Ночью и днём

5

Переполненная чаша терпения разбилась в клочья. Он сорвался.
Руки, неспокойные и жадные; стали огибать каждый дюйм стройного тела. Губы увеличили напор, передавая всё желание, что только есть внутри. Мелисса отдавала ему взаимный порыв.
- Егор, погоди
Прорвалось мурлыканье меж губ, посылая щекотание. Но он замычал, удерживая широкой ладонью затылок с копной мягких волос. Её волосы...Они сводили его с ума. Шоколадные пряди мягко скользили сквозь пальцы, словно шёлк по коже. Запах, непонятный его разуму- дурманил.
Предрассудки были напрочь сломлены, теперь не оставалось никаких лишних слов или мыслей. Сейчас, она словно нашла свою вторую кожу, которую нацепила, как защитный слой. Он является именно тем защитным слоем, который в эти секунду брал все царапины и удары на себя.
- Егор.
Хрупкие руки чуть отодвинули податливое тело, устанавливая расстояние. Глаза застилал туман вожделения, губы опухли от напора, а волосы были в состоянии урагана.
- Хватит, Мелисс. Заткни свой рассудок, он тебя сводит с ума.
Проворчал Булаткин, поднимая голову вверх. Брюнетка улыбнулась, ведь рассудок сейчас не играл совершенно никакой роли. Всё дело в огне.
- Тогда нужно приказать моей голове заткнуться, чтобы она перестала повторять мне, что хочет этого мужчину.
Гронская слегка стукнула подушечкой пальца по виску.
- Слышишь, голова? А ну хватит кричать об этом, этот мужчина не хочет тебя слушать.
- Я уже сказал, что ты чудная?
Усмехнулся он, всё так- же смотря вверх. Мелисса привстала на цыпочки, а руки её в нерешительности легли на крепкую шею.
- Да, ты говорил мне это.
Прошептала она близко к его подбородку.
Лицо Егора резко метнулось вниз, встречая на себе взгляд карих огоньков. Её губы были маняще приоткрыты, а глаза безотрывно изучали каждую черту его лица.
- Что сейчас в твоей голове, Мел?
Она вздрогнула, услышав хриплый голос. Мурашки побежали по каждому миллиметру кожи, а пальцы на руках стали леденеть.
- Думаю, ты меня сводишь с ума.
Сама того не ожидая, произнесла.
Молчание было затянувшимся началом безумия. Всё превратилось в сплошной ком нервов, который теперь взорвался между ними.
Крепкие и решительные руки подняли хрупкое тело, припечатывая к своему. Губы вновь были прочно слиты с её , а капот дорогого авто послужил опорой сего вихря.
- Мне плевать, что ты будешь ненавидеть меня через пару часов, слышишь? Мне плевать, потому что это ты меня сводишь с ума.
Решительными действиями белая рубаха превратилась в клочья ткани, после чего весь мир замир. Судорожно проводя по утончённым изгибам молочного тела, Булаткин всё сильнее дичает. Глаза Мелиссы закрыты, а инстинкты преданны лишь ожиданию. Ожиданию прикосновений, звуков и действий.
- Смотри на меня.
Хрипит басистый баритон, но даже открыв глаза, она не смеет на это решиться. Звёздное небо заставляет думать, словно сейчас она падает вверх. Ни как все обычные люди- вниз; она летит вверх, в ту глубину мерцания и туманной тиши.
Кажется совсем безумным: заниматься сексом здесь, на холодном металле капота, под мерцающим небом и с человеком, которого ты не знаешь.
- Я не коснусь тебя.
Шепчет блондин, в ответ на что Мелисса выдыхает, несмело опуская вниз взгляд. Её бёдра слиты с его бёдрами, её ноги одурманивающе смотрятся на его талии, а слитая её с ним кожа превращается в гамму капучино.
- Нет, коснёшься.
Он качает головой на тихий протест. Татуированная рука попрежнему удерживает бедренную кость, а глаза внимательно изучают предоставленную картину.
- Коснись меня, Егор.
Указательный палец левой руки движется маршрутом от пупка до ложбинки, и дальше: на шею; по горлу, подбородку, нижней губе. Мелисса хнычет от дразнящих прикосновений, но послушно продолжает ждать.
Если бы кто-то из них двоих знал, какое последует безумие, когда его ладонь, удерживающая бедро, сдвинется ближе к горящему местечку; то ад способен был бы замерзнуть в секунду.
Горловой стон врывается из Мелиссы, когда его пальцы проводят по влажности между ног. Булаткин же перестаёт дышать и моргать. Для него сейчас непростительно упустить хоть кратчайший миг её истомы.
- Тебе нравится?
Спрашивает Егор, но приходится чуть прочистить горло.
Мелисса, откинув голову вверх, задыхается.
- Чёрт, шутишь?! Твои пальцы...
Она не успевает договорит, когда большой палец его руки начинает стимулировать маленький комочек нервов между влажных стенок. Сладкие стоны сменяются мучительными вскриками, а дрожащие губы нуждаются в том, чтобы их накрыли защитой.
- Поцелуй меня.
И просить дважды не приходится. Его такие-же нуждающиеся губы, обрушиваются на её сладкие.
Мелисса изнывает, а он ощущает всё быстрее сокращающиеся мышцы на своих пальцах. Она близко; безумно близко.
- Кончай, детка. Давай-же, Мел.
И то, как прозвучало её имя его хриплым голосом- заставляет полностью улететь.
Пронзительный крик оглушает тишину ночного неба.
Губы жадно прижимаются к его мягким, а руки торопливо стягивают белую футболку с широких плеч.
- Раздевайся.
Рычит брюнетка, в ответ на что любой другой давно бы поджал яйца. Но этот мужчина не привык быть в подчинении.
- Раздень сама, Мелли.
Насмешка еле как скрывает всю агонию похоти и страсти, которая застилает мозг.
И такие поддёвки могли бы длиться вечно, если бы не были прерваны.
Мобильный телефон в кармане Булаткина пронзительно звонит, наконец возвращая Мелиссу с небес на землю. Её руки замирают, так- же, как и дыхание.
- Блять.
Рычит блондин, смотря в нерешительности на брюнетку, которая испуганно качает головой.
Об этом шёл разговор пару минут назад.
О том, что через пару часов она будет ненавидеть его. И осознание того приходит к ним обоим слишком стремительно.
- Мел, я
- Нет. Ответь.
Перебивает и отворачивается . Её ноги слабеют, но она вытесняет их из его захвата. От белой рубахи не осталось ни клочка, который можно было бы надеть. И поэтому она неуклюже, ныряя в предложенную худи, шагает к пассажирской двери. Он в негодовании. Но звонок заставляет закрыть рот, прежде чем он решается начать новый разговор.
- Ебаный телефон!
Нервно взглянув на дисплей, его лицо становится лишь злее, а внутри начинает неприятно жечь.
- Егор! Где ты!? Тебя нет с самого конца аукциона. Это что, шутки по-твоему?! Я
- Не ори, Лей. Я и так тебя слышу.
Спокойно, но устало произносит Егор, подбирая с капота футболку, которую Мелисса успела стянуть за секунду до.
- Ты просто свинья, Егор! Как ты мог в такой день уй
- В какой «такой» день? Очередной праздник чего-то там? Каждый месяц у тебя появляется лишний день, чтобы трахать мой мозг. Уймись, Лея, я не буду отвечать тебе больше. И не жди меня.
Булаткин нервно проводит рукой по волосам, убирая обратно телефон. Дверь Мелиссы закрыта, а сама девушка сидит в авто, что-то изучая на экране своего телефона.
Булаткин вздыхает, выпуская изо рта тяжелый пар, облокачивается о капот и плывёт взглядом по горящим огням города, который видно как на ладони. Этот холм...Слишком личное место.
- Егор, я
Он нервно оборачивается, когда из-за спины доносится тихий голос. В нём больше нет той страсти и дикости, а щёки не пылают похотливой алой краской; вместо этого они горят от стыда. Булаткин стонет из-за выражения на её лице, проклиная свой самоконтроль.
- Мне нужно вернуться. Становится холодно, я не хочу заболеть.
Карие глаза опущены на землю, а пальцы на руках путаются в нервном сражении.
- Подойди ко мне. Не усложняй всё, Мелисс.
Стонет в мучении Егор и разводит в стороны руки . Его лицо выражает усталость, глаза красные от недосыпа, а тело напряжено от злости входящего звонка.
- Я действительно замерла, Егор. Нам лучше поехать обратно. Всё это было безумным брендом; ехать чёрт знает куда и с кем...Это не я.
Обида в голубых глазах заставляет её замолчать. Он был наглым, пьяным, противным, веселым, желанным, но выражение отчаяния на его лице потрясает её.
Булаткин отталкивается от капота, направляется к своей двери и усаживается в салон авто.
Мотор рычит, а навигатор лишь больше раздражает.
- Прости.
Шепчет брюнетка, неловко поглаживая край худи, что доходит почти до колен.
- Это самое личное, что есть у меня, Гронская. То место- это я. И я впервые открыл его кому-то, кроме себя. Я не вёз тебя трахаться, не заставлял целовать и не умолял раздвинуть ноги.
Резкий и грубый.
Такой он, когда причиняют боль или угрозу.
- Ты сейчас серьезно?! Я прошу прощение, а ты надо мной смеёшься, потому что я доверилась тебе? Ты хуже, чем придурок. Ты...Ты просто мразь!
Мелисса злостно кричит, в ответ на что Булаткин начинает громко смеяться.
- Я мразь? Да, может! Но ты- фальшивка. Думаешь я не понял, что ты что-то пытаешься забыть и с чем-то расстаться? Пытаешься научиться играть по-новому, меняешь правила и принципы. Но твой ебаный мозг тебе не друг! Он тебя затыкает!