Ночью и днём

14

Веет тёплым воздухом из приоткрытого окна, когда брюнетка в медлительности вытягивается из полусонного состояния.
Ночь нельзя назвать безобразной или грязной, потому что всё, что они оба прочувствовали- флакон чистой искренности .
Казалось, что с каждой минутой всё между ними становится ближе и теснее. Появляется ярлык под названием «Наше», а клеше под названием «Личное пространство» - терпит поражение.
Играющая улыбка не может сойти с совершенного лица, а спящее и расслабленное лицо напротив так и притягивает к себе поцелуи.
Мягкий и невесомый, в уголок губ, после которого она находит его футболку и бесшумно выходит из спальни.
Его квартира не пугает так, как могла бы. Нет чувства растерянности и скованности, но то, что позволяют ощутить эти стены, кажется слишком близким и настоящим.
Идеальный порядок олицетворяет собой хозяина, чьи действия и мысли находятся под контролем. Под контролем, пока рядом нет Гронской.
Мелисса проходит через коридоры, в прихожей поднимает сумочку и достаёт единственное необходимое: блистер таблеток.
Это вошло в привычку.
Освежающий стакан воды утоляет жажду и помогает таблетке проникнуть внутрь неощутимо.
Она словно маленький ребёнок, который попал в огромный мир.
Находит ванную, где в комоде обнаруживает неплохой запас щёток. Прохладный душ насовсем вытягивает порхающее тело из забытья ночных эпизодов.
Тонкие пальцы промывают волосы, когда на талию ложатся тяжелые руки.
- Привет.
Поцелуй в шею служит дополнением, и ещё не открыв глаза, она понимает, что всё это напоминает сказку, нежели реальность.
Так и не успев смыть с кожи гель, она мыльная разворачивается лицом к желанному.
Глаза открываются, сразу вступают в контак с голубыми, которые светятся ярче бывалого.
- Привет.
Контак неразрывен.
Словно в освобождении из блондина вырывается рык, когда терпение проигрывает порыву. Порыв, когда он овладевает пленяющими губами.
Ночь отходит в разряд «прошедшее» , на смену чему необходим день, который будет принадлежать только им.
Связь и окружающий мир- прочь.
Проблемы и недомолвки- стереть.
Грани и запреты- нарушать.
Окончательная погибель наступает,  когда страсть превращается в нежность.
Мысли в голове Булаткина твердят, что жадничать её касаниями, телом и губами больше не придётся. Она будет здесь, в его руках, пока не погаснет свет во всей вселенной.
Вкус губ перемешивается с водой, а неугомонные пальцы брюнетки с жаждой сжимают идеальные изгибы статного тела. Она, в отличии от мужчины жажду укротить не в силах.
Булаткин улыбается сквозь поцелуй, подхватывая лёгкое тело в руки. Капли исчезают, а вместе с ними исчезает и спокойствие.
Помятая и не остывшая постель становится конечной станцией запинающихся движений.
Ненасытные и совершенно обнаженные, они упиваются друг другом до тех пор, пока Мелисса не занимает главную роль.
В глазах не мелькает озорство или вызов, когда они встречают голубые.
Дыхание колышет затвердевшие груди, а несмелые руки плывут вниз по влажной коже.
Она опускается ниже, не смея прерывать зрительного контакта, распухшие губы не нуждаются в излишнем увлажнении, поэтому в мгновение Ока она делает то, что раньше было в разряде «ни за что».
- Твою мать...
Татуированная рука Булаткина запутывается в мокрых волосах, а голова в блаженстве откидывается назад.
Он ощущает её всю, не только тепло губ и жар языка. Он чувствует власть и покорение одновременно.
И это убивает, вознося в самый верх.
Мышцы на ногах скручивает судорожное блаженство, а пах становится тверже гранита.
- Мел, остановись.
Шипит сквозь призму высшего наслаждения и пытается найти силы совладать с бурлящим завершением, но распадается, когда брюнетка с уверенностью мотает головой.
Он не устал показывать ей истинные чувства, не устал дарить рыки и тяжёлое дыхание, виной чему она сама является.
Голова идёт кругом, пока брюнетка с жадностью вбирает всё, что получила. До конца. До капли.
Голубые глаза раскрываются в нужный момент, наблюдают за подчинительным действием, когда кадык на её тонкой шее чуть выпирает от глотка.
Руки тянутся к распухшим губам, по которым проходится большой палец.
- Я не делала э
- Ч-ш-ш...
Шёпот перебивает неуверенное заявление, а белокурая голова слегка покачивается из стороны в сторону.
Она больше, чем думает.
Она важнее, чем кажется.
Мелисса- звучит как успокоительное, но это самый сильный разряд тока для Булаткина.
Единым рывком сильная рука притягивает к себе застывшее в ожидании лицо. Глаза смотрят в её карие и будоражат обнажаться до самых тайных уголков нутра.
Она на это готова.
С ним.
Сейчас.
И кажется не волнует то, что будет потом. Есть лишь настоящий момент, который завладевает ими с дикой скоростью.
Неизвестно когда и как, они обессиленные оказываются на кухне. Мелисса морщит нос, пытаясь совладать с рвущейся наружу улыбкой.
Это так нелепо: наблюдать, как он старается быть хозяйственным. Видно невооружённым глазом , что ни разу и ничего сам он не готовил.
- Разрешишь мне побыть здесь сегодня хозяйкой?
Тонкие руки оборачиваются вокруг оголенного торса, а губы мягко оставляют поцелуй на задней стороне шеи.
Мелисса достаёт из холодильника то, что нужно, попутно выбрасывая в мусорное ведро его начинающие шедевры. Требуются минуты и завтрак заволакивает ароматом всё пространство.
- А завтра не хочешь побыть здесь хозяйкой?
Несмело звучат слова, пока она пережевывает кусок запеканки.
Карие глаза в удивлении смотрят в неуверенные голубые.
Он сомневается в себе и это вызывает в Гронской удивление.
- Что?
Переспрашивает, на что Булаткин улыбается, собирает в кулак всё, что осталось от расплющенного мозга и отпивает кофе.
- Я предлагаю тебе быть здесь хозяйкой не только сегодня.
Пауза проходит на изучение реакции.
- Я хочу видеть тебя каждую секунду. Я буду на работе, но буду уверен, что вернусь домой ради тебя, а не ради того, чтобы переодеться и поехать по друзьям.
Гронская осторожно кладёт на стол вилку, поднимается со стула и огибает стол ровно настолько, чтобы быть рядом.
- Я знаю, что тебе тяжело после всей этой ситуации с придурошным бывшим, но я хочу рискнуть на всё, что только мы можем сделать друг для друга. За эту ночь я убедился, что мы стали «Единым».
Мелисса поджимает губы, но с внимательностью внимание каждое слово.
- Нам пора зайти за черту «Только секс», Мелли.
Копна курчавых волос покачивается из стороны в сторону, когда она мотает головой.
Улыбнувшись, пальцами касается щетинистых щёк и говорит настолько спокойно то, что вызывает у него парадоксальный конфуз.
- Ничего, кроме секса, Егор. Ты сам всё знаешь, но дело даже не в сердце. Нужна тщательная работа над собой и устранение последствий после того ужаса. Я не готова сейчас ни к чему.
Мелисса склоняется ниже, губы оставляют поцелуй на сморщенном лбу.
- Я настоящая с тобой, я становлюсь беззаботной и мне спокойно, но для отношений этого мало. Я не смогу отдавать. А если только получать, не отдавай должного взамен- всё разрушится.
Всё звучит с её уст беззаботно, но карие глаза выдают фальшь, и если бы он не достаточно их изучил, то поверил.
- Ты доела, детка? Нам пора выезжать, если хотим потом прогуляться на ночь. Надеюсь ты не будешь набирать двадцать чемоданов, а то придётся подкрепить рабочие силы.
Гронская стонет, прижимаясь к улыбчивому лицу ближе.
- Ты меня сводишь с ума, Булаткин. Я не хочу тебя грузить, ты создан для другой жизни.
Да, создан.
Он был создан для этого до встречи с ней.
- Давай-ка, пойдём оденемся и быстро управимся с твоими вещами. Нам нужен свежий воздух, иначе у нас обоих скоро будет кислородный голод.