Мелатонин

The Epilogue

   Без лишних прелюдий будет сказано: в понедельник суд над Америкой был с гордостью выигран.

   Его щедро осудили за многочисленные убийства и участие в них на целых несколько лет. Несколько отягчающих обстоятельств с треском положили конец началу его новой, будущей преступной карьеры.

   Финляндии, однако, повезло. Он и не думал, что Аме будет молчать о прошлом соучастии Фина во всех его тёмных делах. Будучи изолированным от судей, гостей, Финляндии, Эстонии, России и Германии в специальной «решётке» в судебном зале, он злобно скалился на всех тех, кто пытался приблизиться к нему или нескрываемо начинал осуждать; рассказывал о своём прошлом он неохотно, но единственным, кого он не перебивал и на кого не так уж и сильно рычал, был Финляндия.

   Фин, говоривший обо всём с ноткой холода и отрешённости в голосе, каким-то образом заслужил ветреное американское доверие: Финляндия прошёлся только по фактам, ни разу не упомянув своего личного отношения к Америке и не позволив себе оскорбить его. Как бы сильно Фину не хотелось ругаться, он всё время сдерживался, ибо сохранил в себе кое-какое уважение, даже к врагу.
Может, поэтому Аме и благородно скрыл от всех преступное финское прошлое... этого никто не знает.

   Германия поддерживал Финляндию как мог. Любыми беглыми заметками, теми же голыми фактами и своим исключительно положительным мнением. Россия же вёл себя более агрессивно. Чуть не накинулся на Америку, когда его вели к «клетке», почти даже замахнулся, но в последний момент его взяли и увели подальше от Аме. От греха подальше.

   Эстония говорила мало, но точно, и по большей части только тогда, когда её об этом спрашивали. Всячески оправдывая Финляндию, она, всё так же, как и он, придерживалась более менее нейтральной судебной политики.
Аккуратно сохранила и финское достоинство, и своё, изящно и метко делала выводы и даже успешно составила полный психологический портрет осуждённый страны. Она умело проанализировала всё американское поведение, хоть впервые и слышала о мафии, и даже иногда пыталась помочь ему, попытаться оправдать Аме хоть как-то... может, ещё и поэтому Америка молчал о Финляндии.

   Отдать ей должное, она просто умничка. Фин, слушая её речь, только восхищался. Ни разу она не сказала больше, чем было от неё нужно. Никакой осечки, одно спокойствие. Как же она на себя была непохожа...
   «А как же та ночь, когда ты совершенно не могла себя контролировать?)»