Ночью и днём

22

Тёплый ветер пронзает яркий свет заката, который отражается в океане, словно в зеркале.
Карие глаза внимательно изучают тайный мир, в котором есть лишь они вдвоём и никого больше. Сейчас не страшно летать, не страшно тонуть и прыгнуть в бездну.
В этом мире она уверена, что он не отпустит её руку. Во что бы то ни было.
- Ты сбежала. Нравится здесь, да?
Тёплая ладонь коснулась плоского живота, прижимая спину Мелиссы к ближе к себе.
- Я пытаюсь наслаждаться этим.
Она тяжело вздыхает, нагибая голову вправо.
- Но мне кажется, что сейчас я проснусь и всё исчезнет. Это настоящий сон: Я проснулась в темной комнате, где любимый мужчина впервые сказал мне то, о чём мне не хватало смелости сказать первой. А потом мы оказались в сказке, постоянно купая друг друга в любви и нежности.
Смуглое лицо, с обгоревшим кончиком носа, обернулось к блондину.
Его голубые глаза светились теплом.
- Я хочу видеть тебя такой всегда. Ты невероятная девушка, которая выворачивает меня наизнанку.
Мелисса осторожно касается щетинистой щеки мягкими губами и оставляет горячий след.
- Ты та, с кем я хочу быть рядом постоянно. Я никогда не был так одержим человеком; никогда не хотел сделать кого-то настолько своим, как тебя.
Его слова заставляют чувствовать значимость.
Она слишком близко подпускала Ивана, стараясь получить в благодарность на то искренность и чистую любовь.
Но воскресил её тот, кого она считала эгоистичным меценатом.
- Спасибо, что ты даришь мне это чудо. Даже если всё закончится завтра, я всегда буду благодарить тебя за это. Всегда, Егор.
Булаткин качает головой, шагая к домику и таща её следом за собой.
Она глупа, если считает, что всё завтра закончится.
Пусть она думает о "завтра".
Самое главное, что он думает о том, что это "завтра" не наступит никогда.

***
- Мелисса Эльдаровна, Андропов привёз дочь и требует её сиюминутно принять.
Первым делом, как только брюнетка ответила на звонок, послышался волнительный голос.
Мелисса, ещё не вырывавшись из сна, выходит из спальни, где оставила спящего мужчину. Последние несколько часов он дарил ей любовь и безумие. 
- Сейчас ночь, Мария. Вы с ума сошли? Объясните этому идиоту, что все адекватные люди спят в это время.
- Я...Да, я всё знаю. Простите пожалуйста, но сейчас моя смена, а он привёз дочь и требует её лечить.
Тяжело вздыхая, Гронская выходит на веранду и присаживается в плетёное кресло. Глаза смыкаются.
- Римма в клинике? И кто он вообще такой? Скажи, чтобы ждал до открытия. Вы открываетесь в восемь утра, конечно если не экстренные меры. С чего он решил, что все вокруг должны ему?
Мелисса зевает, когда из динамиков звучит рычащий голос.
- Абсолютно верно. Такие зеваки, как вы- мне обязаны. И я ненавижу, когда меня заставляют ждать, или чувствовать себя нежеланным гостем.
Сон, что до этого не мог заставить прийти в себя, словно рукой сняло.
- Вы мне угрожаете? Я не обязана принимать в свою клинику по первому щелчку.
В её голосе не осталось терпения или приятной сладости. Неприязнь- вот что сочилось из брюнетки сейчас.
- Моя дочь остаётся здесь в эту же секунду, и точка. Ведь ты не хочешь, чтобы твою больничку закрыли, верно?
Подкатившая тошнота саднит горло, но кулаки сжимаются сильнее.
- Ты никто там, ублюдок. Я помогаю тем, кто мне приятен и нуждается в этом. Такие люди, как ты- не заслуживают моей помощи. Убирайся из моей клиники.
Она рявкает негромко, но топот босых ног по кафельному полу, заставляет замолчать и слушать то, что сочится на том конце.
Блондин, не вышедший из состояния сна и покоя, непонимающе приподнимает брови, но она мотает головой.
- Отсчитывай часики до того, как расстаться со своим кукольным домиком. Моя дочь нуждается в лечении, и если ты не поможешь ей- я тебя уничтожу.
Гронская вздрагивает.
Иметь дело с угрозами такого уровня ей не приходилось.
Слышать угрозы от Ивана было сложно, но он был обезумевший от любви к ней.
Этот же мужчина, угрожает в совсем иной степени.
- Я прилечу в Москву как только сумею. Отдайте трубку моему работнику.
В голосе звучит поражение, но страх превышает количество злости и гордости.
- Мелисса Эльдаровна?
- Маша, подготовь палату в дальнем корпусе. Как только он уедет- возьми у его дочери анализы на ВИЧ СПИД. Мне нужно, чтобы с ней никто, кроме работников не контактировал. Я прилечу в Москву первым же рейсом. Я сейчас...
Карие глаза находят ошарашенное лицо Булаткина, чьи брови поднялись до самой макушки.
- Я сейчас на семейном отдыхе, но ради этого я готова прилететь. Кровь- первым делом. Никаких капельниц, пока не будут готовы результаты- не ставить. Не дай Бог у неё ВИЧ или ещё хуже.
Она отключается, с сожалением смотря в голубые глаза.
Сказка закончилась по её собственной вине, но изменить сценарий сейчас- не в её компетенции.
- Прости...Я не знаю, как тебе сказать, что мне жаль, но это так. Всё серьёзно, Егор.
Булаткин подходит ближе, но карие глаза тщательно избегают голубых.
Страх, что есть внутри- непременно сочится наружу. Она не может ему этого показать.
- Мел, посмотри на меня.
Длинные пальцы приподнимают лицо.
Лицо, на котором можно разглядеть страх.
- Кто это был? Я узнаю сам, если не скажешь, но я хочу, чтобы между нами не было тайн. Доверяй мне в ответ, Мелисса.
Брюнетка вздыхает.
Его связи- безграничны. Он может лишь щелкнуть, чтобы достичь самой высшей цели.
- Какой-то Андропов- он приказал положить в клинику его дочь. Я не знаю ни его, ни её, но он угрожал, что если я этого не сделаю- он разрушит мой бизнес, а потом возможно и меня.
Голубые глаза чернеют после каждого запоздалого слова.
- Кто? Андропов?
В эту же секунду напряженные тело несётся вперёд, пересекая стеклянные двери и коридоры.
Его телефон валяется где-то в мраке темной спальни- посреди беспорядка постели и одежды.
- Егор, это мои дела!
Мелисса вздыхает, протестуя на меры опережения.
Раньше его не было, чтобы помогать.
- Ты- всё. Мои дела, проблемы, достижения и поражения. Так что просто позволь мне прямо сейчас сделать то, что я потом сделаю без тебя, и из-за чего мы поругаемся.
Телефон оказывается в татуированной ладони.
Пара нажатий дисплея и Булаткин с оскалом пару слов.
- Ты только что угрожал моей женщине.
Рычанием он заставляет Гронскую замереть. Он говорит с Андроповым?
- Что, твоя пьяница совсем потерялась?
Его смех вызывает дрожь.
В нем лишь унижение и брезгливость.
- Я не обязан помогать ей. Она мне- обязана. Я ей - ничем.
Мелисса потирает уставшие глаза.
Взгляд Егора прикован к ней, но всё его внимание- в мобильном телефоне.
- И ты верил? Она пыталась скормить мне беременность, тянула бабки, чтобы бухать со своими подругами и нюхать кокс. И это только ты виноват в этом. Ты лишил её денег, побудив на самоутверждение. Вот тебе и результаты твоего воспитания. Я не стану помогать вам, Даниил.
Слова воронкой крутятся в пульсирующей голове, а когда разум наконец кладёт всё на свои полочки- лицо озаряется шоком.
Та самая Лея.
Якобы беременная Лея, которая стала причиной его исчезновения вначале интрижки.
- Мы оба будем в Москве в обед. Но моя женщина не будет делать того, чего не хочет. Ты слишком много позволил себе, Даниил.
Когда блондин откидывает мобильный на постель, возвращая всё внимание Мелиссе- застывает.
Лицо вновь побледнело, а растрепанные темные волосы лишь придают картине ужаса.
- Опять? Опять сердце?
Он начинает суетиться, усаживая брюнетку на постель и подбегает к тумбе.
Таблетки, что отныне для него являются низменной частью жизни- лежат на видном месте.
- Скорее, давай, открывай ротик.
Мелисса вздрагивает, когда таблетка скользит по горлу.
Бутылка воды помогает облегчить ситуацию, и когда гул в ушах смолкает, она наконец способна сосредоточиться на мужчине, что с ожиданием и страхом рассматривает каждый миллиметр её лица.
- Кажется, теперь у твоей бывшей поехала кукушка. Какая неурядица...
Блондин морщится, поглаживая пальцами оголенный участок бёдер.
- Я хочу, чтобы ты жила в спокойствии. Я не позволю, чтобы какие-то ублюдки угрожали тебе. Даже если у них есть деньги, или есть мафия. Не позволю никому причинять тебе боль. Потому что я люблю тебя.
Карие глаза наливаются слезами. Таблетки- успокоительное, поэтому сейчас все её нервы и слабости обнажены .
- Я люблю тебя, Мел. Очень. Позволь мне быть рядом, когда я нужен...не отталкивай меня, детка.