Мелатонин

XXXI

   Финляндия ещё пару минут стоял перед новогодней ёлкой, слегка прикусив во рту палец и сильно о чём-то задумавшись. Он снова прокручивал в голове те свои воспоминания, которые были связаны напрямую с Эстонией.
   Вновь перед ним, как наяву, но всё же и немного смутно, словно в тумане, показалась Эст, сидящая на коленях перед коробкой с ёлочными игрушками, обеими вытянутыми руками опирающаяся на её края; она с усилием удерживала хрупкие плечи вверху, скромно пряча между ними маленькую голову, и невольно прогнулась в спине. Любой изгиб её соблазнительного, а в некотором смысле даже податливого, тела был невероятно красив, и в своих формах безупречен. Её голова, будучи до этого насильно вжатой в плечи, вскоре опустилась ближе к новогодним шарикам, любопытный эстонский взгляд обвёл глазами все предметы в коробке, и, как показалось самому Фину, Эст уделяла особое внимание каждой, даже самой мелкой детали среди игрушек. Тонкие пальцы проскальзывали между украшениями, и на раскрытой ладони аккуратно приподнимали полупрозрачный стеклянный шар; второй рукой Эстония придерживала игрушку за ниточку сверху. На эстонском лице красовалась лёгкая и беззаботная улыбочка, только ему настолько милая и нежная.
Фин судорожно сглотнул, с силой мотнул головой в сторону, и иллюзия присутствия Эст растворилась в воздухе так же быстро, как и появилась перед ним до этого; а любые воспоминания неуловимо исчезли. Он продолжал стоять перед украшенной новогодней ёлкой в полной растерянности, даже не предполагая, что ему стоит делать дальше. Было одно желание, которое затмевало собой все остальные, которое являлось как будто жизненно необходимым, действительно срочным и неотложным. Нужно было сделать кое-что прямо сейчас, ни на секунду не откладывая. Сердце у Финляндии забилось всё быстрее, сам он заметил за собой слегка учащённое дыхание и нервные сжатия кистей рук в кулаки; он пытался что-то вспомнить, но мысль предательски ускользала при каждой отчаянной попытке её поймать. В такие моменты, когда ты забываешь о чём-то, чувствуешь себя искренне паршиво.
— Что нужно сделать?.. только что помнил, и забыл... — Фин сейчас тщетно пытался вспомнить столь важное, но с каждой новой секундой чувствовал себя всё более беспомощным. На Финляндию начали накатывать постепенные, но с другой стороны такие слабые, волны страха и неопределённости. Что он забыл?
Кот потёрся головой, а после и всем своим телом, о ногу хозяина, напоминая о своём присутствии и требуя к себе немного финского внимания. Фин посмотрел вниз, его взгляд тут же упал на живые, вправду понимающие, кошачьи глаза. Хозяин опустился к коту на пол, протянув свои холодные руки к тёплой кошачьей мордочке. Хельветти сам подставил Финляндии голову и давал себя погладить между прижатых к макушке острых ушей с маленькими кисточками. Из кота иногда доносилось, непроизвольно успокаивающее своими необычными нотами, мурлыкание. После таких тихих звуков, Хельв прерывисто мяукнул, на долю секунды приоткрыв пасть и показав свои острые клыки, после он снова продолжал мурчать о чём-то своём, кошачьем. Фин осторожно проводил рукой по белой шерсти Хельва от головы до хвоста, на ощупь она казалась самой мягкой из всех тех, что ему вообще доводилось трогать. А ведь этот милый комок шерсти и есть новогодний подарок для Эстонии...
— Эсти!.. — тихо, скорее шёпотом, произнёс Финляндия, но самому ему это показалось криком откуда-то изнутри, неужели прямиком из души?
Фин наконец-то поймал ту совсем неуловимую ранее мысль, что не давала ему покоя. «Надо навестить Эсти..»