Соль и дым

Джодок Коллинз

За окном снова бушует шторм, когда он сидит за столом с бабулей.

- Ба, пришло время рассказать, почему ты так не любишь Макензи.

Джокер знает, что этот вопрос куда важнее, чем тот, где его родители.

Бабуля выглядит обычно - не удивлена, не расстроена, не рада (еще бы) - словно она ждала этого вопроса. Джокер не сомневается, что так оно и было. Он отпивает горячего чаю, бабуля повторяет за ним и говорит:

- Не думаю, что ты готов это знать, дорогой.

- Если я спрашиваю, значит, я желаю и готов получить любой ответ. Я восемнадцать лет не спрашивал, думаешь, я еще маленький? - Джокер понимал, что начинает заводиться, поэтому умолк на этом.

- Я не скажу тебе всей правды.

Бабуля снова делает глоток и не смотрит на внука.

- Хоть что-то, ба.

Завывание ветра за окном чуть не заставляет подпрыгнуть Джокера, так внимательно он ждет ответа. Бабуля встает и подходит к окну, выглядывает за шторку и говорит:

- Ее нашли на берегу.

Она была совсем маленькая, новорожденная. Вся холодная, но живая. Самым странным было то, что она молчала, и никто не знал, сколько она пролежала, омываемая океаном, пока ее нашли. Неизвестно было так же то, откуда этот ребенок взялся: в тот год на острове никто не вынашивал ребенка; других вариантов нет тоже. Бабуле тогда было шестьдесят два года, она была одна и взяла девочку к себе. Девочка вела себя странно: так и не проронила ни звука, ее большие глаза были такого же цвета как океан, который захватывал тебя, она только двигала ручками и ножками так, словно хотела поплыть по воздуху, а через неделю ребенок стал панически бояться любой океанской воды, которую к ней приносили. Бабуля была напугана ею и отдала ее тогда еще молодым родителям Макензи. Кирваны особо не распространялись, но кое-что известно еще: до четырех лет у малышки не росли зубы, находиться могла только в самом центре острова, иначе впадала в панику при виде на океан, только где-то в шесть лет научилась ходить, а о том, что как только в руки ей попали кисточки и краски, Макензи начала рисовать океан и скалы, которых не знала, не могла знать, знали все.

- Она не наша, Джодок. - закончила историю бабуля. - И ты к ней не привязывайся - заберет.

Это была все та же жуткая сказка из детства, но сейчас она рассказывала не о последствиях, а о причинах. Джокера пробрала дрожь, но он все еще хотел верить, что бабуля банально боится необычной девочки.

Уже понимая всю серьезность этих слов, Джокер все же ответил как всегда:

- Поздно. Я всегда пойду за ней.