Соль и дым

Макензи Кирван

Глаза нервно бегают по комнате, не имея возможности за что-либо зацепиться. На пальцах давно натерты мозоли от карандаша. Вся одежда измазана акварелью. Книги на полках прочитаны и перечитаны. Погода совсем не располагает к поездкам - новых книг не скоро ждать.

На несколько секунд Макензи успокаивается, садится на пол, и думает, что совсем скоро папа сможет выбраться на большую землю и привезет ей последние книжные новинки. Он старается привозить ей каждые выходные новую книгу. А это ужасная погода не навсегда. Так она старается успокоить себя, но ей никогда это не удавалось, не без Джокера. Да, раньше она обходилась без него, но тогда не было так много штормов, они продолжаются один за другим, почти не стихая. Ей кажется, что они удерживают ее в криптонитовой клетке.

- Тук-тук. - как обычно говорит мама, прежде чем зайти в комнату. Никогда не стучит по-настоящему в дверь. - Не помешаю?

Макензи отрицательно машет головой и убирает с лица растрепавшиеся волосы. Мама рассматривает некоторые рисунки и Макензи становится неловко, что мама видит всякие кровавые сцены. А еще она боится, что они заставят снова ходить к психологу. Но мама просто складывает их в стопку и говорит:

- Может, наведешь в комнате порядок? Ступить же негде.

Но как бы ни старалась Макензи убирать, через пять минут Хаос обретет былую власть.

Но мама уже переключила свое внимание, заметив грустные глаза дочери.

- Эй, малышка, что случилось? - спрашивает она, обнимая Макензи за плечи.

Она ложится маме на плече, стараясь из последних сил держаться.

- Это все из-за Джокера?

Макензи всхлипывает. Она не хочет быть истеричкой, но перед страхом никто не властен. Когда тебе страшно, исчезает все остальное - сила, злость, радость, любовь. Только страх, и он подчиняет тебя своей воле.

Из забвения мать и дочь вырывает стук в дверь, от которого содрогается весь дом. Не частый их гость, не Джокер - все знают, что нельзя так сильно ломиться в дом.

- Мак, к тебе пришли! - зовет снизу папа.

Мама помогает Макензи вытереть слезы, говорит, что все будет хорошо и выходит. Макензи смотрит в зеркало, глаза немного красные, но не сразу скажешь, что она плакала. Просто устала. И кого там вообще принесло?

Он спускается вниз и видит в прихожей Арлена. В тусклом свете лампы его глаза цвета льда кажутся особенно яркими. Она кивает ему, он отвечает:

- Привет. Ты говорила, что к тебе можно приходить посидеть.

Да, говорила. Вот только было это месяц назад. Макензи берет его за руку и ведет на кухню, мимо родителей, сидящих в гостиной, и внимательно наблюдающих за ними.

Макензи усаживает Арлена на стул и ставит чайник. Пока тишина не нарушается никем, она распечатала последнюю шоколадку и положила на стол перед Арленом. Он берет один кубик и, молча, жует его минуты две под пристальным взглядом Макензи. Он начинает говорить только тогда, когда в гостиной включается телевизор.

- Ты плакала?

У Макензи невольно расширились глаза. Она решила не отвечать.

Вскипел чайник, она сделала две чашки зеленого чая и подала на стол. Арлен взял свою чашку в руки, грея ею ладони. Макензи ушла за блокнотом, на ходу исписывая страницы словами.

Но не успела ничего показать, как Арлен заговорил сам.

- Извини, я не должен лезть не в свое дело. Просто...не знаю, что тебе говорить. Может, я зря пришел?

Последнее было обращено самому себе, но на такие вопросы Макензи любила отвечать. Она пишет: «Не зря. Мне не хватало компании. Спасибо.»

- А где твой друг? Он уехал? Когда?

Много вопросов, но это нормально.

«Нет. Ты сам знаешь, что с такой погодой никуда не уедешь. Джокер заболел серьезно.»

Арлен присматривается к блокноту и непонимающе сам себе машет головой. Макензи хочет хоть кому-то сказать то, что тревожит ее больше всего.

«Он большую часть времени бредит или без сознания. Его бабушка не пускает меня к нему. Я волнуюсь за него.»

Арлен долго молчит, его лицо озабочено мыслями. Макензи терпеливо ждет. Потом он забирает у нее блокнот и карандаш. Зажимает кончик резинки, пока думает, и пишет:

«Ты была у него?»

«Всего пару раз и совсем недолго. А что?»

«Можем сходить вместе?»

«Я не знаю. Сомневаюсь, что его бабушка хоть кого-то пустит.»

«А что за проблема с бабушкой?»

«Она слишком суеверна...» Макензи совсем не хотела рассказывать своим одногодкам, что о ней говорят взрослые.

«Ты о чем?» - не отстает Арлен. В письме он куда более общительный.

«Неважно. А почему ты так хочешь попасть к нему?»

Сначала Арлен застывает, опустив взгляд в пол, обдумывая ответ. Выглядит крайне загадочно, видимо, он и сам понял это, и посмотрел ей в глаза.

«Просто это странно. Вот и все.»

«Я разгадаю тебя, Арлен О'Келли!»