Hiraeth

глава 38

— Чонгук!
Потом его встряхивают, и всё оказывается не так туманно. Когда Чонгук снова открывает свои наполненные слезами глаза, напротив нет ни чёрных глаз, ни красной кожи, а лишь очень испуганный Тэхён, парящий над ним и дергающий парня за запястья.
— Чонгук, остановись! — кричит он. — Ты задыхаешься. Прекрати!
Медленно осознавая, что это его собственные руки, а не руки монстра, что душил его, Чонгук ослабляет хватку и позволяет Тэхёну убрать его руки прочь. Однако от резкого вдоха, со свистом втягивающего в горло воздух и наполняющего лёгкие, его тошнит: он едва успевает оттолкнуть Тэхёна и скатиться с кровати, сильно ударившись правым плечом об пол. Ему везёт и удаётся поднять голову как раз вовремя, чтобы вырвало на ламинат. Вязкая жидкость стекает по его рукам на поверхность пола, а отвратительный рвотный вкус застревает в носу.
Тэхён быстро оказывается рядом, успокаивающе водя рукой по спине, пока он позорно рыдает на полу спальни своего возлюбленного. Плакать и блевать в одно и то же время — сложная задача, и Чонгук почти захлёбывается собственной рвотой.
Он едва замечает, как открывается дверь, и в комнату влетает очень испуганный и рассерженный Чимин, а за ним — Юнги с ботинком в руке, как будто собирается отбиваться им от незваного гостя.
— Какого хрена, — выдыхает Юнги, широко распахнув глаза при виде друга.
Чимин выглядит так же безмолвно, как тяжело дышит Чонгук, который жмурит глаза, пока Тэхён продолжает гладить ему спину.
Однако Чонгук напуган до смерти.
Он так напуган, что его мочевой пузырь решает послать его к чёрту, и через мгновение он чувствует влагу, которая практически промокает его боксеры и просачивается сквозь штаны, чтобы смешаться с гнилостным запахом рвоты. Чон Чонгук в буквальном смысле обоссался.
Снова.
Стыд и страх заставляют его снова истерически заплакать.
— Чёрт, — бормочет Юнги.
— О, детка, — слова Тэхёна наполнены жалостью, он прижимает Чонгука к груди, не обращая внимания на запах мочи и рвоты.
— П-м-прости. Мн-не о-очень жаль.
— Ш-ш-ш, — шепчет Тэхён, раскачивая на руках трясущееся тело возлюбленного.
— Я… я буду х-х-хорошим мальчиком, п-пожалуйста, не надо меня ненавидеть.
Слова Чонгука путаются, и он даже не уверен, что кто-то понимает его речь.
— Ты очень хороший мальчик, — заверяет Тэхён тихим голосом. — Ты совсем не плохой, Гукки.
Тэхён поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с двумя другими парнями. Несказанное вслух понимание мелькает в их глазах, прежде чем Тэхён поворачивается обратно к Чонгуку с мягкой улыбкой на лице и говорит:
— Ты в безопасности.
— Я т-так ис-испугался, что он с-собирался з-забрать меня.
— Кто хотел тебя забрать? — тихо спрашивает старший.
Однако Чонгук лишь отчаянно трясёт головой и закрывает глаза, паника снова начинает подниматься в его груди.
— Эй, эй! — Тэхён пытается успокоить своего любимого и уберечь от очередного приступа тревоги, кладя теплую ладонь на пылающие щёки Чонгука. — Мы не должны говорить об этом, ладно? Просто знай, что ты в безопасности. Всё будет хорошо, и никто не придёт за тобой, Гукки. Ты ведь мне доверяешь? Ты веришь, что мы защитим тебя?
Чонгук снова открывает глаза и молча кивает.
— А сейчас мы должны поднять тебя и уложить в ванну, хорошо? Ты можешь сделать это для меня?
Чонгук хочет сказать Тэхёну, что сделает для него всё, что угодно, но вместо этого молча кивает.
— Мы поднимаемся!
Тэхён тянет младшего вверх, тот путается в собственных ногах и наклоняется к его груди, цепляясь за чужую футболку. Тэхён крепко обнимает талию Чонгука и говорит:
— Мы примем тёплую ванну и переоденем тебя в красивую, чистую одежду, пока Чимин и Юнги всё уберут, хорошо?
— Ладно, — неуверенно хрипит Чонгук.
Они проходят мимо Юнги, который сверлит взглядом пол и отказывается смотреть им в глаза, а Чимин грустно улыбается и говорит:
— Всё будет хорошо, Чонгук. Обещаю.
Если и есть что-то, что Чонгук усвоил за двадцать лет своей жизни, так это то, что никто никогда не может сдержать своё обещание. И в последнее время он начал задаваться вопросом, что на самом деле означает это «хорошо».