ʟᴏᴠᴇ ᴍᴇ ᴏʀ ᴋɪʟʟ ᴍᴇ // ʏᴏᴏɴᴍɪɴ

45/...

⛓au, в котором Юнги и Чимин — сыновья глав двух враждующих кланов мафии, которым не суждено быть вместе, но в судьбу не верит ни один, ни второй.

— А я ведь думал, что ты белый и пушистый.

— Завали ебало и лучше поцелуй меня.⛓

Черён лежит на больничной койке и смотрит в потолок, практически не моргая, полностью погруженная в свои мысли. В ее голове творится настоящий хаос. Она не может окончательно осознать и уложить по местам все то, что произошло, но усердно пытается понять, что к чему. То, что Чанёль подстроил все это — очевидно, а вот его цель самая настоящая загадка, как и то, где сейчас находится Чимин, где Чонгук и как Черён вообще оказалась в больнице. Последнее, что она помнит — это избитый Чонгук, который пытался одной рукой зажать рану девушки, а другой вызывал скорую. Слишком много вопросов, а ответов — ни одного. Из своих мыслей девушку буквально выдернул звонкий стук каблуков о кафельный пол и распахнувшаяся вскоре дверь палаты.

— Милая, — практически шепотом проговаривает женщина, обеспокоенными глазами смотря на дочь в больничной постели. Она тут же склоняется над кроватью, ласково оглаживает щеку девушки и целует её в лоб. — Я ужасно переживала! Но я так рада, что ты в порядке и рана не такая серьезная.

— Прости, мам, — уголки ее губ приподнимаются в мягкой улыбке, и она кладет свою ладонь поверх ладони матери. — Да, я легко отде…- — она не договаривает, уставившись на стоящего в проходе Хосока с небольшим пакетом в руках. — А он тут что делает?!

— Я не мог тебя не навестить, — Хо ярко улыбается. Он явно даже мысли не допускает о том, чтобы прекратить ошиваться вокруг Черён и оставить её в покое. Не в этой жизни. Парень слишком хорошо насадился на этот крючок, и даже при желании не смог бы сорваться. — Я привез тебе фруктов. Твоя мама сказала, что ты любишь красные яблоки без кожуры. Хочешь почищу их для тебя?

— Я хочу, чтобы ты очистил это помещение от себя самого, — Пак закатывает глаза и отводит взгляд, пока старший подходит ближе и протягивает ей пакет. Она, вопреки ожиданиям, принимает его и даже улыбается слегка, доставая оттуда одно достаточно крупное яблоко. Хосок улыбается ей в ответ так ярко и солнечно, но в следующий миг, будто в замедленной съемке видит, как в него летит это самое яблоко. — Проваливай отсюда, полудурок! Я не буду ничего говорить, пока он здесь, мама.

Джиа в удивлении прикрывает губы ладонью, а явно не ожидавший такого Чон едва не навернулся. Рука у девушки тяжелая, ему уже довелось узнать об этом и прочувствовать на себе. Глаз запульсировал от боли, а когда девушка полезла за вторым яблоком, Хо был вынужден принять свое поражение и выйти из палаты. Ли принимается успокаивающе поглаживать дочь по плечу и с улыбкой слушает недовольный бубнеж.

Черён рассказывает обо всем, что случилось накануне. О Чонгуке, о спектакле Чанёля и о Чимине, который, кажется, окончательно съехал с катушек, раз уж был готов застрелить своего лучшего друга. Единственное, что Пак не знает, так это то, где сейчас ее брат. Она практически сразу отключилась на руках Чонгука от болевого шока. Наверняка именно он и привез девушку сюда. Мама на протяжение всего рассказа лишь молча слушала и аккуратно поглаживала ладонь здоровой руки. Они обе понятия не имеют, что делать и как быть, обе теперь озабочены этим, но скоро женщину просят покинуть палату, потому что время посещения подошло к концу, а пациентке нужен покой. Джиа пообещала приехать завтра и забрать дочь домой, а еще попытаться поговорить со старшим сыном. Теперь Черён переживает и боится за ее безопасность. Кто знает, что еще этот псих может выкинуть? Но отговорить женщину не получилось, как бы Пак не старалась.

ххх

Не спится. Обилие мыслей и странное чувство страха в груди мешают уснуть, а еще все тело уже затекло — надоело лежать. Девушка аккуратно спускается с кровати и надевает больничные тапочки, открывая дверь палаты. Её взгляд практически сразу цепляется за развалившееся на скамейке около палаты тело. Лавочка явно не была рассчитана на то, что на ней будет спать тридцатилетний мужик, так что Хосок лежит на ней, свернувшись клубочком и прижимая к себе то самое яблоко, которое в него бросила Черён. Она даже не замечает, как засматривается на спящего Чона, а потом, встряхнув головой и придя в себя, с резкостью, но слегка подталкивает его коленом в бедро.

— Ты хули тут делаешь? Я сейчас врача позову, — она упирает правую руку в талию, пока левая находится в фиксирующей повязке, и хмуро смотрит на вскочившего со скамейки Хосока. — Проваливай отсюда, ты мне, сука, спать не даешь.

— Докажи, — выдает сонный Хо и потирает глаза.

— В смысле? — недоумевает она.

— Ну покажи мне счет за поломку больничной койки, — объясняет Чон. — Иначе я не понимаю, как я не даю тебе уснуть.

— Ах, так он сейчас появится, как только я сломаю ее о твою лошадиную морду, — девушка хмурится. — Отдай мне яблоко сюда и съебывайся.

— А поцелуйчик? — с дразнящей улыбкой просит мужчина и ловко уклоняется от удара девушки. — Ну хотя бы пожалуйста скажи.

— Я тебе сейчас яблоко это в зад засу…-

— Что тут происходит? — вмешивается внезапно выруливший из-за угла коридора врач. — Мисс, пожалуйста, вернитесь в свою палату. Вам нельзя находиться здесь после отбоя.

Девушка резким движением вырывает яблоко из чужих рук и демонстративно его откусывает, прежде чем уйти, бросая короткое: «Уёбывай». Довольный собой Хосок смотрит в уже закрывшуюся за Черён дверь и улыбается, не с первой попытки услышав обратившегося к нему врача, который предложил помощь с синяком.