Соль и дым

Макензи Кирван

На бумаге снова сами собой рисуются скалистые берега, черные волны, скрывающие в себе страшных созданий глубин океана. Макензи несколько раз бросала это дело, но снова бралась, желая быть услышанной, и снова из-под ее рук ползли загадочные существа, с густыми гривами, чешуйчатыми хвостами и адскими голосами...

Она должна сходить к Джокеру, проведать его. Но, после случившегося, она боялась, что дала его бабушке настоящий повод ее ненавидеть. Черт знает, что они сделали и зачем, словно малые дети, которые впервые узнали о волшебных палочках, и хватаются за первую деревяшку. В последнее время жизнь Макензи стала такой трудной. Раньше-то всего нужно было: учиться, рисовать, сидеть дома, ждать до лета Джокера. Но сейчас Джокера ждать не нужно, второй день она может выходить из дому без страха шторма. А ее жизнь превратилась в хаос, ее мысли превратились в хаос, рисунки тоже. И это постоянное тревожное чувство, что где-то бьют часы, огромные, звучат как гром, время бежит как вода.

Еще вчера она только ребенком пугалась перешептываний бабули Джокера с ее родителями о происхождении девочки с берега. Она боялась сказок у камина Джокера: за ней придут, такие, как она, принадлежащие волнам. Когда появился Джокер, он всегда хватал девчушку за плечи и говорил, что пойдет за ней - вернуть или погибнуть. Тогда бабуля грустно смотрела на внука и глаза нежно блестели, и она замолкала. Родители снисходительно слушали подобные страхи, как взрослых, так и детей. Это безразличие мамы и папы Макензи оставило эти сказки в прошлом. Только бабуля Коллинз никогда не забывала: напоминала случайным словом, взглядом. Став старше, Макензи тоже стала посмеиваться над подобными страхами, нервно так посмеиваться... Сегодня она боялась. Океана, а еще того, что вдруг это все было бы правдой. Вот что приходило с воспоминаниями о детских годах с другом: он всегда ее защитит. И, что пусть она и не могла никогда поклясться ему вслух об этом, она тоже его не оставит, что бы не происходило с миром, даже ее собственным.

Поэтому Макензи не может сидеть и ждать, что Джокер придет к ней сам, когда валяется без сознания. Запихнув рисунки под кровать, чтобы казалось, будто в комнате порядок, она взяла желтый плащ и вышла.

Девушка остановилась у холма, подняв взгляд на серый домишко. Он не шевелился под ее взглядом. Только трава у ног Макензи качалась от еле ощутимого ветра. Собрав всю свою храбрость, которая никогда прежде ей не нужна была, она поднялась и постучала.

Бабушка открыла дверь, даже впустила ее, прошептав:

- Помалкивай об этом.

Макензи сразу поняла, что имела ввиду старушка, и поднялась наверх с гулко бьющимся сердцем, готовым убежать в следующую секунду. Она застала Джокера за просмотром какого-то сериала по ноутбуку. Увидев девушку, он закрыл крышку и улыбнулся до ушей.

Вот он перед ней, живой, как и прежде, улыбается, не дрожит - в сознании. Макензи не знала, во что верить. Еще вчера Джокер умирал, а сейчас улыбается.

Она так рада его видеть, что бросается на шею, сжимая в объятиях до боли.

- Эй, - хрипит Джокер немного слабым голосом, - задушишь меня!

Но прижимает ее к себе так же сильно. Точнее так сильно, как только может, - слабее, чем обычно.

Отстранившись, Макензи смотрит в лицо Джокера, ища признаки слабости. Только синяки под глазами выдают его болезнь, в остальном - он живой, сияет и смеется. Потом он поднимает руку и касается ее лица: разглаживает напряженное выражение, ее плохие мысли, переживания. Его большой палец касается губ Макензи, потом медленно убирает его.

Вот они сидят друг напротив друга. Джокер сверхъестественным способом читает ее вопросы и отвечает:

- Бабуля сказала, что грипп. - Пауза, следующий вопрос, ответ: - Сейчас все нормально. Чувствую себя хорошо, извини, что заставил волноваться. - пауза, следующий вопрос, ответ: - Я правда не знаю, что случилось. Ты как?

Макензи опускает голову, смотрит на пальцы, сдирающие слои ногтей.

- Все из-за меня?

Она не отвлекается и Джокер продолжает:

- Почему молчишь? В чем дело?