#ненавистьлюбовь | виолетта малышенко

глава 25. Перемирие

Я с трудом проснулась по будильнику в половине шестого и столкнулась с Малышенко в кухонной зоне, когда решила приготовить себе кофе в кофемашине. Мы оба делали вид, что не замечаем друг друга, хотя наши злость и ярость спали. Мы не сказали друг другу ни единого слова, хотя я безумно нервничала. И лишь когда я случайно налетела на нее из-за угла, то проронила что-то не слишком приличное, заставив ее тихо хмыкнуть.

В шесть к нам приехала целая толпа – фотограф, оператор, визажист и парикмахер. Первые два снимали мои сборы, а вторые – непосредственно собирали, делая прическу и макияж. И если фотограф с оператором были в курсе постановочной свадьбы, то парикмахер и визажист – нет. Они обе были чрезвычайно милы, пожелали счастливой совместной жизни и пытались поддерживать со мной непринужденную беседу.

– А в каком ресторане у вас будет свадьба проходить? – дружелюбно спросила парикмахер, работая с моими волосами – их должны были уложить в красивые локоны.
– Э-э-э, – задумалась я и широко улыбнулась: – Я не помню. Понимаете, такой мандраж... В голове все перепуталось.
– Понимаю-понимаю, – закивала девушка. Видимо, она насмотрелась на всяких невест. – Вы не нервничайте так, Вика. Все хорошо пройдет! А где ваши гости? – спохватилась она, не видя ни родственников, ни подружек невесты.
– У нас почти никого не будет, – сообщила я. – Только самые близкие в загс приедут.
– Как интересно! А в какой загс вы поедете?
– Э-э-э... Надо у В... Кати спросить...
– Центральный, – услышала я ее голос за спиной и от неожиданности дернулась.

Сколько времени она торчит рядом, наблюдая за моими сборами?

– Очень красивый загс. А во сколько церемония начнется? – не отставала парикмахер, ловко работая с волосами.
– Надо у Катюши спросить, – вздохнула я, краем глаза замечая, что сборы снимают на камеру. – Я все забыла...
– В двенадцать, – любезно подсказала Малышенко и пошла открывать дверь – привезли цветы и бутоньерку.

– Жена – супер, – сообщила визажист, когда пришла ее очередь работать с моим лицом.
Виолетту она видела мельком – она слонялась по квартире с недовольным выражением лица, которое наверняка считала холодным и отстраненным. У меня, впрочем, выражение было не лучше. Совершенно не праздничное.
Я все еще злилась на Малышенко и, кроме того, волновалась. Раздражения добавляли фотограф и оператор, снующие по комнате. Как они умудрялись не мешать друг другу, понятия не имею.