К демону ведет яблоко

6.3.

- Разве мы должны были встретиться утром? – изумился капитан, упав обратно на стул. – Я помню, что обещал повторно ее допросить, но еще не составил повестку.

- Как? – воскликнул кавалер Эрнани. – Сегодня в десять утра она должна была прийти в управление, я передал через дворецкого. Она и Виржин.

- Никто из них не приходил, - теперь Дамина тоже выглядел встревоженным. – И не передавал посланий. Я прибыл на службу в семь утра и никуда не выходил до половины двенадцатого. Оформить на них приводы?

- Скверно, - заключил полковник, нахмурившись. – Боюсь, приводы нам ничего не дадут. Гильбе самый исполнительный слуга, которого только можно вообразить, и если девушки не пришли в управление стражи, это означает лишь одно – они до сих пор не вернулись в особняк. Готовьте розыскные материалы, капитан.

- Они могли исчезнуть и ночью, и утром, - сказал тот. – Я отравляюсь на улицу Согласия сейчас же.

- Да, поезжайте... Но вы сказали, в бухгалтерской книге есть еще одна анонимная запись?

- Так точно, господин полковник. Очень странная запись в том смысле, что никак не обозначена. Ведется с седьмого года, появляется нерегулярно, суммы разнятся, вместо получателя – номера чеков Королевской сберегательной кассы. Ну, вы знаете, они начинаются на "КСК". А Королевская сберегательная касса, как известно, самый замороченный, гадостный и скрытный банк в мире. Чтобы выудить из них выписку по счету, нужно чуть ли не именной королевский указ на руках иметь. Боюсь, моего звания не хватит, чтобы добраться до чеков наместника.

- Я посодействую, - нетерпеливо отмахнулся полковник. – Генерал Санриди вхож к ее величеству, я сразу отсюда поеду к нему. Уверен, эти чеки куда быстрее приведут нас к убийце, чем показания любовника кавалера Магирре.

- И старое завещание, - напомнил капитан. – Элементарная логика сводится к тому, что оно имеет самое прямое отношене к чекам. А любовника кавалера необходимо поскорее привлечь к делу, это ведь самый ценный свидетель.

- Привлечете, не беспокойтесь. Но, повторюсь, действуйте со всей возможной осторожностью, не навредите. Мы с вами и так прохлопали горничных. Боюсь, в суде ни одна из девиц не появится.

- Это моя вина, господин полковник. Мне нужно было остаться вчера в особняке.

- Если они не возвращались домой, вы ничего не смогли бы сделать, - сказал кавалер Эрнани, вздохнув. – Вы поступили правильно: получили ценную подсказку от леди Готьерр и, кажется, очень приятно скоротали вечер.

- Что вы, господин полковник, - отозвался капитан Дамина, и на его лице появилось торжествующее выражение. – Наша беседа носила исключительно дружеский характер. Я проводил ее домой около половины девятого и откланялся. Я категорически против давления на свидетелей.

Кавалер Эрнани поднял бровь. Он помнил, как леди Готьерр смотрела на капитана, и предполагал, что большая часть разговора с адвокатом прошла в постели. Интересно, кто тогда наставил ему отметин на шее...

- Надеюсь, леди Готьерр ваш поступок не показался оскорбительным? – осторожно спросил полковник.

- Если леди не согласна с действиями городской стражи и имеет претензии ко мне, она вправе подать официальную жалобу, - ответил капитан серьезным тоном, но глаза его смеялись. – За допущенные нарушения согласен нести ответственность лично перед вами, - и одарил кавалера Эрнани взглядом, который иначе как раздевающим не назовешь.

Не то, чтобы полковнику были неприятны его авансы. Капитану Дамине действительно шло простое, почти мужицкое обращение и незатейливые ухаживания в тарнском стиле, с откровенными взглядами и деревенским балагурством. Он был умен, остер на язык, отлично развит физически и обладал лаконичной северной красотой. Наверное, он и бороду бы отпустил, чтобы еще больше походить на суровых сынов Белг Мейтарн, по которым нынче модно сходить с ума среди молодежи.

Но кавалеру Эрнани хотелось не этого. Его влекли легкость, изящество, поэтичность, музыкальные руки и робкие взгляды из-под ресниц. Он никогда не волочился за отчаянными кокетками на балах и приемах, предпочитая обхаживать скромных юношей, просиживавших большую часть танцев на стуле в одиночестве. Таэсса был единственным исключением, как был единственным во всем. Но Таэсса оставался недосягаем даже в эротическом плане, какая там любовь.

Зато капитан Дамина – вот он, доступен и всегда готов, ждет только разрешающего взгляда или жеста полковника, а дальше сам все сделает в лучшем виде. Что за несправедливость...

- Отправляйтесь лучше на улицу Согласия, капитан, - сказал кавалер Эрнани. – Может быть, еще не поздно, хотя я в этом сильно сомневаюсь.