Ночью и днём

6

Репетиция очередного банкета вызывала в Мелиссе раздражение. Утешая себя лишь мыслью о том, что весь театр зажравшихся актёров вскоре кончится, она спокойно и безучастно наблюдала за сценой.
- Лена, чего ты как корова на льду? Тяни ногу выше!
И вовсе неясны ей к чему здесь вообще балерины. К чему здесь оркестр и вокалисты. И всё становится понятно, когда на худое плечо брюнетки ложится увесистая рука. Отец.
- Милая, как тебе? Это лучшие танцовщицы Москвы.
Восторженно, но с осторожным ожиданием в глазах спрашивает Эльдар Самирович.
Мелисса расплывается в широкой улыбке, но в душе хочет сломать каждую ногу этих танцовщиц.
- А что, папочка, в борделе где ты развлекался, не нашлось талантливых молодух? Или нет, они наверное были ещё младше меня? Постыдно...
Улыбка сошла в гримасу боли, поэтому спрыгнув с барного стула, забыв про кофе и забрав вещи- она развернулась к выходу.
- Мелли, я не это имел ввиду.
Тяжесть, словно смола- заполнила грудь.
- Папа, я не в настроении. У меня жуткая мигрень, поэтому я не хочу вникать в весь цирк, что ты здесь собрался воспроизводить вечером. Это обычный банкет дерьмовых людей, у которых нет ценности жизни! Ради кого и чего ты это воротишь? Ради того, чтобы они выйдя отсюда ночью, сказали какой ты лицемерный мажор?
Гронская с тяжестью выдыхает.
- Если так- дерзай.
- Сегодня будет действительно очень важная семья, Мел! Мне нужно их впечатлить, вот это всё- показуха, но эти люди любят глазами и ушами. Им насрать на ценности жизни, но не всё равно на масштабы кутежа.
В отчаянии поднимая руки вверх, она молча уходит. Никогда не было пользы от этих разговоров.
Сбивчивое дыхание мешает быть невозмутимой, а напряжение в теле заставляет вновь вспомнить успокоительную пилюлю: счёт от ста в обратную сторону.
Если попробовать это на себе- ты станешь спокоен, как ленивец; и пуст, как мозг моделей.
Её голова опущена, в руках сжат клатч, а волосы водопадом струятся по плечам и щекам. Жаль, что волосы не могут спрятать тебя однажды и надолго, пусть даже если и тебя будут видеть остальные; главное- чтобы ты никого из них не видел.
- Я прошу тебя, сегодня никуда не пропадай. Это важный вечер, Егор; хозяин торжества, так-же как и мы, желает подписания контракта.
Угрюмое лицо вмиг взметает вверх, а глаза в испуге распахиваются, точно также, как и губы.
Булаткин устало возвышается над ухоженной женщиной, которая смотрит на него так, словно умоляет.
Инстинкт самосохранения срабатывает слишком поздно, к Мелиссе обращается оглушительно и беспомощно девушка.
- Мел, это какой-то кошмар! Ты видела тот провал, что он там устроил?
Брюнетка морщится, осторожно оборачиваясь на голос знакомой. Дина вымученно складывает руки вдвое, смотря на Гронскую с жалостью.
- Ну скажи ты ему- пусть отменит хотя-бы балерин. Это же полный бред.
Мелисса невольно расплывается в улыбке, прикусывает губу и вздергивает бровь.
- Ты знаешь, бывают такие форс-мажоры, когда нечаянно теряются все костюмы танцовщиц...Или
- Или ты вместо балерин сделаешь презентацию. Молю!
Хнычет Дина, а Гронская в нерешительности сжимается.
Карие глаза бегают по всему фойе, а когда пересекаются с выжидающим взглядом подруги, то она качает головой. Это совершенно неуместное представление. Этим людям точно нет никакого дела до таких дел.
- Они зануды, Дин.
- Но ты...Мелли, он будет гордиться тобой, а бонусом для всех станет то, что эти плоские балеруньи свалят к чертям. Давай-же детка, сделай это ради нас всех.
Гронская хихикает, качая головой, а потом расстегивает золотистую змейку клатча. Несколько касаний по сенсору и она тяжело вздыхая говорит:
- Папа, я желаю сделать показ. Сегодня, вместо номера с балеринами.
Уверенный голос вгоняет в неудобство даже подругу Мелиссы. Эта девушка обладает чарующей магией.
На том конце провода звучат восклицания, на которые от самой Мелиссы служат лишь закатившиеся глаза и неловкая поправка волос.
- Я ещё не на сцене, отец. Я ещё ничего не сделала, чтобы ты так восхищался.
И звонок завершён.
Мелисса разводит руками, вызывая писк подруги, что кидается ей на шею.
- Обожаю тебя, красавица! Он готов заживо удавить даже маленького щенка, и не дрогнет, но зато один твой взгляд- и он плывёт.
Снова тихий хохот служил ответом Дине, но обе они перестают хихикать, когда к плечу Гронской прикладывается тяжёлая рука.
- Мел, сзади тебя стоит бог.
Заворожённо бормочет Дина, не отлипая от Мелиссы, которая стыдливо сжимается, слыша тихий смешок Булаткина.
- Я всего-лишь идиот, девушка. Который очень сильно старается извиниться перед вашей подругой. Разрешите мне это сделать?
И Дина словно обожженная, отталкивает Гронскую вперёд от себя .
Мелисса стонет.
- Спасибо, малыш, ты тоже всегда можешь на меня расчитывать.
С издёвкой благодарит подругу, а после, с бесстрастным лицом разворачивается к Булаткину.
Да.
Он Бог.
Карие глаза внимательно изучают брюки-карго, белую футболку и накинутый поверх футболки блейзер.
Ей приходится подавить воспалённое влечения, чтобы не сдать себя с потрохами.
- Что вы хотели, Егор Николаевич? У меня очень много дел на ближайшие шесть часов, так что я не могу терять их на пустяки в виде вас.
Сладкая улыбочка растянулась на чистом лице девушки. Булаткин тяжело вздыхает.
- Я уже понял, что я идиот, Мел. И не обязательно было отправлять мне цветы обратно, приклеив ко лбу курьера надпись. Парнишка доехал до меня седым.
Гронская хмурится.
- Скажи спасибо, что я не запихала ему те колючие розы в задницу.
Голубые глаза блондина сверкают, но он подавляет улыбку. Даже то, что она ругается- оставляет её бесконечно милой.
- Спасибо, детка.
Смиренно произносит Егор, улыбаясь надутым губам Мелиссы.
Она обходит его стороной и направляется вперёд, туда, куда и шла изначально.
Она так переполнена возмущением, что даже не осознаёт то, что за ней ступают нервные шаги.
Свистящий воздух заполняет маленькое фойе, когда Булаткин решительно цепляется за тонкое запястье Мелиссы и толкает к ближайшей стене. Голубые глаза горят раздражением, а ноздри раздуваются от тяжелых и горячих вдохов.
В таких ситуациях она никогда не бывает загнанной в угол овечкой.
- Хватит может ?
- Закрой рот, и слушай.
Пальцы сжимают идеальную талию, а злая гримаса прячется между её плечом и скулой.
- Я так сказал, потому что ты мне сделала неприятно. Я действительно искренне открыл тебе свою потайную дверь, а ты туда зашла- плюнула и убежала. Я не видел ни одной женщины, которая бы искренне лила слёзы из-за того, что я сказал что-либо не так. Я не встречал ту, у которой была хороша и мордашка и душа, поэтому и верить в твои эмоции не мог.
Мелисса тает, словно лёд в напоре огня. Макушка глухо ударяется о стену, когда она её откидывает, позволяя блондину чуть больше, чем просто там прятать лицо.
Тёплые губы касаются всех проводков , которые оголены на мягкой коже.
- Надо было прижать тебя к стене две недели назад. В следующий раз буду умнее.
Шепчет Егор между поцелуями. Мелисса хихикает, но саднящее пощипывание превращает смешок в стон.
- Не смей оставлять засосы. Я буду сегодня выступать перед всеми гостями, у меня нет закрытых платьев.
- Ох, я куплю тебе платье. Самое закрытое, но только дай мне ещё немного насладиться тобой.
И больше нечего было сказать.
Опьяняющие касания, тот самый запах и тепло его тела- всё это переполняет её.
Правая рука ныряет в копну пшеничных волос, а изящная нога окольцовывает мужественные бёдра.
- Чёрт, не хочу, чтобы нас видели тут обжимающихся. У тебя забронирован номер?
Гронская роется в заднем кармане джинс, а после протягивает ему ключ-карту.
Это было бы волнительно, было бы безумно, но сейчас кажется, будто всё как никогда правильно. Эта связь сближения должна была произойти, и только она покажет есть тут что-то больше слияния тел, или нет.
Быстрые, словно неторопливый бег шаги, заинтересованные взгляды работников отеля и её красные щёки. Это вызывает у Булаткина пакостную улыбочку.
Улыбочки сходят на нет, когда писк дверного замка оповещает о том, что дверь заблокирована с той стороны.
Её волосы, словно в огне сплетаются с лучами солнца, глаза застилает предвкушение, а губы поджаро алеют.
Егор нервно сглатывает, но это лишь секундное смятение, после которого мощное тело кидается вперёд .
Его губы- осязаемая дикость, руки- мантра желания, а напор- срыв .
Её дрожащие руки стягивают прочь блейзер, футболку, плывут по рельефам мышц, а потом цепляются за ремень.
Отстранение на этот краткий миг, является для обоих щелчком. Они обнажены, под лучами палящего солнца и в царстве чистых простыней.
- В этот раз не будит никаких вступлений.
Рычит Булаткин, на что Мелисса лишь кивает.
Где-то под ними, рядом с кроватью, в груде одежды он находит желаемый блестящий пакетик. Скулы подрагивают , а плечи никак не могут сбавить напряжение.
Мелисса дрожит.
- Расслабься, Егор.
Булаткин вымученно смеётся, натягивая латекс на пылающую кожу.
- С тобой невозможно, красавица.
Голубые глаза в ожидании замирают на улыбающемся лице брюнетки.
- Готова?
Легкий кивок и они в другой вселенной.
Отчаянный стон, похожий на жалобный всхлип и его сжавшиеся по бокам от её головы кулаки.
Худые ноги окольцовывают талию, пятками упираясь в тазовые кости. Голова в экстазе откинута назад, а по груди разливается румянец, ещё больше выделяя две чуть заметные родинки посреди грудей. Теперь он будет помнить о них.
- Какая-же ты красавица, Мелли.
Но ответом на его сдавленный комплемент служит лишь стон. Для неё нет ценности в комплиментах, обещаниях или прочих словах. Важнее всё прочувствовать.
Капли пота скатываются по спине, словно их создал ливень. Губы отчаянно опускаются к её распахнутым и в самый последний момент соединяются. Первый раз был недолгим, без прелюдии, в номере дорогого отеля и без всякого адреналина. Но это несравненное удовольствие. И эта женщина вызывает в нем то, что не может вызывать ни одна другая. Стремление.
Он хочет стремиться быть ближе, защищать и сохранять её покой. Мучительно было все прошлые дни ломать голову над тем, какой ещё сделать подвиг, чтобы она хотя-бы не послала, но самым продуктивным способом оказался необдуманный: прижать ее к стене.
Она загадка.
- Егор.