Я подарю тебе крылья| P.M.

Глава 27

Оливия доставала вещи из коробки, пока Пэйтон возился с выключателем. Славо богу, в его машине были необходимые для этого инструменты. Периодами он кидал свой взгляд на нее, держа в зубах отвертку, подсоединяя провода друг к другу.
Свет внезапно включился и ослепил девушку.
— Готово, — он вновь выключил его, кидая отвертку в ящик с инструментами.
— Спасибо, — прошептала Оливия, злясь на Райли и ее Призрак. В голове не укладывалось — за что можно любить мужчину, который не имел лица, голоса и рук.
Она сидела на кровати возле открытой коробки, вытаскивая оттуда все, что накидала с утра. А может лучше оставить все в коробке? Куда поставить духи, если не было даже прикроватной тумбочки. Совсем отчаявшись, она буквально упала на эту коробку. Но смех Пэйтона заставил ее поднять голову и посмотреть на него. Ему смешно, наверно, он даже наслаждается этой минутой. Она вытащила первое, что попалось под руку и кинула в него. Поймав это на лету, он рассмеялся еще сильнее, держа в руках ее бюстгальтер.
— Боже, — покраснев, но поблагодарив бога за то, что Пэйтон выключил свет, она выхватила из его рук свою вещь, — я не это хотела кинуть.
Райли приоткрыла к ним дверь, просовывая голову в щель:
— Как ваши дела с электричеством?
Пэйтон тут же нажал на выключатель и свет вновь озарил комнату и стоящую Оливию на кровати с бюстгальтером в руке. Она тут же кинула его обратно в коробку.
— Все отлично, — произнес он.
— А у нас проблемы с сантехникой. У Энтони ничего не получается, вода хлещет в разные стороны, боюсь, что мы затопим соседей.
Оливия закатила глаза, садясь на кровать:
— Что в этой квартире работает?
Пэйтон шире открыл дверь и Райли чуть не упала в их комнату. Он молча прошел мимо нее, направляясь в ванную на помощь к Энтони. Выругавшись про себя и вспомнив, что он пилот, а не сантехник, все-таки пошел на помощь.
Девушки побежали за ним, ожидая чего — то страшного— всемирного наводнения. И он не заставил себя долго ждать, поливая всех троих, как из шланга.
Пэйтон сменил державшего кран насквозь промокшего Энтони. Он руками крепко зажал место от куда хлестала вода и она прекратила течь.
— Оливия, — произнес он и посмотрел на девушку в зеркало, — помоги мне. Перекрой кран.
Его просьба вызвала бурю смятения и неуверенности. Но Оливия подчинилась, ступая в сырую ванную комнату.
— Что перекрыть? — Она схватилась за его руки, которые сжимали кран, давя на них еще сильнее.
Он засмеялся и этим вызвал лишь волну ее гнева:
— Что ты делаешь?
— Не знаю, — буркнула она, — держу твои руки.
— Зачем? Ты можешь просто перекрыть вентиль внизу трубы?
Тут же Оливия отпустила его руки и нагнулась в поисках вентиля, изучая трубы. Вода была по всюду, девушка ползала на коленях по полу, промокая насквозь:
— Нашла, — Оливия повернула вентиль, и Пэйтон убрал руки, понимая, что доступа воды к крану нет.
— Отлично, — произнес он, нагибаясь к ней под раковину и встречаясь с ней взглядом. От всего этого ужаса, он даже забыл какого цвета ее глаза. Она закусила губу, в ожидании его недовольства, но он молчал, уставившись на это зрелище, полностью забыв про кран и воду.
— Скажи хоть что — нибудь, — прошептала Оливия.
— Ненавижу тот день, когда впервые увидел тебя, — это единственное, что пришло ему в голову.
— Взаимно, — сквозь зубы прошипела она.
За эти несколько часов Пэйтон чувствовал усталости больше чем от рейса в 12 часов. Теперь он возился со смесителем, пытаясь его снять. Возле него на коленях ползала Оливия, вытирая тряпками всю воду, что успела натечь. Ее одежда тоже помогала в этом деле, полностью сырые джинсы и мокрая полупрозрачная футболка только больше разжигали в нем бешенство. Он предпочел бы не видеть этого и не давать волю своей безумной фантазии, которая уже целенаправленно работала против его сознания.
Их взгляды временами пересекались, но глядя друг на друга слов не было.
Вся промокшая насквозь Оливия встала с колен, тыльной стороной ладони вытирая капельки воды со лба, которая вновь стекала с волос образуя испарины на ее лице. Пэйтон залюбовался этим зрелищем. На какое — то время он понял, что забыл даже то, зачем вообще его руки держат этот чертов смеситель. Оливия Паркер стала каким — то безумным наваждением. Ее сырая футболка не скрывала ни капли ее тела, разжигая море фантазии у него в голове. С таким же успехом она могла бы ее снять и ничего не изменилось бы. Нет, изменилось. Тогда он прижал бы ее к стене…
— Дьявол, — выругался он и отвернулся от девушки.
Оливия даже не сразу поняла, что опять разозлило его. Но что бы там ни было— это ее тоже бесило. Ее бесило, что он рядом, ее бесили его глаза, ее бесило даже то, что он побрился. Но особенно ее бесило, что он не Призрак.
Выскочив из ванны, Оливия тут же столкнулась с Райли, которую явно интересовало все вокруг. Улыбка на ее лице тоже позлила подругу. Она бы высказала Ри все, что думает про ее мужчину, который судя по всему, валялся на кровати в комнате:
— Твой парень может хоть что — нибудь сделать сам? — Оливию раздражало то что все делает Пэйтон. Она уже три часа тому назад могла бы распрощаться с ним, чтобы облегченно вздохнуть. Находясь с этим мужчиной в замкнутом пространстве, она понимала, что воздуха на двоих им мало. — Где этот бездельник?
Повышенный тон Оливии, и ее возвышающаяся фигура над подругой слегка напугали Ри. Но что она могла сделать? Только защищать того, кто ей дорог:
— Он устал и спит.
— Устал? — Чуть не задохнулась Оливия от переполняющего возмущения. Сейчас она взяла бы веник и выгнала этого бездельника прочь, — почему ты не устала? Почему я не устала? Почему Пэйтон не устал? Ведь на нем нагрузка в сотни раз больше.
Ри приложила палец к своим губам, давая понять подруге, что бы она не кричала:
— Ты можешь говорить тише, он услышит.
— Кто? — Недовольно переспросила Оливия, думая над тем, как ее подруга могла так потерять голову.
— Энтони.
В голове никак не могло уложиться— они ругались. Из — за парня. А когда-то подруги жили вдвоем, прекрасно ладя друг с другом. Даже не верилось, что один человек, лица которого Оливия толком не помнила, мог так все изменить между ними.
— Я понимаю тебя, — произнесла Райли, — ты защищаешь Пэйтона, но и ты пойми меня — Энтони очень тяжело дается работа стюардом. И он ни черта не разбирается в сантехнике.
— Я защищаю Пэйтона? — Возмутилась Оливия еще больше, сжимая ладони в кулаки, — я защищаю себя от него, — она наконец сказала это. Она просто сказала первое, что пришло ей в голову. Видимо, в голове творилось полная неразбериха. Сама шокированная от своих слов и видя шокированную подругу, Оливия просто проскочила к себе в комнату, плотно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она не хотела больше никого видеть, боясь убить Призрака, накричать на Ри и обнять Пэйтона. Последнее ее совсем не радовало.
Она скинула с себя мокрую одежду, понимая, что ее футболка такая же сырая, как тряпка, которую она отжимала, вытирая пол. Быстро переодевшись в сухую футболку и шорты, Оливия села на кровать, выдохнув из легких весь воздух. Так в ее голове мыслей стало меньше. Но ей хотелось, чтобы их вообще не было. Понимая, что, накричав на Ри, она просто выплеснула свои эмоции, которые сковывали ее весь вечер. Но причина была не в Ри. Она была не в Призраке, хотя он все так же ее раздражал. Причина была даже не в Пэйтоне, который помогал ей, стараясь привести ее жилье в порядок. Причина — она сама. Его взгляд, его глаза, то как он смотрел на нее…Черт, ей нравилось, как он смотрел: с вожделением, страстью, влечением. Она ненавидела себя за то, что наслаждалась этим взглядом. И она ненавидела себя за то, что хотела ни только прикосновений его взгляда, она хотела большего. Черт, она хотела Пэйтона Мурмаера и это ее пугало.
Мысли завели ее в тупик. От безысходности она просто завалилась на кровать, раскинув руки в стороны, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на желтоватом от старости, уже пошарпанном потолке, видя лишь звезды, мерцающие при выключенном свете на борту самолета рейса 2-1-6. Тут же послышался шелковый голос, обращаясь к пассажирам, нежно касающийся ее слуха, проходя, как нервный импульс через все ее тело. Как она могла дать этому голосу так глубоко проникнуть в себя?
Сколько она так пролежала, глядя на звезды, Оливия не знала. Казалось пять минут, а может несколько часов. Было не важно. Важным стало то, что она наконец осознала, что стала слабой. Поднявшись с кровати, она все думала и думала, анализируя последние недели свой жизни, приходя только к одному выходу— она так просто не сдастся. Идя уверенным шагом к заветной мечте и наконец получив то, о чем мечтала, никто не может быть помехой в наслаждении этим. Пока она летает на этом гигантском лайнере своей мечты, никто и ничто не посмеет препятствовать ей в этом: ни его голос, ни его взгляд, ни ее замершее от все этого сердце. Просто надо держаться от своего капитана подальше. Как можно дальше. Надо возненавидеть его еще сильнее.
Девушка вышла в гостиную, прикрыв за собой дверь. Потеряв счет времени, она слегка растерялась от пустой тишины.
— Оливия.
Голос подруги нарушил пустоту, и Оливия поняла, что они одни. Райли вышла из кухни с пиццей в руках.
— Где Пэйтон? — Это был единственный вопрос терзающий ее.
— Ушел. Починил кран и ушел, — девушка откусила кусок пиццы, — мы подумали, ты пошла спать и не стали тебя будить.
Это было приятной новостью и очень неожиданной. Без него даже легче дышалось. Расслабившись, Оливия села на диван, откидываясь на его спинку:
— Прости меня за то, что накричала на тебя. Я просто устала.
Райли присела рядом, протягивая ей пиццу и девушка улыбнулась, беря ее:
— Я не обижаюсь, Лив. Я все понимаю.
Но Оливия была больше чем уверенна, что ничего она не понимает, но объяснять ничего не хотелось. Ничего не изменилось, все осталось на своих местах.
Сидя на диване, без телевизора в пустой квартире, они ели пиццу, которая казалась самой вкусной из всех что они ели. Они смеялись, вспоминая месяцы, проведенные в колледже бортпроводников. Все осталось так же. Ничего не изменилось. Они опять вдвоем, едят пиццу и смеются.
— Когда у вас рейс? — Спросила Оливия, — я не имею ввиду, что вы мне мешаете, — она улыбнулась. Призрака она толком еще и не видела, а с Ри они отлично ладили. Было прекрасной идеей поселиться вместе.
— Завтра днем в Барселону.
Оливия положила кусок пиццы обратно в коробку, понимая, что наелась.
— Сколько вы там пробудите?
— Ночь в гостинице, у "Arabia Airline" видимо в этом вся фишка. — Райли вскочила на диван, размахивая руками, — летишь, летишь, летишь, потом быстро ночуешь и снова летишь, летишь, летишь.
Оливия засмеялась, понимая, что именно так и есть.
— Загоняют они нас и наших пилотов, — Ри спрыгнула с дивана, садясь на него, — Энтони не нравится так работать, — она понизила голос специально, что бы он случайно не услышал ее, — он очень устает от бесконечных перелетов.
— Может это просто не его профессия?
Ри пожала плечами:
— Лучше пусть летает, я без него не смогу, Лив.
Оливии не понравились ее слова. Ей не нравился Энтони, не нравилось, что он лодырь, теперь еще присоединилось его «не нравится так работать». Ее устраивало только одно— его не было видно и слышно.
Следующий день прошел в работе по дому. Проводив Ри и Призрака в рейс в Барселону, Оливия ходила по магазинам в поисках чего — нибудь полезного для квартиры. Просто рассматривая мебель, любуясь ей со стороны, она еще не могла позволить себе купить ее. Остановив свой взгляд на шторах, она решила начать с них.
В квартире без Ри стало пусто и тихо, появилось много времени думать, но девушка усердно старалась этого не делать, заставляя себя заниматься делами.
Включая свет или воду, ее мысли вновь работали против нее. Пэйтон оставил инструменты в ее комнате и где — то глубоко в душе, она надеялась, что он не заедет за ними. Она вынесла их ближе к входной двери, на тот случай, если он все-таки придет. Но он не пришел, чем безумно ее порадовал.
Пэйтон и Джейден не спеша шли по терминалу аэропорта на обычное предполетное собрание. Только сейчас все было по-другому, оно было ни таким обычным для Пэйтона. Это был крайний брифинг перед большой паузой в работе.
— Счастливчик, — произнес Джейден, — я подумал, может мне тоже уйти в отпуск. Кого нам поставят за место тебя?
— На первое время капитана Дюпре, — улыбнулся Пэйтон и посмотрел в окно на стоящий у терминала самолет. Его самолет, с которым он на время расстанется. Месяц отпуска— это слишком много. Пэйтон никогда не брал столько. Но сейчас это был единственный выход. Еще два месяца учебы— это что бы наверняка избавиться от желания воплотить в реальность всю ту похоть, что он позволил себе думать эти два дня. — Дьявол.
Джейден даже вздрогнул от его резкого слова:
— У тебя проблемы?
У него была только одна проблема— он сам. Его желание утраивалось, когда он находился рядом с Оливией. Единственный выход— держаться от нее как можно дальше. Аликанте— самый лучший способ очистить свои мозги от сильнодействующего яда.
— Нет, — улыбнулся Пэйтон и вошел в брифинг — комнату, где собралась половина экипажа. Пройдя к главному столу, он положил фуражку на его край и папку с летными данными полета и сел, стараясь не смотреть на присутствующих и занять себя бумагами, но Келси начала осыпать его вопросами:
— Пэйтон, ты бросаешь нас на три месяца? Что будет с нами? Нам сократят полеты? Нас раскидают по другим экипажам?
На секунду ему стало жалко их, неизвестность самый тяжелый враг.
— Мы говорили об этом с руководством, — наконец он посмотрел на присутствующих в комнате, моментально понимая, что не видит Оливию и тут же тихий голос в дверях, заставил отвлечься от своих слов, буквально застывая в небе голубых глаз.
— Простите, — Оливия проскочила в комнату, садясь за последний столик, пытаясь случайно не посмотреть на Пэйтона. План А— игнорировать его. Делать вид, что он абсолютно ей безразличен. Она подперла рукой подбородок, как в школе, когда скучно сидеть на уроке и уставилась на входную дверь.
— Что решило руководство? — Вопрос Келси заставил его вернуться к ответу, который он забыл напрочь, взглядом провожая Оливию Паркер до стола, за который она села.
— Что решило руководство? — Задумчиво повторил он, теперь злясь на Оливию за то, что так глупо его отвлекла. Женщин нельзя выпускать на поле сражений— мужчины начнут убивать сами себя, — было решено оставить рейс 2-1-6 в полном составе под руководством капитана Дюпре. С вами Джейден, — он перевел взгляд на второго пилота, — я надеюсь за три месяца ничего не изменится.
Он мечтал одного изменения, по выходу из отпуска не обнаружить англичанку в своем экипаже.
Услышав имя капитана Дюпре, Оливия машинально перевела взгляд на Пэйтона. Капитан Дюпре— тот самый с которым они перегоняли самолеты из Гамбурга, «пилот со стажем», отлично, старик с сединой в голове. Это было самой приятной новостью после новости о трехмесячном отсутствии Пэйтона.
— В крайнем случае, вам дадут другого пилота. Но рейс оставят. Они мне обещали, — закончил он о наболевшем и тут же перешел к сегодняшнему рейсу.
Вот теперь план А работал в полной силе, Оливия рассматривала лампы на потолке, стены в кабинете, искала изъяны на полу и столе, лишь бы только не встречаться взглядом со своим капитаном. Но услышав голос Келси, она тут же включила свое внимание. Старшая бортпроводница раздавала рабочие зоны в салоне и Оливии опять выпал первый салон:
— Можно в хвосте? — Она протянула руку, привлекая внимание Келси, — меня укачивает в начале самолета.
— Но в хвосте качает больше, — удивилась та и Оливия стиснула зубы.
— На А380 центр приложения сил впереди самолета, то есть меньше качает в начале салона, — недовольно произнес Пэйтон и Оливия тут же перевела взгляд на него. Он складывал летные документы на столе, полностью поглощенный этим важным делом, не смотря даже в сторону бортпроводников. Кто и где работает— это не его дело, этим занимались Келси и Ник. Но он не мог промолчать, когда англичанка явно лгала. Скорее всего ей было это известно, она придумывала причину, чтобы не входить в кабину к пилотам. Хотя Пэйтон был не против этого.
Он мельком посмотрел на нее и встал со своего места, одевая зеленый жилет.
— Тогда я ставлю тебя работать в середину салона, Оливия, — произнесла Келси, — там точно не укачает.
Оливия удовлетворенно кивнула и, схватив чемодан за ручку, быстро пошла к выходу, катя его за собой. Пройдя по длинному коридору она вышла в зал вылета, почти налетая на большой рекламный щит авиакомпании "Arabia Airline", стоящий у стойки регистрации пассажиров. Смотря на него и не веря в то что видит, она удивленно подняла брови.
— О, Боже, — прошептала девушка, смотря на себя же.
На фоне нового Аэрбаса она и Пэйтон среди огней самолета улыбались, смотря прямо друг другу в глаза. Она помнила этот момент. Она прекрасно помнила, как фотограф просил пройтись рядом с самолетом, а они шли и смеялись, подшучивая друг над другом. Сейчас это было воспоминанием, запечатленным на пленку, показанным на всеобщее обозрение. Авиакомпании "Arabia Airline" рекламировала дружеское отношение среди экипажа, но помня тот момент, Оливия не видела ничего дружеского. Уже тогда в ее глазах присутствовал блеск и вожделение. Она видела его сейчас, надеясь, что его больше никто не заметит.
Решив рассмотреть взгляд Пэйтона, девушка сделала шаг к плакату, нахмурив брови, видя его улыбку. Она рефлекторно улыбнулась, вспоминая ее в живую. Капитан "Arabia Airline" молодой, красивый, статный мужчина с внешностью бога дарил свою улыбку ей, смотря прямо в глаза. Она так и не смогла определить, что скрывается в его взгляде. Но вчера он был другим, и Пэйтон не улыбался.
— Надеюсь, к нашему возвращению это уберут, — шелк обволок ее слух, и Оливия обернулась, смотря на Пэйтона. Он подошел так тихо, что испугал ее.
— Если не уберут, то я лично сожгу, — прошептала она, хотя мозг думал о другом. Этот плакат был чарующим, завораживающим, противоречащий всем канонам ислама и что странно— самой авиакомпании "Arabia Airline", которая была против отношений на борту. И тем не менее, Мухаммед дал согласие на такую вольность— как капитан и стюардесса улыбаются друг другу. Надпись сверху комментировала этот снимок: «Все лучшее мы дарим вам». Но она не подходила к снимку.
— Я бы назвала: «Все лучшее— это пережитое плохое», — Оливия вспомнила Гамбург и купание в холодном бассейне, страх от полета на высоте сто футов с резким разворотом назад.
— «Все лучшее— это забытое старое», — Пэйтон уже мечтал потерять память в отпуске и никогда больше не вспоминать эту девушку.
Он обошел Оливию и направился к выходу на самолет, слыша голоса людей своего экипажа у себя за спиной. Теперь они тоже увидели рекламный плакат, высказывая свои мнения о нем. Но он не хотел их слушать, удаляясь все дальше и дальше, пока голос Оливии не остановил его:
— Вчера не успела сказать тебе спасибо, ты так быстро ушел.
— Быстро? — Усмехнулся он и пошел дальше, — еще часа два возился с твоим краном.
— Я уснула, — солгала девушка, — спасибо.
— Пожалуйста.
— Ты забыл свои инструменты.
— Оставь их себе.
Он говорил сухо, казалось, его голос превратился в скрежет металла. Но это было и к лучшему. Сейчас отдалиться от Пэйтона было необходимо.
Они ступили на борт самолета и пошли в разные стороны.