ʟᴏᴠᴇ ᴍᴇ ᴏʀ ᴋɪʟʟ ᴍᴇ // ʏᴏᴏɴᴍɪɴ

59/...

⛓au, в котором Юнги и Чимин — сыновья глав двух враждующих кланов мафии, которым не суждено быть вместе, но в судьбу не верит ни один, ни второй.

— А я ведь думал, что ты белый и пушистый.

— Завали ебало и лучше поцелуй меня.⛓

Этот вечер был долгожданным, но приближение его с каждым новым днем лишь сильнее разжигало волнение в груди не только Чимина, но и Черен с Джией. Чимин старался полностью погрузиться в работу, чтобы не было времени самому себе дурить голову не самыми светлыми мыслями, а вот его сестра и мать действительно волновались перед моментом, когда их большая семья снова соберется за одним столом и ее глава поведает всем о своем решении. За эти несколько дней Паку удалось сделать еще пару крупных дел и немного по мелочи, посреди недели ему даже пришло сообщение с похвалой от отца — такие сообщения от него за все это время Чимин видел всего несколько раз, когда срабатывал по-крупному. Но отец все равно был немногословен, да и искренности в этом наборе букв парень все равно не видел, так что они просто засоряли список диалогов и занимали несколько лишних байтов памяти на его телефоне.

Ресторан при отеле семьи Пак всегда отличался своей изысканностью и дороговизной. Трудно представить, сколько денег было вложено в интерьер и создание такой непередаваемой атмосферы зажиточности и роскоши. Девушки и юноши, женщины и мужчины сидят за столиками и наслаждаются блюдами от шеф-поваров, пока официанты в белоснежных рубашках ловко маневрируют меж столиками, суетливо разнося заказы. Самый большой столик в зале пока еще не занят, но семья Пак должна подъехать с минуты на минуту в полном своем составе. Через стеклянные двери видно, как к зданию подъезжают два автомобиля: из первого выходит сам господин Пак со своей супругой под руку, старшим сыном и его напарником позади, а из второго — средний сын и младшие близнецы. Все в сборе.

— Я так давно не видел вас, дети мои, — с улыбкой на лице начинает глава семьи, оглядывая детей, что собрались сегодня за одним столом. Он всегда гордился и был благодарен своей жене за то, что она подарила ему таких наследников. — Признаться честно, хоть мне это и чуждо, я успел за вами соскучиться, но больше всего я соскучился по тебе, свет мой.

— Мы все тоже скучали, дорогой, — с улыбкой отвечает Джиа, пока муж берет ее кисть в свою ладонь и подносит к губам, оставляя легкий поцелуй. — И рады твоему возвращению.

Не рады. Чимин уж точно. Он молчит весь вечер, не вымолвив и слова, пока вся семья оживленно беседовала после долгой разлуки. Даже от глаз Сунана не скрылось то, как его сын изменился, и по мнению мужчины изменился он явно в лучшую сторону — на его лице больше нет этой туповатой улыбки, а глаза не бликуют жизнерадостностью. В них теперь, как и в отцовских, разглядеть можно только мрак и безразличие, будто единственный маленький огонек, что освещал и грел его душу все эти годы, безжалостно задула сама жизнь. Но Чимин научился видеть в темноте даже лучше, чем при свете, и именно этого от младшего сына всегда хотел Сунан. Именно такой Чимин мог стать его любимцем когда-то, но сейчас уже слишком поздно, сейчас уже все предрешено заранее.

— Отец, — смело обращается Чанёль, привлекая к себе внимание не только мужчины, но и всех, кто сидит за столом. — Прости мне наглость, но я хочу немного поторопить тебя. Надеюсь, ты не запамятовал, для чего мы собрались здесь?

— Я не запамятовал, сынок, спасибо, — Сунан кивает старшему сыну и в очередной раз оглядывает всех своих детей, задерживая взгляд на Чимине. Он будто нарочно выдерживает эту интригующую паузу, которая нагнетает ранее расслабленную и даже теплую семейную обстановку. — Это решение пришлось мне достаточно трудно, я должен в этом признаться. Еще в тот день я думал, что мой ответ будет очевиден, но был приятно удивлен, когда ты, Чимин, раскрыл моему взору свой потенциал и себя настоящего, — он переводит взгляд на младшего сына и не видит никакой реакции от него, в очередной раз убеждаясь в том, что он наконец-то повзрослел и окреп. — Многое было вами сделано, вы радовались победам и терпели неудачи, совершали ошибки и кое-что так и не довели до конца, но я хочу всех вас похвалить за работу и поблагодарить за то, что вы помогли бизнесу двигаться вперед. Наблюдая за вами все это время, теперь я без всякого сомнения и страха могу довериться и передать свое дело своему самому старшему наследнику — Чанёлю. С ним мы не прогорим — я уверен на все сто процентов.

Лицо Чанёля нужно было видеть — оно так и светится. В его глазах огнем пылает гордыня, полная удовлетворенность и сложно не заметить этого презрения и надменности при его взгляде на Чимина. Лицо младшего же по-прежнему не выказывало внешне никаких эмоций, хотя он страдает от стойкого ощущения, что с минуты на минуту взорвется от ярости, обиды и несправедливости, которые переполняют его в эту минуту.

— Это большая че...- — начинает Чанёль, пока его не перебивают.

— Ты ошибаешься, — его голос даже не дрогнул, а взгляд направлен прямо на отцовские глаза, будто Чимин намерен прожечь их.

Над столом повисла тишина. Никто не рассчитывал на это ну или как минимум надеялся, что до этого не дойдет. Но тот Чимин, который всегда старался оправдать чужие надежды, умер еще полгода назад, и теперь Пак хочет лишь одного — справедливости.