Райское дерево (книжный вариант)

Наваждение (продолжение)

- Что здесь происходит? - привели Хану в чувство, доносившиеся с аллеи крики.
Она опомнилась и бросилась к своим туристам.
- Всё хорошо! Успокойтесь, пожалуйста! - поклонилась она появившемуся здесь учителю, который устроил её гидом.
Он отвёл её в сторонку и возмущённо спросил: - Что вообще здесь происходит?
- Мне очень жаль... - чуть не плача, снова поклонилась ему девушка, принося за свой проступок извинения.
- Ты видишь этих людей? Они требуют от меня возмещение ущерба! Как ты могла оставить группу? - негодовал учитель.
- Простите... Простите, учитель, этого больше не повторится! - взмолилась она, хватая его за руки. Ей очень не хотелось из-за своей беспечности лишиться работы.
Но учитель, не обращая внимания на её извинения, отрезал: - Проваливай! Таких людей как ты не возьмут ни на одну работу! Теперь я вижу тебя насквозь!
- Учитель! Я поняла! Учитель! - молила Хана, но он был непреклонен. Он вернулся к туристам, чтобы завершить экскурсию вместо неё.
Очередная неудача...
Уставшая после напряжённого рабочего дня и морально разбитая, поздним вечером Хана вернулась за вещами в камеру хранения. Она была так расстроена, что совсем не обратила внимания на молодого мужчину, возившегося в своей ячейке рядом с ней. Прижимая к сердцу сломанные туфли, она открыла дверцу и замерла, поражённая увиденным - прямо перед сумками стояли новенькие розовые туфли, точно такие же, какие купил ей когда-то брат. Как такое могло произойти? Откуда здесь могли оказаться новые туфли? Кто их мог сюда поставить?.. Этому не было объяснений, это было больше похоже на чудо, словно добрый волшебник одним движением волшебной палочки сделал ей такой подарок. Хана осторожно вынула туфли из ячейки, переводя непонимающий взгляд с новой пары на старую, выглянула на улицу, но никого похожего на волшебника не приметила. Прижимая к себе обе пары, она вытащила сумки из первой ячейки и прошла в соседний ряд, где во второй ячейке хранились оставшиеся вещи. Сосредоточенно выгружая из неё сумки, Хана вдруг уловила тихий свист знакомой мелодии, которую когда-то насвистывал брат. Сначала она не обратила на неё внимания, подумала, что ей это кажется, списав всё на свою усталость и расстроенность, но потом она точно поняла, что звук действительно доносился из соседнего ряда. Наконец, припомнив, что в помещении хранилища находился кто-то ещё, когда она пришла, Хана бросила свои вещи и вернулась в соседний ряд. Может быть, это Юн Со! Но, пока она разбиралась со своими мыслями, парень успел покинуть помещение и Хана, конечно, никого уже там не застала. Раздосадованная очередной неудачей, она выскочила на улицу, но и там никого похожего на брата не увидела. В отчаянии она опустилась прямо на сумки, прижимая к себе туфли. Снова брат был рядом с ней, но так недосягаем... А, может, ей всё это привиделось? Она так скучает по нему, так хочет увидеть его, поговорить с ним, что желаемое приняла за действительное? И это вовсе не Юн Со, а кто-то просто очень похожий на него? Но нет же, нет! Хана тряхнула головой. А туфли! Хана крепко обняла их и заплакала. Новенькие туфли, они существовали по-настоящему и находились в её руках...
Собрав свои пожитки и переобувшись в новые туфли, она вышла на улицу, обдумывая, где ей переночевать. Всю дорогу она опять вспоминала Юн Со. По пути она на время остановилась в парке и разулась. Босиком, в одних тонких колготках она пошла по холодной каменной кладке дорожки, припомнив слова брата: «Если ногам холодно, на сердце тепло...»
- Ты прав, братик. Это на самом деле так, - ответила она ему.
В это время поднялся ветерок и пошёл лёгкий снег. Хана подняла голову к небу.
- Братик... Я тоже иногда хожу босиком, - обратилась она снова к Юн Со. - Когда на сердце становится холодно... Когда я уже не знаю, куда мне идти... Когда я скучаю по маме... Когда я скучаю по тебе... Так я, правда, перестаю чувствовать, как холодно сердцу, - она подняла руки, ловя ладонями холодные снежинки. - Теперь, когда я одна, я, наконец-то, могу понять, как холодно было у тебя на сердце. Как одиноко ты себя чувствовал... Как тяжело было у тебя на сердце... Почему я не согрела тебя своими объятиями? Неужели, я такая дурочка?..
...
После парка Хана направилась в гостиницу, решив переночевать там. И хотя по правилам работникам было запрещено ночевать в служебных помещениях, и управляющий строго следил за соблюдением правил, Хана решила рискнуть, поскольку другого варианта у неё всё равно не было.
Она, крадучись, прошла через стеклянные двери и увидела, что управляющий как всегда крутился в холле, руководя грузчиками и носильщиками. Прячась за объёмными тележками и вешалками с одеждой, Хана пробиралась по коридору, стараясь не попасться управляющему на глаза. Но вездесущий начальник всё-таки заподозрил, что кто-то из горничных с сумками пробрался в гостиницу.
Она открыла складское помещение и затащила свои вещи, убрала их подальше и накрыла покрывалом. От долгого пребывания на улице Хана озябла, она села на корточки и сжалась в комочек, мелко дрожа. Потирая и согревая своим дыханием ладошки, она достала одеяло, чтобы согреться, как вдруг услышала звук открываемой двери. Она завернулась в одеяло с головой и замерла, затаив дыхание.
Управляющий, как мышь, стараясь не создавать шума, зашёл в помещение, присматриваясь к темноте. Пробираясь среди стеллажей и полок, он заметил в углу брошенное на пол светлое одеяло и прислушался. На первый взгляд в комнате было тихо, и управляющий собрался выйти, в последний раз окинув помещение взглядом - валявшееся на полу одеяло всё же показалось ему подозрительным.
Когда, наконец, дверь за ним захлопнулась, Хана вылезла из-под одеяла, блаженно выдохнув. На полке она заметила целую коробку готовой лапши. Она открыла картонный стакан, распаковала палочки и собралась перекусить.
- Спасибо тебе, Господи! - обратилась она с благодарностью к небесам за пищу и ночлег.
Только она подцепила палочками лапшу, готовясь отправить её в рот, как раздался звонок её личного служебного радиотелефона. Хана достала трубку, откинула крышку, заметив номер нового постояльца, и с улыбкой произнесла по-корейски: - Это Хиросе из служебного отдела.
- Приходите немедленно, - услышала она в ответ уже знакомый ей голос.
- Прямо сейчас? - уточнила она, но постоялец прервал связь.
Быстро переодевшись в форму, Хана уже через пару минут вошла в открытую дверь. В номере был полумрак.
- Чем я могу быть полезной, сэр? - обратилась она в темноту и, заглянув в гостиную, увидела силуэт мужчины, сидевшего в кресле к ней спиной.
- Какие блюда самые лучшие в вашей гостинице? - спросил он.
- Ну... все шеф-повара в нашей гостинице отлично готовят, - нерешительно пробормотала Хана. - Если хотите что-то особенное, я попрошу приготовить это для Вас, - она топталась на пороге комнаты, рассматривая торчащую над спинкой черноволосую коротко стриженую макушку. Постоялец молчал. Повисла неловкая пауза.
- Простите... я никогда не пробовала блюда нашей кухни. Поэтому я ничего не могу Вам посоветовать, - честно призналась она.
- А что тебе нравится? - спросил мужчина.
- Ну... Думаю... - Хана замялась. Привыкшая к простой и дешёвой еде, она не знала, что ответить.
- Тогда выбери на свой вкус, - предложил ей гость.
- Хорошо, - согласилась она и собралась уйти, но замерла, продолжая разглядывать молодого человека.
Решив, что горничная ушла, парень поднялся с кресла и подошёл к окну, засунув руки в карманы брюк. Хана, испугавшись оказаться обнаруженной, спряталась в глубине прихожей и из-за притолоки с любопытством разглядывала его крепкую спину и плечи, обтянутые чёрной рубашкой. Этот мрачный загадочный иностранец чем-то заинтриговал её, и она хотела получше рассмотреть его. Но парень, похоже, почувствовал интерес любопытной горничной и, такой возможности ей не предоставил - заложив руки за голову, он заинтересовался видом ночного города, надолго задержавшись у окна.
Хане пришлось покинуть номер и отправиться на кухню.
Она долго и тщательно изучала меню, но огромный список разнообразных блюд загнал её в тупик - она совершенно не представляла, что можно заказать корейскому гостю, полагаясь на свой вкус...
- А вот это? Или это? - предлагала ей официантка. Но Хана абсолютно не знала, на что согласиться и тогда решила поступить проще:
- Я возьму блюда из Специального меню шеф-повара, - сказала она, возвращая меню.
Оказавшись на кухне, проголодавшаяся за целый день, девушка не знала, куда себя деть, пока ждала свой заказ - она теряла сознание от умопомрачительных запахов готовящейся еды, сходила с ума от вида свежей выпечки, не в состоянии сдерживать голодные спазмы желудка.
Наконец, она вкатила сервировочный столик в прихожую, вбежала в гостиную и поклонилась, принося свои извинения: - Простите, я немного задержалась, сэр.
Ей никто не ответил, и она подняла голову, обнаружив кресло, в котором ранее сидел гость, пустым. В комнате никого не было, и Хана застыла в растерянности - она подумала, что постоялец не дождался ужина и ушёл по своим делам. В это время раздался звонок телефона. Она подбежала к аппарату и сняла трубку:
- Служебный персонал гостиницы, - представилась она.
- Ужин готов? - узнала она его голос и зажмурилась, боясь получить нагоняй за задержку.
- Да, сэр, мне жаль. Вы ждали слишком долго? Вы же не откажетесь от ужина? - затараторила она, не давая ему вставить ни слова. Но иностранец молчал.
- Вы злитесь, сэр? Простите меня. Я всё доставила в номер, так, что Вы можете возвращаться и поужинать, - услужливо просила она, не желая услышать отказ.
- Съешь это за меня, - вдруг предложил ей кореец.
- Мне, правда, жаль. Если Вы разозлились... - пыталась оправдаться она, но в ответ услышала частые гудки. Гость положил трубку, не оставляя ей пути для отступления - заказ пришлось бы либо возвращать в ресторан, что не приветствовалось работниками кухни, либо съесть самой...
Хана замерла в нерешительности. Она положила трубку, снова почувствовав голодные урчания в животе.
- Съесть за него? - пробормотала девушка, недолго размышляя над его предложением, и уже в ту же минуту вкатила столик в гостиную и, расставив все тарелки на круглом столе, стала по очереди открывать крышки с разнообразных блюд, с восхищением предвкушая богатый пир.
- Счастье есть, его не может не быть! - удобно устроившись за столом, она сложила ладошки в молитвенном жесте и мысленно поблагодарила иностранца за проявленную щедрость.
Хана была очень голодна и в прямом смысле слова с остервенением набросилась на еду. С невероятным аппетитом и прожорливостью она стала беспорядочно пробовать из всех тарелок, не обращая внимания на аккуратность. За всю свою жизнь она не знала такого разнообразия в еде и уже через небольшое количество времени тарелки опустели.