ʟᴏᴠᴇ ᴍᴇ ᴏʀ ᴋɪʟʟ ᴍᴇ // ʏᴏᴏɴᴍɪɴ

38/...

⛓au, в котором Юнги и Чимин - сыновья глав двух враждующих кланов мафии, которым не суждено быть вместе, но в судьбу не верит ни один, ни второй.

- А я ведь думал, что ты белый и пушистый.

- Завали ебало и лучше поцелуй меня.⛓

Только семь часов вечера, до приезда старшего еще минут сорок, а у Чимина уже все готово. Он безумно волнуется; не помнит, когда последний раз переживал так сильно из-за чего-либо. Пак приехал сюда еще раньше, чтобы все подготовить и сделать, как задумывал, и сейчас он стоит посреди комнаты и любуется. Ему практически точь-в-точь удалось сделать все так, как он обрисовал у себя в голове. Парень хотел сделать этот вечер особенно романтичным, уютным и интимным — никто не должен помешать им сегодня. На полу теплыми огоньками расставлены свечи, а посреди комнаты на ковре — на кровати неудобно — стоит бутылка с вином и ваза с фруктами, шоколадом и другими закусками под вино. Речь с извинениями он тоже написал заранее и выучил, но все равно подстраховался и взял шпаргалку.

Юнги приезжает как всегда с завидной точностью, минута в минуту. Младший встречает его объятиями и легкой улыбкой, а Мин ласково целует пухлые губы, за которыми так соскучился, и вручает парню маленький букет — все как он любит. В глаза сразу бросается то, над чем Пак потел последние часа полтора, сложными расчетами вычисляя, куда лучше поставить очередную свечку. Улыбка на лице становится еще шире, и теперь они вдвоем под спокойную музыку на фоне болтают, как они больше всего любят — ни о чем и о чем-то своем одновременно. Такие разговоры у них могут длиться целую вечность, из одной темы плавно и не очень переходя в другую, но терпение у Чимина на пределе, оказалось, слишком сложно подыскать момент, чтобы нормально, как следует извиниться перед старшим. Для этого он вообще-то его сюда и позвал, а мужчина об этом, кажется, благополучно забыл.

— Слушай, хен, прости, что перебиваю, — младший обрывает Юнги буквально на полфразы, поставив свой бокал на пол рядом с собой и положив свою ладонь поверх юнгиевой, что лежала у него на колене. — Но я все-таки должен сказать то, что хотел изначально, — теперь о поводе их встречи вспоминает и Мин, тоже отставляя свой бокал и переключая все свое внимание на парня. — Я забыл текст, который выучил, поэтому буду читать с листочка, — негромко и как-то даже ворчливо говорит Пак и начинает рыться во внутреннем кармане своего пиджака, провоцируя мужчину на тихий и короткий смешок. Все-таки этот чудик слишком милый. — Я искренне сожалею за все, что сделал, за всю ложь и притворства, за все, что говорил, и если ты позволишь, я бы хотел взять сказанные мной тогда в подвале глупости назад, — в конце фразы его голос предательски ломается, и в этот раз Мин не справляется с попыткой быть серьезным и не рассмеяться.

— Прости пожалуйста, — Юн успокаивается достаточно быстро и берет себя в руки, видя, как Чимин напряжен. Он правда чувствует себя виноватым, правда хочет раскаяться, но это его очевидное волнение выглядит слишком забавно даже для Юнги, который улыбается только раз в год под новый год. — Продолжай.

— Я меньше всего хотел навредить тебе и причинить боль, но слишком запутался во всем, что сейчас происходит, и сделал именно то, чего больше всего боялся. Лично я не простил бы подобного, но я имею наглость попросить прощения у тебя, — он тяжело выдыхает и читает последнюю фразу, а потом озвучивает ее, смотря старшему прямо в глаза. — Я обещаю, что впредь буду честен с тобой и заглажу абсолютно все, что натворил, если ты дашь мне на это шанс.

Юнги понятия не имеет, что ему отвечать, но глаза парня в темноте бликуют от тусклого света свечей чистой искренностью и честностью; Пак не просто говорил все эти слова он каждое по одному вытаскивал откуда-то из укромного, темного уголка своей души — хоть в одном из них он разобрал тот бардак, что там творится. Они смотрят друг на друга, младший не смеет оторвать глаз. Смотрит с ожиданием и большой надеждой, и у Юнги даже при желании язык не повернулся отвергнуть того, кто взял и раскрыл ему настежь душу. Сказать честно, он еще после той ночи в отеле не держит зла на младшего. Он долго думал на эту тему на следующий день и понял, что будучи на месте Чимина он натворил бы хуйни еще похлеще раза в три. Но слов в ответ подобрать у него совсем не получается, и слова эти к черту не сдались ни одному, ни другому, потому что теплая ладонь мужчины ласково и с трепетом касается чиминовой щеки, а большой палец ее бережно поглаживает. Самая теплая и важная для Пака улыбка избавляет от нужды что-либо говорить, а поцелуй наконец-то скрепляет их «официальное» примирение.

Это «официальное» примирение затягивается надолго, и никто этому не удивлен. Дай этим двоим хоть мизерную возможность, они не отлипнут друг от друга, потому что из обоих так и хлещут чувства, которые они готовы дарить друг другу часами напролет. Руки младшего обвивают юнгиеву шею, пока Юнги торопливо убирает бокалы в сторону, чтобы ничего не пролить. Не разрывая поцелуя, он слегка наваливается на Чимина, укладывая его спиной на ковер. Юн целует его долго и с нежностью, с каждой новой секундой все больше напирая и все больше разжигая в них обоих страсть и желание. И, кажется, он разжигает их в буквальном смысле этого слова, потому что нос начал улавливать едва заметный запах дыма.

— Чимин-а, мне кажется или горелым пахнет? — практически в самые губы шепчет Мин.

— Хен, не порти момент, — младший кротко смеется и утягивает возлюбленного в новый поцелуй. — Это всего лишь мое сердце сгорает.

— Погоди, Чимин, — взволнованно, скорее даже напугано окликает Юн и тут же отстраняется. — У тебя волосы горят!

Пак вскакивает моментально, и буквально в следующий миг Юнги выбрасывает цветы из вазы и окатывает его водой, успешно потушив едва успевший начаться пожар. Было принято единогласное решение потушить все свечи и убрать их от греха подальше, но Мин отчетливо видел в глазах Чимина его любимое: «Я снова все испортил». Он садится рядом с младшим на край кровати и приобнимает за плечо, мягко целуя в мокрый висок.

— Чимин, все хорошо, — прекрасно понимая Пака без слов, Юнги принимается успокаивать его и утешать. — Главное ведь, что ты не пострадал.

— Не пострадал, зато опять облажался, — он беззащитно прижимается к юнгиевой груди и прикрывает глаза. — Хотел, чтобы вечер был идеальным.

— Еще не поздно сделать его таким, Минни. Давай просто забудем и займемся чем-то другим.

— Изначально я хотел позвать тебя на вечерний пикник, — вспоминает парень и распахивает веки, чуть отстраняясь. — Не хочешь поужинать всякими вредностями под открытым небом?

— Звучит отлично, — с улыбкой говорит Юнги. — Но для начала надо высушить тебе голову.