Ночью и днём

26

Согнувшись надвое от смеха, Булаткин пытается успокоить дыхание.
В последнии дни в жизни наступило спокойствие. Тщательно избегать воспоминания и мысли о ней- выбор недельной давности.
- Бро, так у неё размер-то, раза в два больше. И короче, я говорю ей: «Насть, ну не влезет твоя жопа в джинсы на два размера меньше.» Она мне такая : «Пошёл ты, я похудела на два килограмма.» А я так-то за сутки до этого видел, как она жрала пельмени, а ночью слышал, как шуршали конфеты. Ну и короче пришлось мне платить за двое джинс: за порванные и за те, которые она купила к случаю : «Это мотивация, чтобы похудеть.» Мне эта мотивация в тридцать штук обошлась! Сраные Versace.
Крепкая грудь сотрясается от смеха, но смешки прекращаются, как только в кабинет заходит новый менеджер.
- Егор Николаевич, переговорная комната подготовлена. Ваше место полностью обеспечено документацией: описанием компании и процентом выгоды от возможного контракта.
Тактика и прямая осанка- девушка знает себе цену.
Консервативный стиль одежды на её теле выглядит до безобразия вкусно.
- Евгения, спасибо. На этот раз не забудьте пожалуйста блокнот.
Шатенка вспыхивает румянцем, но лишь на секунду, прежде чем поднять вверх подбородок и кивнуть. Когда дверь закрывается, приятель Булаткина присвистывает.
- Это что за Анджелина Джолли?
Егор закидывает руки за голову, прикусывая нижнюю губу. Следовало бы скорее всего не прикусить, а закатать, но девушка и впрямь хороша собой.
- Десять дней держится.
Подмечает, с усмешкой.
Новый менеджер потому, что прошлый со слезами собрала вещички и умчалась в другую фирму, прислав заявление об увольнении на Почту.
- Я так вижу, мадам пока неприступна?
- Брат, какая татуха у меня на ключицах? Никогда не говори никогда.
Голубые глаза весело поблескивают, но никакой черноты, как бывало ранее при виде желанной женщины- нет. Желанна попрежнему лишь одна.
- Бро, а та брюнетка? В новостях только о вас и трезвонили...Настя каждые три минуты СМИ обновляла, потому что ей нравились ваши подкарауленные фотки.
Блондин прочищает горло, руки нервно поправляют задранный пиджак.
- Эм...Ну, она порвала со мной. Точнее, она сказала мне «нет», когда я встал пред ней на колено и раскрыл коробочку с бриллиантом в золотой огранке.
Рот товарища распахивается от удивления, на что Булаткин улыбаясь встаёт с кресла.
- Да-да...Я готов был пожертвовать своей разгульной жизнью и статусом холостяка страны, лишь бы быть рядом с ней постоянно. Но жизнь не сказка, а обычная зебра, в которой после чёрной полосы пойдёт белая.
Егор пожимает плечами, перекатывая меж пальцев ручку.
- Я впервые полюбил. Она...Настоящая. Прикол, она вообще не красится. У неё мягкие, курчавые волосы, которые охуеть как пахнут. Тело...Я на него молился. Но вот душа...Блять там столько ран и травм, которые не дают ей идти вперёд. Панически боится открывать душу, она лучше закроется в душе, и там поплачет, чем прильнёт ко мне и попросит о помощи. Кирюх, я пиздец, как люблю её.
Веснушчатый нос друга морщится от удовольствия, в то время как рука тянется к телефону и что-то там набирает.
- Ало, Лех, это произошло. Наша подружка втюрилась!
Блондин стонет, откидываясь на спинку кожаного кресла.
- Насколько он несчастен по десяти балльной шкале? На 9. Ну просто я рассказал ему, как Настюха порвала джинсы, и он посмеялся. Наш малыш смерился...Сложил ручки и сказал, что жизнь всего-лишь зебра, и после чёрной будет белая хрень.
Кирилл умолкает, прикусывая губу. С каждой секундой лицо становится всё насмешливее.
- Егорушка, ты сегодня обязан излить душу своим друзьям. Мы с Лёхой заберем твоё тело в 22:00, так что мэйк и платьице выбирай уже сейчас.
Булаткин матерясь, кидает в друга ручку, что вертел в руках и усмехается.
Шататься по клубам была её роль, но свою роль в этом фильме он так и не понял.
- Бро, мне надо идти на совещание. Какие-то лошары хотят продать мне проект за три миллиона евро. Я объективно оцениваю его на полтора, так что я пойду сражаться. Ты в гостевых кабинетах потусишь, или пойдёшь Настюхин вес сгонять? Я знаю такое упражнение для орешка...Хочешь расскажу?
Кирилл с интересом слушает совет Булаткина, шагая на выход из кабинета.
Каждый расходится, следуя к своей цели, но завершение дня обещает быть общим. И очень сотрясающим.
****