ʟᴏᴠᴇ ᴍᴇ ᴏʀ ᴋɪʟʟ ᴍᴇ // ʏᴏᴏɴᴍɪɴ

26/...

⛓au, в котором Юнги и Чимин - сыновья глав двух враждующих кланов мафии, которым не суждено быть вместе, но в судьбу не верит ни один, ни второй.

- А я ведь думал, что ты белый и пушистый.

- Завали ебало и лучше поцелуй меня.⛓

Страх липко засел в груди и застрял плотным комом в горле. Чимин не знает, что ему делать, если Мин действительно что-то заподозрил. Рядом ненужный валяется телефон с открытым чатом, который сестра до сих пор так и не прочитала, а Пак сидит рядом и старается восстановить дыхание, подрагивающими руками потирая виски. Это именно то, чего парень боялся больше всего на свете. Все то вранье, вся ложь сейчас может вскрыться в мгновение ока. Покачиваясь вперед-назад, Чимин как в бреду бормочет что-то себе под нос, пока глаза слепо таращатся в пол. «Нужно было покончить с ним еще тогда. Так больше нельзя.» - губами шепчет Пак, повторяет несколько раз и глубоко выдыхает, прикрывая тяжелые веки. Рука на ощупь находит брошенный на диване телефон, пальцы ищут в контактном списке нужный номер и суетливо жмут на кнопку звонка. Советоваться с сестрой и Гуком было некогда, как и паниковать, Чимин сам натворил дерьма, сам ввязался в эти отношения, так что ему с ними и разбираться. И настроен он кардинально.

Черный мерседес паркуется около многоэтажного здания отеля. На лице Юнги улыбка, в которой можно прочитать нотки нетерпения. Они с Чимином не виделись больше двух с половиной недель из-за произошедшего около торгового центра. Пак сам тогда попросил не трогать его, поэтому сейчас Юн правда радуется тому, что парень согласился на встречу - это значит, что ему стало лучше, а старшему больше ничего и не нужно. Чимин уже снял номер и ждал прибытия Мина, и тот уже стучится в дверь свободной рукой, во второй держа небольшой букетик цветов - знает, что младший не любит роскошные букеты, отдавая предпочтение простым полевым. Пак же изо всех сил старается не показывать того, что творится у него внутри. Стоило только старшему появиться у него перед глазами, снова накатила безумная паника, тело пробрала мелкая дрожь, а на лбу выступили капельки пота.

- Привет, - все так же с улыбкой здоровается Юнги и протягивает парню букет, а тот с улыбкой его принимает. - Я так соскучился по тебе. Ты в порядке?

- Все хорошо, большое спасибо. И за цветы тоже, - его губы тоже отвечают Мину улыбкой. Пока держится. - Лучше расскажи, как ты?

- Хуже некуда, потому что тебя не было рядом, - руки окольцовывают чужую талию, и Чимин чувствует родную теплоту объятий, которая самым острым лезвием оставляет глубокий надрез на уже едва дышащем сердце. - Но сейчас я самый счастливый человек на земле, Чимини.

- Раз так, то и я счастлив, хен, - в плечо бормочет Пак, зажмурив глаза. Он отчаянно прижимается к чужой груди, будто это его последняя возможность. Хотя почему как?

Непринужденные разговоры ни о чем, ласковые поцелуи и аккуратные прикосновения немного отвлекли младшего. Эта странная нервозность в мимике и повадках Пака не ускользнула от чуткого взора его парня, так что тот приложил все усилия, чтобы помочь ему расслабиться. Чимин переживает потерю лучшего друга, чуть ли не самого близкого человека, и Юну, похоронившему любимую мать, очень легко удается понять его чувства. Младший лежит сейчас головой на его коленях, аккуратно приобнимая за талию, пока чужая рука расслабляюще играется с черными, как смола, волосами. На столике рядом с диваном стоит полупустая бутылка с виски и два стакана, пока чиминова рука беспардонно выправляет чужую рубашку из брюк и касается прохладной ладонью спины, пуская по коже табуны маленьких мурашек.

- У тебя такие руки холодные, - сверху слышится бархатный голос, но это замечание никак не мешает младшему продолжать начатое.

- Ну так я и пытаюсь согреть их, - теперь его пальцы неторопливо вынимают маленькие пуговицы из петель, уже двумя руками оглаживая изгибы любимого тела.

Пак влажными следами от поцелуев прокладывает поблескивающую дорожку по чужому телу, поднимаясь от пупка до самой груди. Юнги медленно выдыхает и прикрывает глаза, когда чужие губы добираются до его собственных и целуют с горечью недавно выпитого виски. Чимин ненадолго отрывается от чужих губ, чтобы удобнее усесться на юнгиевых бедрах. Они оба изголодались по ласке за время, пока не виделись, и лишь вопрос времени, когда им обоим сорвет крышу.

Но Пак сегодня, кажется, решил поиграть в доминанта. Он жадно и требовательно целует, сжимает талию старшего в своих руках и не позволяет ему снять с себя одежду, в то время как пиджак и рубашка старшего уже давно забыты где-то на полу, а теперь звенит еще и пряжка кожаного ремня. Мин решает немного подыграть ему, позволяет делать все, что хочется, и, если по-честному, ему это чертовски нравится. То, как младший кусает его губы, как целует скулы и шею, как спускается к груди и еще ниже, теперь сидя на полу перед диваном и стаскивая с мужчины брюки. Сверху слышатся томные вздохи, тяжелое дыхание и тихое мычание - Чимин делает все правильно. Приоткрыв глаза и выглянув из-под ресниц Юнги встречается со взглядом возлюбленного - там черти пляшут. Мин расслаблен сейчас, как никогда; он видит, как младший влажным языком проводит по собственным губам, и медленно прикрывает глаза, когда они касаются головки, совершая фатальную ошибку.

Слух слабо уловил звонкий щелчок пальцев, а затуманенный страстью и желанием разум не сразу осознал, что происходит, когда три крупных мужчины свернули Мина и прижали к полу. Сложить два плюс два не сложно, и Юнги почти сразу понимает, что к чему. Он почерневшим от ярости взглядом смотрит в спину младшему, что стыдливо отвернулся от него и не нашел в себе смелости даже заглянуть в глаза тому, кого только что так подло предал. «Уводите» - единственное, что непривычно низким и тихим голосом сказал Пак, прежде чем услышать в свой адрес череду матерных криков и угроз, бесконтрольно слетавших с губ, которые Чимин совсем недавно с любовью целовал.