоточится на всем этом, понимая, что взглядом ищет голубые глаза. Но их не было. Много людей окружали его, они шутили и улыбались, задавали вопросы. Он улыбался в ответ, пытаясь отвечать, одновременно понимая, что Оливия исчезла ни одна:
— Где Нэсса, Мирем, Дженнет и Оливия?
Даже Райли была здесь. Она пригубляла шампанское из фужера в обществе своего стюарда — бойфренда. Но Пэйтон не мог подойти к ней с этим странным вопросом, задав его лишь Келси.
— Где — то здесь, — быстро ответила она и растворилась в толпе.
Вопрос, на который никто не даст ответа, остался в стороне сразу, как только Пэйтон увидел идущего к нему Карима. Хуже может быть только просьба Мухаммеда слетать еще на одну конференцию.
— Убегай, — Хартман локтем подтолкнул друга, но Пэйтон решил встретить опасность, не отводя взгляда от черных глаз экзаменатора. Он тоже хотел поговорить с ним по поводу странных результатов его не мягкой посадки. Эта встреча рано или поздно произойдет. Пусть это будет сейчас.
— Мои поздравления, капитан, — Карим протянул худую ладонь, и Пэйтон пожал ее, думая над хорошим началом. По крайней мере, он не начал разговор со слов «лихач», — твой экипаж порадовал ни только тебя, но и меня. Иногда мне кажется, что они готовы ради тебя на безумные вещи.
— Самый веселый экипаж попался именно мне, — улыбнулся Пэйтон, но вспомнив про экзамен, вновь стал серьезным, — я искал вас перед полетом на конференцию, мне кажется, вы были недовольны моим полетом, но я получил совсем другой результат.
Карим кивнул, его губы слегка искривились в подобие улыбки. Он рукой указал на менее шумное безлюдное место, и Пэйтон последовал за ним, оказавшись вдалеке от Джейдена, Дилана и своих стюардесс.
— Твой полет в целом был не так плох, ты оказался во власти погоды. Но тем не менее, ты совершил посадку и действовал согласно всем инструкциям. Но я был не доволен, это верно, потому что считал, ты рисковал. — Глаза Карима буквально впились в Пэйтона. Это борьба между чернотой вселенной и горячего эспрессо заставили капитана ощутить жар. Хотелось ослабить галстук, но он не мог показать свое волнение, — ветер переменчив, Пэйтон, он меняет ни только силу, но и направление. Ветер, гроза, метель, дождь— недруги пилотов. Мы должны боятся их. Но я не видел у тебя страха в тот момент.
— Может быть это не плохо для капитана?
— Ты чересчур уверен в себе. Сегодня тебе повезло, завтра это может закончиться катастрофой. Я противник экстрима, ты это знаешь. Я был одним из тех, кто осудил тебя за посадку в Коломбо. Признаюсь, я никогда не понимал твое решение. Но… — Карим опустил глаза, нахмурив брови, что — то явно вспоминая, — всего лишь одно предложение заставили меня пересмотреть все по-новому: «Ты спас всех пассажиров и ты не герой, а вот если бы ты принял решение лететь еще четыре часа до Дубая, ребенок и женщина умерли и тогда ты стал бы убийцей». Эти слова заставили меня посмотреть на все другими глазами. Может быть твоя уверенность в себе — это ни так плохо для капитана.
Теперь захотелось стянуть с шеи галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу, пожалуй, он так и сделает, как только узнает одно:
— Кому принадлежат эти слова?
— Твоей стюардессе Оливии Паркер. Тебе достался ни только веселый экипаж, но и мудрый.
Одним пальцем Пэйтон наконец ослабил мешавший дышать галстук, одновременно вспомнив картину, как Оливия распечатывала конверт с результатом экзамена. Она изменила мнение угрюмого Карима, врываясь, как тот самый ветер, в жизнь Пэйтона.
— Я долго думал над ее словами и понял одно — уверенность, которую имеешь ты, не имеет ничего общего с горделивостью. Ты не пытаешься кому — то что — то доказать, ты работаешь для людей и для их блага. Я думаю, что, не уйдя на второй круг в Сингапуре ты был уверен в благополучной посадке, так же, как и при посадке в Коломбо. Я создал отличного пилота из тебя, и я горжусь этим. Ты достоин своего звания, капитан Пэйтон Мурмаер .
— Слышать такое откровение — это больше, чем получить мою аттестацию. — Пэйтон уже не слышал музыки, перед его глазами не мелькали разноцветные огни, он полностью был поглощен словами Карима. — я всегда руководствуюсь всего лишь одним правилом, сказанным однажды вами: «Никогда не позволяй самолету побывать там, где ты мысленно не побывал за пять минут до этого». Моя уверенность — это последствия этого действия.
Теперь захотелось найти Оливию и зацеловать ее до смерти. Нет, сначала увести ее от сюда, не важно куда. Пэйтон протискивался среди людей, временами улыбаясь, здороваясь с пилотами, но постоянно ища ее. Людей было слишком много, много знакомых лиц, казалось, сегодня отменили все рейсы. Найти девушку в этой толпе не реально.
— Кого ты ищешь? — голос Хартмана возле уха заставил Пэйтона позлиться. Он посмотрел на друга пытаясь понять, почему одних и тех же он видит здесь слишком часто, других не видел ни разу.
— Я потерял половину моих стюардесс, ты не видел Нэссу?
— Я в надежде, что она не придет, — натянул улыбку Дилан, — кто тебя еще интересует?
Но Пэйтон не успел ответить, его мысли прервали знакомые с детства аккорды гитары. Внезапно свет погас, погружая помещение в темноту и шум голосов стих, давая музыке влиться в зал, полностью забирая на себя все внимание. Фламенко. Пэйтон знал каждый звук этой страстной мелодии. Он тысячи раз слышал ее. Он тысячи раз вспоминал ее, поменяв родную Испанию на душный Дубай и понимая, как скучает по ней.
Внезапная вспышка прожектора осветила четырех девушек в красных платьях с юбками, как волны океана, манящие к себе, заставляющие раствориться в водах танца. И среди бездонной пучины, глаза голубого рассвета заставили Пэйтона протискиваться между людьми, боясь их потерять:
— Бог мой, — прошептал он, не веря в то что видели его глаза: его Оливия, которая утром нежно поцеловала его на прощанье, сейчас была страстью. Ни капли нежности. Напротив, красный цвет ее платье и яркий цветок в волосах, плавные движения, переходящие в резкие с трудом, заставляли поверить его в то, что перед ним она. Лишь ее глаза манили и подзывали к себе.
Пэйтон не видел других танцующих, наблюдая только за ней. Грация, секс, плавность, нежность и пылающий огонь— это все что должно быть для танго. Но она имела даже больше, она имела страсть, которая горела в ее глазах. Не было улыбки на ее лице, лишь только страстный взгляд, пламенем обдающий жаром его тело.
— Как давно? — Голос Хартмана испортил все переливание музыки, и Пэйтон возненавидел себя, что услышал этот вопрос.
— Что? — Он не отвел взгляд от нее, машинально развязывая галстук и одним движением снимая его полностью, как знак освобождения от себя самого.
— Как давно ты спишь с ней?
Хотелось не слышать и это. Оправдываться не было времени. Пэйтон лишь отрицательно покачал головой, снимая пиджак, отдавая ее Хартману и оставаясь в белоснежной рубашке:
— Тебе кажется.
Был не важен ответ, Пэйтон уже не слышал слов, музыка пьянила его и теплая рука коснулась его груди. Их дыхания встретились. Он не понял, как оказался рядом, все потеряло смысл. Сейчас важным были движения, которые он прекрасно знал с детства. Плавные движения…временами страстные… временами грубые… Взгляд друг другу в глаза, как земное притяжение, и ни капли намека на нежность… страсть и огонь, борьба между грозовой тучей и ясным небом. Фламенко станет его любимым танцем на всю жизнь.
Биение сердец в одном ритме, страсть, огнем пылающая в их телах. Прикосновения легки, как шелк и горячи, как пески пустыни. Переливы мелодии сбивают дыхание и толкают к друг другу. Он, она и фламенко… Все остальное остановилось и потеряло смысл. Лишь ее руки на его груди и теплое дыхание заставляли чувствовать себя в реальном мире. В мире до боли знакомой музыки, в мире, где все просто, где есть место чувствам. В мире, где он просто может взять ее за руку и закружить в круговороте танца. В мире, где она легким прикосновение коснется его щеки, находясь в опасной близости его губ. В мире, где их руки сплетаются в объятиях, а плавные движения их ног, изящно рисуют картины на мраморном полу. В мире, где это считается красотой, грацией танца, пластичностью их тел и легкостью движений.
Это был их мир, и он закончился на последнем аккорде…Прерывистое дыхание, частые удары сердца, но сквозь них Пэйтон отчетливо услышал овации присутствующих людей в зале. Обыденный мир со всеми проблемами обрушился, вновь заставляя себя чувствовать капитаном на собственном празднике. Только сейчас Пэйтон осознал, что они с Оливией находились вдвоем посередине зала. Девушки, с которыми она вышла танцевать, чьи лица он даже не заметил, стояли, как зрители, восторженно крича слова, которые мешались в массе криков. Это были его стюардессы.
Шум с грохотом обрушился, перебивая собственные мысли, которых прибавлялось все больше и больше с каждой ушедшей секундой. Это крах их карьерам. Понимая это, Пэйтон всмотрелся в лица людей, пытаясь отыскать Мухаммеда. Но темнота в зале и свет направленный ему в глаза мешали сделать это.
— Браво! Браво! Браво!
Теперь одно слово кричали все, и он обернулся к Оливии, видя ее потерянный взгляд:
— Я не знал, что ты танцуешь Фламенко на столько хорошо, что мне захочется присоединится к тебе.
— Поверить не могу, что ты сделал это. Но кажется, им понравилось.
Говоря эти слова Оливия не смотрела на него, ее взгляд так и оставался потерянным, но лишь следующие его слова заставили ее сделать это:
— А тебе?
Он был потрясающим партнером. И к черту мысли о том, кто научил его этому, сейчас это было не важно. Оливия никогда не испытывала столько страсти в танце, она никогда не ощущала при этом нежность прикосновения к своему телу. Это не было вульгарно. Даже ощущая его дыхание возле своих губ- это было искусство.
— Хочу делать это бесконечно, — прошептала она, но знала, что он не услышал этих слов, сказанных шепотом. — Мне пора уходить, встретимся позже.
Оливия исчезла так же внезапно, как появилась, и Пэйтон спустился со сцены в толпу, которая встретила его слишком эмоционально. Нэсса первая набросилась к нему на шею, перекрыв дорогу Хартману:
— Это было потрясающе, Пэйтон! Ты настоящий испанский мужчина.
Он чувствовал руки, хлопающие его по плечам и голоса людей в ушах. Много похвальных слов… От всех… Для него… Вновь темнота и другая музыка, заставили их отвлечься от него.
— Мы хотели сделать тебе сюрприз! — Мирем обняла Пэйтона, — мне кажется, у нас получилось.
— Я его испортил, — прошептал он, — я испортил ваш танец.
— Нет, ты спас нас от позора. Смотреть на вас с Оливией было для нас радостью. Это было так красиво, — она прижала ладони к груди, закрыв глаза, — ваш танец потряс всех.
Пэйтону меньше всего хотелось, чтобы это было правдой. Потрясать он никого не собирался, сам не понимая, как это получилось.
Глазами он продолжил искать Мухаммеда, но недовольный взгляд Хартмана встал у него на пути. Теперь он вспомнил последние слова друга, перед тем как окунуться в мир танго.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет. — Пэйтон пожал плечами, продолжая всматриваться в толпу, и Дилан лишь кивнул, слегка улыбнувшись. Пусть думает, что хочет, а лучше пусть займется выяснениями отношений между людьми своего экипажа. Там тоже есть, что рассказать.
Наконец Мухаммед сам оказался рядом, с улыбкой протягивая руку и отвлекая от раздражения:
— Ты уверенный в себе пилот, решительный капитан и великолепный танцор, Пэйтон. Что еще я не знаю о тебе?
Улыбка Мухаммеда расслабила напряжение, и Пэйтон улыбнулся, отвечая рукопожатием:
— Я неплохой кулинар.
— Я думаю, капитан, ты мечта одной очень красивой девушки, — подмигнул Мухаммед и сердце Пэйтона начало отбивать свой ритм танго. Сейчас казалось, что это конец. Не спасет даже улыбка. Может быть Хартман был прав, предлагая забрать Оливию в свой экипаж. Между собой два капитана решили бы этот вопрос тихо и без шума. Так всем было бы лучше. Видеть Оливию между рейсами в туалете аэропорта сейчас выглядело отличной идеей. Пэйтон морально уже почти согласился на эту перемену в его экипаже. Если сейчас бог поможет ему, он заберет Райли, отдав Оливию Хартману. Это лучше, чем они лишаться своих мест.
Мухаммед все еще улыбался и это становилось странно. Разве так реагируют на шокирующую новость о капитане и стюардессе одного экипажа? Но вышедшая из темной толпы Сиерра резко развеяла все неуверенные догадки:
— Здравствуй, Пэйтон, — улыбаясь, она подошла совсем близко, — я потрясена твоим выступлением.
— Надо отметить, что я тоже, — усмехнулся он, посмотрев на Мухаммеда и в голове зародился план. Бог прислал ему Сиерру ни просто так. Он прислал ее в помощь, — приглашаю тебя на танец, — он протянул ей ладонь, наблюдая неуверенность с ее стороны. Сейчас этот временный союз собьет с толку всех вокруг, он был необходим Пэйтону. Теперь он молился, что бы девушка приняла предложение и улыбнулся, когда почувствовал ее теплую ладонь в своей руке. Он слышал, как Хартман присвистнул, стоя позади них. Кажется, план начинал действовать.
— Я не умею танцевать танго, — испуганно произнесла Сиерра.
— Но сейчас не танго, — прислушался к музыке Пэйтон, слыша медленную мелодию и поющий женский голос с приятной хрипотой. Его руки прижали Сиеррк к себе ближе, и он ощутил дыхание девушки возле своего уха.
Оливия, спустившись со сцены с другой стороны, первым делом услышала крики Райли и выругалась про себя, что не пошла сразу в гримерку. Хотя какая разница, где их слушать. Пусть это будет здесь и сейчас, пока сбивчивое дыхание еще заглушает слух.
— Это шедевр! Это потрясающе! Это огонь и страсть! Столько эмоций! Каждое движение — это пылание пламени, каждое прикосновение — это взрыв! — Крича это, Ри жестикулировала руками, как дирижер напротив оркестра. Трудно было не слышать ее слова, она кричала громче музыки, которая резко превратилась в более тихую и медленную. Оливия позлилась про себя, пытаясь все еще отдышаться и прийти в себя после «шедевра». Какого черта Пэйтона занесло к ней на сцену? Он сумасшедший. Он становится таким же сумасшедшим, как называл ее. Сейчас ей хотелось убежать от плотной толпы и желательно подальше от этого душного места.
— Оливия! Что ты молчишь? — Снова Ри заставила внимание переключить на нее, — Вот где ты была всю ночь? Репетировала с Пэйтоном?
— Я вообще не знаю, как он попал ко мне на сцену. Видимо, злые духи решили испортить мой танец.
Крик Ри вновь заставил вздрогнуть, и Оливия решила уйти раньше, чем она останется заикой. Видя боковым зрением, подходящих Келси и Дженнет в сопровождении Шона, сделали это желание в сто раз сильнее:
— Наш подарок удался, Оливия! — Перехватила ее Келси, — ты молодец, Пэйтон просто в восторге. Я не ожидала от него столько эмоций.
— Поверь мне, я тоже, — кивнула девушка и посмотрела на Дженнет, стоящую в обнимку с Шоном в точно таком же платье для Фламенко, как было на Оливии, — прости, что так получилось.
Но та лишь улыбнулась и обняла девушку:
— Ты что! Я Пэйтону спасибо скажу, что подменил нас, лишив позора. Мы не танцовщицы, Оливия. Нам не хватило шести часов тренировок и у нас нет той пластики и грации, что показали вы вдвоем. Прими мои поздравления, это был великолепный дуэт.
— Спасибо, — кивнула девушка, — это был великолепный дуэт, потому что это был молчаливый дуэт.
Оливия развернулась что бы идти, но опять наткнулась на Ри:
— Мои глаза не врут, — прошептала она, указывая на свои глаза.
— Я за них рада, поговорим позже, мне надо выйти от сюда, — быстро сказав набор слов, Оливия наконец вырвалась из плена похвалы и догадок подруги.
Она протискивалась между людьми, сама, не зная, куда идет. Она просто пыталась идти и не задерживаться на месте. В мыслях желая увидеть случайно Пэйтона, но в реальности не встретиться с ним. Два противоречащих желания. Как вся ее жизнь в последние несколько месяцев. Все еще ощущая тепло их танго, этого маленького чуда, что произошло между ними, она улыбнулась. Чувствует ли Пэйтон сейчас что — то подобное? Думает ли он об этом тепле с такой улыбкой? Или может быть сто раз пожалел, что вышел к ней на сцену? Оливия вдохнула морской воздух полной грудью, понимая, что выход где — то рядом. Сейчас хотелось дышать глубже, расслабиться, подумать, вспомнить каждый момент на сцене. Прикосновения, взгляды, дыхание, шелк, нежность. Да, Ри права, это действительно шедевр. Пэйтон чувствовал танец, она ощущала это.
Наконец дойдя до двери, она поняла, что здесь людей меньше. Все веселились в центре зала, создавая духоту. Даже кондиционеры не спасали, работая на полную мощь. За всю дорогу сюда, она так и не встретила Пэйтона, но это к лучшему, лишнее внимание к ним двоим сейчас не надо. Коснувшись дверь рукой, готовая ее открыть и выйти наружу, она оглянулась в зал, и рука тут же опустилась, так не открыв ее.
Она увидела то, что лучше не видеть никогда. Ее капитан, ее Пэйтон, танцующий с ней пламя огня, теперь танцевал не с ней. Он прижимал к себе блондинку, женщину, чье платье не было платьем, чья форма имела четыре золотых лычки на погонах рубашки. Прижимал ее к себе, руками касаясь спины, задевая волосы цвета пшеницы, касаясь губами ее щеки.
Все замерло, музыка затихла и только пульс в голове заставлял поверить глазам. Глаза не врут. Она видит мерзавца мужчину, с которым провела столько ночей, который учил ее летать, который обнимал ее возле окна в своем доме, которого она ждала три месяца и которого все так же ненавидит. Все разлетелось к чертям. Пора опустится с неба и ступить на твердую землю, принимая реальность как есть. Оливия открыла рот, пытаясь набрать больше воздуха, но не могла, ощущая, что ей дали под дых. Ошарашенная она не знала, что делать, чувствуя, как закипает все внутри. Кто это женщина, что она здесь делает, пришла она с ним или нет, какого черта он целует ее? Вопросы, вопросы, вопросы. Ответом на них был лишь нарастающий гнев. Выбрать ей волосы? Или может влепить ему пощечину? Устроить скандал?
Оливия стиснула зубы, ощущая, что так же крепко она сжала пальцы в кулаки. Она пыталась взять себя в руки и дышать спокойно, но кажется, спокойно не получалось и она выругалась, поморщившись, встречаясь взглядами с Диланом Хартманом. Его испуганный вид лишь подтвердил ее догадки, он заволновался за друга. Еще бы! Наверно ее взгляд мог напугать даже Дьявола. Она наблюдала, как он быстрым шагом направился к Пэйтону, что-то с поддельной улыбкой объясняя ему и теперь взгляд черного эспрессо коснулся Оливии.
Но она сделает свой первый мудрый поступок— она молча уйдет из этого ада.
Оливия открыла дверь и выбежала на улицу, понимая, что растерялась на столько, что не знает куда ей бежать.

ТГК: Твое подсознание <🫂