Ночью и днём

18

Вгоняя каждым своим взглядом Гронскую в краску, Булаткин улыбаясь попивал янтарный виски.
Её дебютный вечер подходил к концу, когда его крепкие руки с собственническим натиском сомкнулись вокруг тонкой талии.
Аромат, который блондин вдыхал, заставлял теряться и забывать обо всём существенном.
Она- это всё, что кажется необходимым.
- На нас смотрит какая-то твоя фанатка, которая в своих мыслях уже поджарила меня на костре и скармливает голодным львам.
Булаткин рассмеялся, целуя нежный участок бархатной кожи.
Проследив за взглядом Мелиссы, его глаза остановились на той, после узнавания которой улыбка сошла с лица.
Удивление породило отвращение, которое было слишком выразительно прочитать на до этого счастливом лице.
- Кто она?
Шёпот брюнетки вырвал из пучины воспоминаний минувшего месяца.
Мелисса сдерживая всё любопытство прочными цепями, разглядывала свои ногти. Не зная куда отвести взгляд, она разглядывала несущественные мелочи в своём образе.
- Это Лея.
Карие глаза с удивлением метнулись к блондинке, которая разглядывала тело Гронской с неприязнью.
Малейшее вздрагивание сразу было ощутимо Булаткиным, на что тяжело вздохнув, он развернул девушку к себе лицом.
Блеск голубых глаз успокоил нервно пульсирующую жилку на изящной шее, а тот немой посыл, который он передавал взглядом- угомонил всплеск неуверенности.
Иметь дело с борьбой за мужчину, этой девушке не приходилось никогда. Иван всегда готов был кинуть мир к её ногам, а в остальных игрушках она не была заинтересована.
- Она пустая, наглая сука, которая пыталась привязать меня к себе с помощью беременности, которой не было и нет.
Мелисса вздыхает , прикрывая длинные ресницы.
Этот вечер отнял много энергии. Лицо болит от бесконечных улыбок, а глаза закрываются от усталости. Ноги гудят в напряжении, а чуть захмелевший разум говорит о том, что её время подошло к станции «Пора в постель».
- И ты её не любишь?
Усмехаясь, блондин мотает головой и поглаживает раскрасневшуюся щеку брюнетки, чьи глаза с пьяным огнём горят теми эмоциями, которые она тщательно пытается скрывать. Алкоголь- зелье правды. И именно в состоянии такого волшебства с губ слетает то, что трезвый разум пытается в себе спрятать и заткнуть.
- А почему она тогда на тебя смотрит, как будто ты самый вкусный торт? И...А что она здесь делает? Я ведь не приглашала посто
- Прощайся, детка. Мне кажется, тебе пора в кроватку, а там я действительно тебе смогу доказать, что я самый вкусный торт.
Карие глаза с энтузиазмом вспыхивают влечением. Неугомонная жилка на шее вновь сдаёт брюнетку своей пульсацией.
Его губы горят желанием прикоснуться к тому участку, но излишние десятки завистливых глаз не созданы для их близости.
Татуированная рука прижимает податливое тело ближе к своему, а взгляд начинает быстро искать администратора. Найдя девушку, блондин кивает в их сторону и спустя несколько минут наклоняется ближе к ней, чтобы перекричать музыку.
- Кать, мы не останемся до конца. Скажи тем, кто будет интересоваться, что Мел уже ушла. И проследи, чтобы не было никаких пьяных драк и тому подобного. Если что, то я на связи .
Шатенка кивнула, принимая обязанности с легкостью. Гронская затуманенным взглядом встретилась с карими глазами Екатерины, которая умилительно улыбнулась.
- Ого, да ты пьяная, Мел...
- Ага. А ты не пьяная.
Блондин со вздохом спрятал лицо в тёплой шее, лишь бы смех не вырвался наружу. Она неуклюжая, словно слепой котёнок, и беззащитна, как дитё.
- Ну, ты бы меня уволила. Да я и не пью, дорогая.
Брюнетка кивнула, борясь с желанием прикрыть налитые свинцом глаза.
Музыка набрала громкость, а помещение опустело теми, кому было за пятьдесят.
Развлечения для неугомонных на самой начальной стадии, но виновница торжества уже готова для завершения.
- И мы не потанцуем? Даже чуть-чуть?
Мелисса поворачивается к блондину, который поморщившись, выдаёт улыбку.
- Я танцую, как медведь, малышка. Но я могу покачаться с тобой из стороны в сторону, если хочешь. Это максимальная возможность моих способностей. 
Сияя ярче новогодней ёлки, брюнетка медленно выплывает в центр ресторана, все завистливые взгляды уже абсолютно не волнуют.
Поворачиваясь к Егору, сначала выстраивает прочный контак глаз, а после переплетает пальцы за крепкой шеей. Его губы манят завладеть, но прерывать зрительное общение о несказанном совершенно не хочется.
- Я так много хочу тебе сказать, Мелли.
С шумом втянутый воздух так-же тяжело выходит и обратно. Крепкие руки исследуют оголенную спину, а губы касаются нежной кожи совершенного лица.
- А я хочу тебя. Очень.
С помощью граничащего с изнеможением желания, Мелисса заставляет его перестать думать о том, что могло бы быть. Есть только сейчас, только здесь и с ней.
Танцы были больше ненужны, взгляды давно уже потеряли значимость и отдаваясь только друг другу, двое двигались на выход.
Непонятное преодоление двух коридоров и лифт, но завалившись в номер, им двоим принадлежало одно общее: придыхание.
Платье, за стоимость которого можно было бы купить неплохую машину, было сорвано, словно прилипший к влажному телу банный лист.
Губы ни на миг не отпускали её горячих, а руки хватались абсолютно за каждую частичку бархатной кожи, словно за спасательный круг при мощном цунами.
- Та сука...Она так смотрела на тебя, будто ты принадлежишь ей.
Задыхаясь пробормотала Гронская, но он услышал. Оторвавшись, блондин ждал того продолжения, которое рвалось из неё наружу.
Карие глаза внимательно всматривались в каждую деталь лица, следуя дорожкой вниз. Возвращение к глазам было закреплено той фразой, от которой стёрлись все границы и недомолвки.
- Но ты мой.
С рычанием, хрупкое тело было подброшено так, чтобы изящные ноги смогли сомкнуться на крепких бёдрах.
Губы с силой вторглись на её территорию, но сейчас...Отныне- все границы стёрты.
Тот миг, когда он погрузился в разгоряченный нутрь, отнял у обоих последние капли здравого смысла.
Каждый участок нежного тела чувствовал, что она особенная. Она нужна, важна и желанна.
Голубые глаза с бесконтрольной собственностью смотрят на экстаз охвативший всё лицо и тело Мелиссы.
С осторожностью наклоняясь вниз, Булаткин укладывает брюнетку на постель, не покидая тела ни на секунду.
Запах её кожи смешался с его, а голоса сплелись в единую симфонию самого желанного для двоих звука.
- Моя.
Шипит Егор, чувствуя, как брюнетка сжимает его внутри себя до боли.
Мелисса близка.
Последний толчок, глубже всех прошлых, и карие глаза широко распахнувшись, посылают в голубые всю гамму чувств.
Крик отталкивается от стен дорогого номера, сопровождаясь рычанием.
Потное тело Егора осторожно нависает сверху, а отдышка служит паузой на раздумье.
Всё глубже, чем было. Она сказала «мой», предоставив ему тем самым полный комплект себя. Полностью вся, теперь Мелисса принадлежит ему без остатка.
- Ты даже не осознаёшь на что подписалась, Мел. Я тебя не отпущу...Даже если мир сойдёт с ума и скажет, что мы не можем быть вместе , я тебя не отпущу. Я буду идти против всех ради нас. Мы больше, чем просто секс, а ты- больше, чем увлечение, и мы навсегда закончили станцию развлечений.