Соль и дым

Арлен О'Келли

Макензи поднимает на него глаза, которые больше не выглядят испуганными, лед застыл в глубинах радужек и резанул по коже Арлена, дав почувствовать холод. Но это было лишь мгновение, лед растаял, и перед ним сидела прежняя Макензи.

- Джокер мой друг, Арлен. Он может хотеть от меня чего угодно, и всегда это получит.

- А кто тебе я? - не выдержал он.

Макензи поднялась с дивана и подошла ближе к парню. Она смотрела ему в глаза, и он не отводил взгляда, боясь, что если отвернется, то она сорвется как рыбка с крючка.

- Ты - маяк. Ты единственный свет в волнах шторма, который вывел меня, и Джокера, - добавила она, подумав, - к верному, к единственному верному пути. И как маяк, ты не можешь помочь лишь тому кораблю, что нужен тебе, понимаешь? Оставайся светом.

Сейчас Арлен ничего не мог на это ответить. Макензи сжала его плече ладонью, и он зажмурился со всех сил, пока девушка не отошла от него. Он прошла к вешалке и сняла плащ.

- Ты куда, Мак? - спросил он ее, когда она обувала сапоги.

- У меня завтра выставка, нужно расположить рисунки в галерее. Ты со мной?

Арлен только кивнул.

Было непривычно ощущать под ногами сухую твердую почву вместо влажных камней, грязи и скользкой травы. Снег больше не сыпал, лучи прокладывали дорожки сквозь полные тучи, которые никогда не покидали остров, как коренные жители.

Они поднялись в школу, где их встретил учитель рисования. В галерее свет падал только из окон, но включать лампы никто не стал. Макензи начала показывать учителю, в каком порядке и где должны быть ее картины, но Арлен совершенно не понимал системы, хотя знал историю. Оставив их наедине, парень отошел посмотреть уже развешенные рисунки: их было немного, всего пять, но все ярко отличались друг от друга. Большая земля, высеченная на бумаге акриловыми красками, две белые птицы, нарисованные только простым карандашом или образ какой-то неземной богини, в которой было столько деталей, что даже приблизительно было сложно определить мифологию, из которой автор черпал вдохновение. Казалось, эти работы очень гармонично дополняли кровавые картины Макензи Кирван, и одновременно играли с ними на контрасте, то нежностью, то строгостью. И в углу комнаты висело зеркало. Арлен посмотрел на свое отражение в нем, и почувствовал свое случайное или нет присутствие в каждой из картин. Он отвернулся от себя и вышел на улицу.

Через несколько минут к нему присоединилась Макензи. Взглянув на школу, она взяла Арлена за руку, избрав привычный способ общения.

Они возвращались обратно к берегам острова. Но Мак остановилась, не дойдя до маяка.

- Мне нужно домой. - сказала девушка, когда их никто не мог видеть и слышать. - На завтра нужно будет надеть свежую одежду. Ты придешь завтра на выставку?

Арлен коснулся ее лица, он не мог сказать ни слова, боясь выдать всю правду о наступавшем безумии. Он поцеловал холодные соленые губы Макензи и оставил ее саму на берегу.