ʟᴏᴠᴇ ᴍᴇ ᴏʀ ᴋɪʟʟ ᴍᴇ // ʏᴏᴏɴᴍɪɴ

64/...

⛓au, в котором Юнги и Чимин — сыновья глав двух враждующих кланов мафии, которым не суждено быть вместе, но в судьбу не верит ни один, ни второй.

— А я ведь думал, что ты белый и пушистый.

— Завали ебало и лучше поцелуй меня.⛓

Ким со всех ног бежит к лежащему на полу Чонгуку и приподнимает его голову, укладывая на свои колени. Этот идиот довольно лыбится несмотря на то, что из него ручьем хлещет кровь, а на лицо сверху начинают капать чужие слезы.

— И чего улыбаешься, придурок ты? — всхлипывает Тэ. — Ты хоть знаешь, как я испугался?

— Бу, — все так же с улыбкой и коротким смешком говорит Гук и прикрывает глаза.

— Э-э-эй, нет, — трясет его Тэхен, пока вокруг собираются все свои. — Не смей отключаться. Смотри на меня, слышишь? Не отводи взгляда, не закрывай глаза!

— У нас машина скорой забита и буквально только что выехала в больницу, — расстраивает Джин. — Они вернутся минут через десять-двенадцать, — он присаживается перед Гуком, чтобы оценить масштабы проблемы. — И какой мудила вынимает нож после того, как пырнул? Сука, тут целый фонтан.

— Писающий мальчик? — все еще пытается отшучиваться Гук.

— Писающий мальчик был бы, если бы тебя пырнули в член, Гу-Гу, — улыбается Джин, но следующий же в момент становится серьезным. — Ебало завали, мальчик, крови у тебя даже муха не утопится.

— Конечно крови мало, кое-кто регулярно у меня её попивает.

— Закрой свой рот, Чон Чонгук, — ворчит Тэ и поглаживает Гука по волосам.

Уже которое платье рвется на повязку, но парням удается замедлить кровотечение, и по прогнозам парень должен был дотянуть до приезда помощи. Практически все, кто был замешан, валяются на полу и едва дышат, и даже те, кто стоят, едва держатся на ногах. Хосоку хорошенько встряхнули печень, Черён изранила себе все ноги о разбитые стекла на полу, у Юнги с Чимином полно синяков и ссадин, а Джиа, разметавшая по залу где-то половину всех неприятелей, вся перепачкана в чужой крови едва стоит в изорванном платье. Этот вечер был слишком долгим, и немало досталось всем, но радует то, что все хотя бы живы. Пак не может представить, как все обернулось бы, если бы Чонгук не пришел на помощь и не привлек ко всему этому Атардесер.

Им придется решить много проблем и вопросов, когда все образуется, но они слишком рано расслабились и решили, что весь этот кровавый карнавал уже закончился. Почему-то ни один из них не задумался о том, что пулевое в бедро — явно не смертельная рана для дона Каморры, и практически сразу позабыли о нем, поспешив на помощь своим. Терять бдительность было нельзя, но именно это они и сделали. За суетой и разговорами никто не услышал хромых шагов и того, как тяжелая рука заводит нож за спиной Чимина, готовая напасть так грязно и предательски.

— Блять! — выкрикивает Мин, в последний момент ловко выхватывая пистолет из кобуры Тэхена и стреляя наугад.

Мужчина снова валится с ног, на которых и так едва стоял, и падает на пол, болезненно взвыв. Пуля попала в живот, и теперь белая рубашка мужчины медленно окрашивается ярко-алым цветом, а все тот же нож выпадает из ослабшей руки. У всех в один миг земля ушла из-под ног, и если бы не реакция Мина, Чимин мог погибнуть моментально. Юнги зол, невозможно описать, насколько. Он разворачивается лицом к дону, готовый всадить в него еще десяток пуль, но легкая женская рука ложится на его плечо и останавливает, моментально усмиряя его неудержимый гнев.

— Стой, — спокойно проговаривает Ли и кладет свою ладонь поверх юнгиевой руки, что держит пистолет. — Позволь мне.

Юнги молча повинуется и отдает оружие женщине, а сам отходит к Чимину. Она держит пистолет уверенно и умело, словно это какая-то самая обычная бытовая вещь. Джиа останавливается в паре шагов от своего супруга и смотрит на него так, как не смотрела никогда. В ее взгляде можно прочитать абсолютно все от разочарования до полной и безвозвратной ненависти. Она смотрит на него с брезгливостью и пренебрежением, и нельзя соврать, сказав, что ей не нравится наблюдать за тем, как ее муж захлебывается собственной кровью после тяжелого ранения, которое мучает его и с каждой секундой приближает к смерти.

— Дорогая, — с трудом прохрипел Пак, смотря на жену снизу вверх.

— Я позволяла тебе многое, Пак Сунан, — её голос режет слух, от него мурашки бегут по спине и дыхание спирает. — Но никто не смеет поднимать руку на моих детей.

Джиа не медлит ни секунды. Она не дает мужу даже звука произнести, хладнокровно нажимая на курок и попадая с завидной точностью ровно между глаз. И ей ни капли не жаль. Ли прекрасно знала, какой человек её муж, на что он способен, но даже не думала никогда, что он сможет поднять руку на собственных детей. Мужчина всегда любил её, а она любила в ответ, но у всего должны быть границы, и Сунан сегодня ее перешел, что обернулось для него мгновенной расплатой, цена которой оказалась слишком для него велика.

Дети впервые видят Джиа такой — по-настоящему разгневанной и поистине страшной женщиной. Она не хотела бы, чтобы они когда-либо вообще узрели это, но судьба такая сука, порой совершенно не дает никакого выбора. Женщина готова горой встать за тех, в кого вложила столько сил, заботы и любви. Этим она и отличается от подавляющего большинства мафиози — она все еще умеет любить что-то, кроме денег, и готова защищать своих родных ценой собственной жизни.

— Вау, — в один голос выдают Хосок и Черён, пораженные силой мисс Ли.

— Вот теперь самое время заниматься хуйней.

Пак дергает Юнги за руку и вынуждает его повернуться, тут же накрывая его губы поцелуем. Чимин забыл каково это целовать губы любимого. Он забыл, насколько это приятно и какое тепло разливается внутри, когда ладони Мина бережно ложатся на талию младшего. На миг как-то плевать становится на то, что они здесь далеко не одни, что Чонгук вообще-то ранен, да и сами парни не особо-то и целы. Они целуются и слышат, как их сердца бьются в унисон, излечившись от старых ран.

— Я люблю тебя, Мин Юнги, — Пак шепчет в самые губы так, чтобы услышал только старший.

— Я тоже люблю тебя, но ты выйдешь отсюда только в кабинет психолога.